Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8 мая генерал Марков провел беседу с чинами своей бригады в здании станичной школы. Школа к назначенному часу была буквально набита; многие не могли уже в нее протиснуться. Легкий гул разносился в помещении от сдержанных разговоров; взоры всех часто обращались в сторону входных дверей.
– Генерал Марков!
С папкой бумаг быстрым шагом он вошел в помещение, поднялся на кафедру, поздоровался с присутствующими и закурил трубку.
– Я собрал вас, господа, чтобы поделиться с вами собранными из всевозможных источников сведениями о России, – начал он.
Кратко, выпукло, образно, в живой речи он осветил значение проделанного добровольцами Кубанского, Корниловского похода в начавшейся борьбе за освобождение Родины. «Сигнал для всех патриотов дан и место сбора – Добровольческая армия». Долг патриотов и офицеров – продолжать борьбу с полным напряжением сил. Указывая на пачку газет, лежащих перед ним, генерал Марков заявил, что нашлись и другие организации, зовущие к себе на службу офицеров, сулящих им производства в чины, командное положение и большое содержание.
– Как офицер великой русской армии и патриот, я не представляю для себя возможным служить в какой-нибудь Крымской или всевеликой республике, которые мало того, что своими идеями стремятся к расчленению великой России, но считают даже допустимым вступать в соглашение и находиться под покровительством страны, фактически принимавшей главное участие в разрушении нашей Родины.
Что дадут офицерам, пошедшим на службу, какие-то татарские или иные армии, несуществующие государства? Хотите хватать чины? Пожалуйста: обгоняйте меня, но я, как был произведен в генерал-лейтенанты законным русским монархом, так и останусь им, до тех пор, пока снова не явится законный Хозяин земли Русской. И что будут делать офицеры этих армий, когда те будут расформированы?
Далее генерал Марков сказал, что генерал Алексеев и командующий армией получают письма от всяких «благодетелей» и «патриотов» с советами и рецептами по спасению Родины, о которых ставятся в известность разными темными лицами и чины армии. Добровольческая армия стоит на правильном пути и имеет свои «рецепты», достойные Родины и армии, и он передал просьбу генерала Деникина не осложнять и не затруднять ему его тяжелой работы.
Затем генерал Марков, указывая на лежащую отдельно пачку бумаг, сказал:
– Вот здесь лежат несколько рапортов. Их подали некоторые из чинов моей бригады. Они устали… желают отдохнуть, просят освободить их от дальнейшего участия в борьбе. Не знаю: может быть к сорока годам рассудок мой не понимает некоторых тонкостей. Но я задаю себе вопрос: одни ли они устали? Одни ли они желают отдыхать? И где, в какой стране они найдут этот отдых? А если, паче чаяния, они бы нашли желанный отдых, то… за чьей спиной они будут отдыхать? И какими глазами эти господа будут смотреть на своих сослуживцев, в тяжелый момент не бросивших армию? А если после отдыха они пожелают снова поступить в армию, то я предупреждаю: в свою бригаду я их не приму. Пусть убираются на все четыре стороны к чертовой матери, – и генерал Марков передал командирам частей несколько рапортов для немедленного увольнения их подателей.
Далее он добавил, что командующим разрешены короткие отпуска для чинов армии. Желающие воспользоваться отпуском должны подать рапорта. Последовательно, насколько позволит боевая обстановка, их просьба будет удовлетворена.
После этого генерал Марков предложил задавать ему вопросы. Поднят был «больной вопрос» – о тыле армии, живущем за ее спиной и ничем не приходящим ей на помощь.
Генерал Марков упомянул о 400 рублях, которые дали ростовские богачи генералу Алексееву, и о миллионах рублей, которые они вручили большевикам, когда Добровольческая армия оставила Ростов. Как это понять? В то время, когда льется кровь, находящиеся за ее спиной должны чем-то платить, как-то поддерживать армию, помогать ей. Наша гуманность погубит нас. Война не терпит поблажек; тыл должен понимать это. Но, видимо, в таком случае приходится не просить, а требовать, тогда и результат войны будет другой.
– Поверьте мне, – сказал генерал Марков, – дайте время окрепнуть армии, немного больше территории, и я первый буду просить – командуйте! Надо взяться за тыл, оздоровить его!
Был поднят офицерами и другой «больной» вопрос: ненормальность положения, когда младший по службе и в чине является начальником старшего. Генерал Марков на это ответил твердо и решительно:
– Мой принцип: достойное – достойным. Я выдвину на ответственный пост молодого, если он способнее старшего.
В заключение генерал Марков сказал:
– Наша работа – только начало обновления Родины. Кубанский поход – это первый, маленький эпизод. Но верьте, Россия будет великой и сильной; будет как огромное, греющее и животворящее всех солнце. Нам надо хотеть ее, дерзать и бороться. – И, попрощавшись с соратниками, добавил: – Не опаздывайте на перекличку!
Эта беседа, длившаяся несколько часов, имела решающее влияние на всех. Сомнения, колебания отпали решительно и быстро. Подавшие рапорта об уходе из армии, за одиночными исключениями, взяли их обратно. С этого момента вопроса о срочном служении и борьбе за Родину уже не поднималось: служба стала бессрочной и могла кончиться лишь после освобождения страны и установления в ней порядка. Все вопросы политики были с полным доверием и безраздельно вверены вождям армии.
Моральный кризис миновал. Армия – сохранена.
На следующий день, 9 мая, по случаю престольного Праздника Егорлыцкой церкви, был парад войск Егорлыцкого района. Принимал парад генерал Марков. Громким и восторженным «ура» встречали и отвечали генералу Маркову части. Громкое «ура» кричали они в честь генерала Деникина.
После парада 9 мая стали разрешаться отпуска сроком на две недели. В виде исключения были отпущены все вновь произведенные в офицеры. Разрешались отпуска и в районы немецкой оккупации с условием не носить знаки, говорящие о принадлежности к Добровольческой армии. Скоро отпало и это условие: немцы
