Франкенштейн, или Современный Прометей. Последний человек. - Шелли Мэрри

- Я мог бы предвидеть это, - сказал он. - Какая же нам предстоит борьба! Прости, Лайонел, и не удивляйся, отчего мысль о столкновении с матерью тревожит меня. Иначе я с радостью признался бы, что сбылись мои надежды и я могу вручить сестру лучшему своему другу. Если ты еще не знаешь, то скоро узнаешь, как люто ненавидит моя мать само имя Вернэ. Я поговорю с Айдрис и сделаю все, что может сделать друг. Ну, а ей, если она сумеет, придется взять на себя защиту своей любви.

Пока брат и сестра решали, как им лучше попытаться склонить мать на нашу сторону, она, заподозрив, что мы встречаемся, уличила их. Свою дочь 210 Последний человек она обвинила в обмане и в неприличной привязанности к тому, чья единственная заслуга в том, что он - сын распутного любимца ее неразумного отца, и кто сам, несомненно, столь же беспутен, как и отец, которым он хвастает. При этом обвинении глаза Айдрис сверкнули.

- Я не отрицаю, что люблю Вернэ, - сказала она. - Докажите, что он не стоит любви, и я больше с ним не увижусь.

- Дорогая матушка, - произнес Адриан, - умоляю вас принять его и не отвергать. Вы удивитесь, как удивляюсь и я, его образованности и блестящим дарованиям. (Да простит меня благосклонный читатель, но я записываю это не из тщеславия. Мысль, что так думал обо мне Адриан, доныне согревает мое одинокое сердце.) - Глупый, безумный мальчишка! - гневно вскричала графиня. - Своими бреднями ты решил свести на нет все мои старания возвеличить тебя! Но я не допущу, чтобы ты помешал мне устроить судьбу твоей сестры. Я слишком хорошо понимаю, какие чары опутали вас обоих. Так же пришлось мне бороться с вашим отцом, чтобы он отдалил от себя родителя этого юнца, скрывавшего свои пороки с хитростью и вкрадчивостью змеи. Как часто я слышала тогда о его очаровании, его победах над сердцами, остроумии и изысканных манерах. Пусть бы в такую паутину попадали только мухи; но пристало ли высокородным поддаваться этим пустым обольщениям? Если бы твоя сестра была тем ничтожеством, каким стремится быть, я охотно предоставила бы ее жалкой участи: быть женой человека, уже одним сходством со своим гнусным родителем призванного напоминать о безумствах и пороках, которые тот воплощал.

Но не забывайте, леди Айдрис, что в ваших жилах течет кровь не только английских королей; вы - принцесса австрийского королевского дома, и каждая капля этой крови родственна императорам и королям. Неужели в супруги вам годится необразованный пастух, у которого всего за душой - запятнанное имя отца?

- В его защиту, - ответила Айдрис, - я могу сказать лишь то, что уже сказал мой брат. Повидайте Лайонела, побеседуйте с моим пастухом...

Графиня с негодованием прервала ее.

- Твоим?! - вскричала она; и, сменив гневный взгляд на презрительную улыбку, продолжала: - Об этом мы поговорим в другой раз. А сейчас, Айдрис, все, о чем просит тебя мать, - это не видеться с вашим выскочкой хотя бы месяц.

- Я не в силах этого выполнить, - сказала Айдрис. - Ему будет слишком больно. Могу ли я играть чувствами Вернэ, сперва принять его любовь, а потом унижать пренебрежением?

- Это уж слишком! - воскликнула мать, и глаза ее снова вспыхнули гневом.

Том I. Глава шестая

211

- Матушка, - вмешался Адриан, - если моя сестра не соглашается расстаться с ним навсегда, запрет видеться в течение месяца станет бесполезным мучением.

