Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии - Василий Олегович Авченко

непроницаемы. Когда они встречаются взглядами, в воздухе проскакивают электрические разряды. Огонь прекращён, но не погашен; здесь, где сохранился реликтовый кусочек железного занавеса, соприкасаются антимиры. Чувствуется напряжение настоящей жизни, нерва истории, а не глобального Голливуда вперемешку с Диснейлендом. Больше таких мест на Земле нет.

Монастырь чучхе

КНДР, отметившая в 2018 году семидесятилетие, живёт уже дольше, чем Советский Союз, и распадаться не собирается. Проект, как к нему ни относись, удался.

В мире есть слабо соотносящийся с реальностью, но устойчивый миф о КНДР – кровавой восточной диктатуре.

Пропаганда, как теперь ясно, свойственна вовсе не только «тоталитарным» обществам; не убеждён, что пхеньянская пропаганда в меньшей степени соответствует действительности, нежели антипхеньянская. Однако последней (часто дикой до смешного – со всеми этими разрываниями собаками и расстрелами из миномёта) в «цивилизованном мире» почему-то принято безоговорочно верить, первой – столь же безоговорочно не верить.

Несколько цитат из сочинений Ким Чен Ира – почти наугад.

«Великий вождь товарищ Ким Ир Сен сказал, что надо заменять траву на мясо. Это действительно мудрые слова. Нам следует заменять не только траву на мясо, но и кукурузу на рыбу… Вот это и есть современная наука, современная цивилизация».

«В хореографическом творчестве Ансамбля песни и танца КНА заметного прогресса не видно. Этот ансамбль после создания хореографической композиции “Мой станковый пулемёт” не дал до сих пор заметного хореографического произведения».

«В обществе произошёл “компьютерный бум”, и нарастает стремление освоить знания компьютерной техники. Это очень хорошее дело… Теперь, в эпоху компьютера, “неграмотными” являются несведущие в компьютере… Когда речь идёт о пользовании компьютером, некоторые работники сейчас ограничиваются только умением находить нужные данные и набирать на клавиатуре. Однако главное не в этом».

«Американская шумиха вокруг “ракетной угрозы”, якобы исходящей от нашей страны, совершенно беспочвенна, это не более чем софистика, нацеленная на прикрытие амбиций тех, кто стремится к установлению своего глобального господства… Наша ракетная программа имеет исключительно мирный характер, никому не угрожает. Реализация мирной ракетной программы – это наше неотъемлемое суверенное право. Всему миру известно, что не мы угрожаем США, а США, оккупировав половину нашей страны своими вооружёнными силами, держат нас под постоянной угрозой… На добро ответить добром, на жёсткость сверхжёсткостью – такова наша неизменная позиция».

«Предлагается, чтобы люди приветствовали друг друга не рукопожатием, а поклоном головы – по-корейски… Способ приветствия рукопожатием заимствован из Европы, он не хорош и с гигиенической точки зрения… Следует всемерно поощрять корейские правила этикета».

Не буду утверждать, что речи вождя объективно отражают картину жизни в КНДР, но к реальности они имеют всё-таки большее отношение, чем западные «страшилки».

Я смотрел на эту страну с севера – из-за пограничной реки Туманной, с юга – с 38-й параллели. В самой КНДР был четырежды. Это небогатая страна, но качество жизни – понятие относительное; для одних это возможность отдыхать у чужого тёплого моря, для других – уверенность в том, что наше дело правое.

В любом случае уровень жизни в КНДР растёт, это не только моя оценка. Ужастики о голоде, лагерях и массовых расстрелах имеют примерно такое же отношение к действительности, как рассказы советских диссидентов на Западе о том, что в СССР едят младенцев, или нынешние страхи московских политологов по части «китайской угрозы» для Дальнего Востока.

Кореевед Андрей Ланьков доказывает: не будучи признанными официально, де-факто в Северной Корее давно и успешно бытуют рыночные отношения. При Киме Втором рынок терпели как неизбежное зло, при Третьем стали поощрять. Страна живёт в режиме государственно-частного партнёрства: фирмы регистрируются как казённые предприятия. «Практика работы под государственной крышей… является стандартной для нового северокорейского бизнеса», – пишет Ланьков. Появилась даже своя буржуазия. Так что представление о КНДР как о стране коммунистической и антирыночной давно устарело. В 2002 году северокорейские газеты лишились лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», в 2012-м с главной площади Пхеньяна исчезли портреты Маркса и Ленина.

Пусть Северная Корея беднее Южной, но вот вопрос: как в условиях многолетней блокады Пхеньян смог выжить, создать ядерные ракеты, показать, кроме шуток, экономический рост? Даже ужесточение санкций не привело к социально-экономической нестабильности или волнениям. Доктор экономических наук, кореевед Светлана Суслина пишет: нельзя однозначно сказать, кто выиграл в гонке Севера и Юга, потому что неизвестно, каким бы вышел результат, будь страны поставлены в равные условия. В основе успеха Юга – внеэкономические причины; ни одна азиатская страна не имела столь крупных инъекций иностранного капитала, как этот американский плацдарм.

«Чучхе» («чу» – «хозяин», «чхе» – «тело, сущность») – термин старинный, не переводящийся одним словом. Тут и самобытность, и традиция, и «опора на собственные силы», как чаще всего передают по-русски суть чучхе; корейский национал-консерватизм, сплавивший конфуцианскую этику с марксизмом. «Жить по-нашему!» – говорил Ким Чен Ир. «Не завидуем никому на свете!» – написано на северокорейской купюре.

Как ни странно, идеи чучхе актуальны для России. Весь советский проект можно рассматривать как русское чучхе. Распад Советского Союза ненадолго изменил отношение к русским в мире, но вскоре всё вернулось на круги, предначертанные историей и географией. Вокруг России снова строится железный занавес; не все снаружи и внутри понимают, что он может быть не губительным, а спасительным. Пресловутое импортозамещение, причём не только в материальном плане, – вполне в русле идей чучхе. В мире есть всего несколько стран, которые могут позволить себе чучхе; Россия – одна из них. Просто потому, что у нас есть всё – от Балтики и Чукотки до металлургии и космодрома «Восточный»; всё, кроме, может быть, кофе.

Чуточку понятнее для внешнего мира мог бы сделать Северную Корею встряхнувший планету коронавирус. Эта страна давно живёт в режиме самоизоляции, боясь проникновения заразы извне; соблюдает социальную дистанцию с миром, носит маску, которую в 2020 году надело и всё так называемое открытое общество.

Малым странам неизмеримо труднее, но КНДР держится. У северян были времена сложнее, чем сейчас, – в ту же Корейскую войну или в 1990-х, когда распался СССР, умер Ким Ир Сен и случился неурожай. Но и в условиях блокады они сумели выжить и сохранить суверенитет, наладить систему жизнеобеспечения – от образования и науки до медицины и армии, добиться впечатляющих по любому счёту успехов вплоть до космических пусков и атомного оружия, что по силам считаным государствам Земли.

Специфика, конечно, есть; нелепо отрицать культ личности (вовсе не обязательно создающийся исключительно сверху). Значки с вождями, которые северокорейцы носят у сердца, не продаются, но всё ли должно продаваться? В 1997 году в КНДР ввели своё летоисчисление, берущее