Неподдающиеся - Иосиф Прут

��Да! Да!�� радостно закричал Давид Григорьевич.�� Вы же видите!�� Он указал на наших дам.�� Бардак!

Секундная пауза, после которой мы услышали решение нашей судьбы. Старший заявил:

��Бардак � можно.

И незваные гости ушли, а мы � были спасены.

На следующий день, счастливые, в той же компании, решили покататься на лодке по бухте.

Организатором этого маленького путешествия был все тот же Давид Григорьевич.

Он нанял шлюпку, сам сел за руль, Швейцер и я � на веслах, а наши дамы удобно расположились на корме возле рулевого.

День был чудесный. Нам наперерез шел парусник под персидским флагом, направлявшийся на юг.

Стоявшие у борта матросы кивали дамам, посылали воздушные поцелуи и � с сильным восточным акцентом � восторженно кричали:

��Женщин! Женщин! Женщин!!!

Наши дамы мило помахали соседям, и парусник, быстро удаляясь, продолжил свой путь.

На следующее утро в местной русскоязычной газете появилась статья Пессимиста. В ней повествовалось о морской прогулке. Оказалось, что в лодке нас было только трое мужчин (о дамах автор не упомянул!). А о встрече с парусником было сказано следующее: �У борта стояли персы-моряки. Видя красный флажок на корме нашей лодки, эти полурабы судорожно махали нам руками, восторженно при этом крича: �Ленин! Ленин! Ленин!��

Еще о Баку того времени. Я решил побриться и зашел на рынке в парикмахерскую. Это был маленький шалаш, в котором помещалось одно �кресло�. Оно было свободно. Я сел и показал мастеру на свои щеки. Тот понял. Взял чашечку, насыпал туда горстку мыльного порошка, внимательно посмотрел на меня, потом плюнул в чашечку и начал размешивать содержимое кисточкой.

��Эй!�� не сдержался я.�� Ты что? Сума сошел?! Разве нет воды?

��Отключили,�� объяснил мастер.�� А тебе � уважение делаем.�� Он кивнул в сторону красной звездочки на моей гимнастерке.�� Другим � прямо в морду плюем!

От бритья я отказался�

На какое-то время я стал одним из порученцев Сергея Мироновича Кирова. Был у него еще один порученец, который очень меня �ревновал�, и он � в категорических тонах � написал командующему, что нет резона держать двух порученцев и пусть Сергей Миронович выбирает. Письмо заканчивалось фразой: �Или я, или � Прут!�.