- Ну конечно, - ответила с горечью бывшая королева. - Его любовь, ее любовь и все их ребяческие переживания приравниваются к моим многолетним надеждам и тревогам; к долгу, какой лежит на отпрысках королей; к достоинству, какое должна соблюдать высокородная девица. Но мне не пристало пререкаться и жаловаться. Быть может, Айдрис, ты соизволишь обещать в течение месяца не выходить за него замуж?

Вопрос был лишь наполовину ироническим, и Айдрис удивилась, зачем мать требует торжественного обещания не делать то, чего у нее и в мыслях не было. Требуемое обещание она дала.

Все было теперь хорошо. Мы встречались как обычно и без опасений обсуждали планы на будущее. Графиня сделалась со своими детьми, против обыкновения, столь ласкова, что они стали надеяться получить когда-нибудь и ее согласие. Она была слишком на них непохожа, слишком чужда всему, что они любили, чтобы они могли находить удовольствие в ее обществе, однако они радовались, видя ее примирившейся. Однажды Адриан решился даже просить мать принять меня. Она отказалась с улыбкой и напомнила ему, что сестра его обещала быть терпеливой.

Когда месяц уже почти миновал, Адриан получил из Лондона письмо, в котором один из друзей просил его немедленно приехать по весьма важному делу. Сам не способный к обману, Адриан не подозревал его и в других. Я проводил друга до Огейнса;79 Адриан был весел и оживлен; так как в его отсутствие мне нельзя было видеться с Айдрис, он обещал вернуться как можно скорее. Его необычная веселость странным образом пробудила во мне противоположное чувство - смутное предощущение беды. Я медленно возвращался к себе, считая часы, которые должны были пройти, прежде чем я вновь увижу Айдрис. Мало ли что могло случиться за это время. Что, если ее мать, пользуясь отсутствием Адриана, станет принуждать ее сильнее, чем прежде, или заманит в какую-нибудь ловушку? Будь что будет, а я решил увидеться с возлюбленной на следующий же день. Это решение меня успокоило. Глупец! Как мог ты медлить хотя бы минуту?!

Я лег спать. После полуночи меня разбудил громкий стук. Это было зимою; шел снег, в обнаженных ветвях деревьев свистел ветер, стряхивая с них белые хлопья; завывание ветра и стук в дверь причудливо мешались с моими снами. Наконец я очнулся. Наскоро одевшись, я поспешил на стук, готовясь открыть дверь какому-то нежданному гостю. Бледная как снег, круживший вокруг нее, передо мной стояла Айдрис.

- Спаси меня! - крикнула она и упала бы, если бы я не поддержал ее.

212

Последний человек

Но мгновение спустя она пришла в себя и громко, отчаянно стала умолять меня седлать лошадей и везти ее в Лондон, к брату... спасти ее. Лошадей у меня не было.

- Что же делать? - вскричала она, ломая руки. - Я погибла! Погибли мы оба! Лайонел, поспешим отсюда! Здесь мне оставаться нельзя. Экипаж можно достать на ближайшей почтовой станции... Может быть, мы еще успеем... О, едем, едем! Будь со мной, спаси и защити меня!

Слыша эти мольбы, видя беспорядок в ее одежде, растрепанные волосы и полные ужаса глаза, я подумал, не сошла ли с ума и она.

- Любимая, - сказал я, обняв ее, - тебе лучше отдохнуть, успокоиться; ты продрогла, я сейчас разведу огонь.

- Отдыхать? - вскричала она. - Отдыхать? Лайонел, если будем медлить, мы погибли. Умоляю тебя, бежим! Бежим, если не хочешь потерять меня навсегда!

Чтобы Айдрис, принцесса, выросшая в холе и неге, бежала из своего замка ненастной зимней ночью и стояла у дверей моего убогого жилища, умоляя меня бежать с ней во тьму и метель, - такое могло быть только во сне. Но ее мольбы и красота убеждали меня, что все это не было сонным видением. Испуганно оглядываясь, словно боясь быть подслушанной, она зашептала: