Чужеземец - Виталий Каплан

Ещё вспомнилось, как сумел самостоятельно подняться с циновок. Значит, работает всё же тело… Тогда почему бы не попробовать снова? Полутёмная комнатушка с вонючим факелом надоела хуже горькой редьки… забавно, что здешний овощ хламаззи — это редька и есть… изменившаяся, конечно, за четыре тысячи лет… хотя кто знает, какой была земная редька во времена фараонов…

Тётушка, ясное дело, снова начнёт ругать за самодеятельность, но к её попрёкам Алан уже привык. Были они как перец в пресной скуке исцеления.

И ведь получилось! Боль, конечно, показала зубки, но зубки весьма умеренные.

Голова не кружилось, слабость не грозила опрокинуть на жёсткий глиняный пол. Он вполне удачно доковылял до крыльца и гордо сел наслаждаться заслуженным теньком.

— Выполз, значит? — непонятно откуда взялась тётушка Саумари. Оглядела его снизу вверх оценивающе — не поразить ли громом ведьминого гнева, — но сдержалась. И сама села рядышком.

— Что ж ты так? — только и сказала горестно. — Раны не затянулись как следует, рёбра не срослись…

— Мне уже гораздо лучше, тётушка, — возразил Алан. — Почти и не болит ничего, голова не кружится. Наверное, скоро уж мы с Гармаем дальше двинемся. Я рассчитывал до осенней ярмарки в Таораме быть…

— Подождёт твой Таорам, под землю не провалится, — возразила старуха. — Тебе ещё луну лечиться надо. И можно подумать, будто гоню я тебя, так торопишься.

— Да понимаю, что не гонишь, — усмехнулся он. — Небось, и денег-то за лечение не возьмёшь. Редкий ты человек, тётушка Саумари… надо же… ведьма. Опередила ты своё время на великие дюжины лет… Жалко мне будет с тобой расставаться, но ведь я должен… мне надо ходить и рассказывать об Истинном Боге. Это главное…

— Да куда ж ты хилый такой дойдёшь? — скептически хмыкнула тётушка. — Дюжину дюжин шагов разве что… и свалишься в пыль. Если только на мула тебя сажать, — задумчиво протянула она. — Да и к мулу привязывать пришлось бы… не удержишься, особенно коли мул с норовом. Хотя нет, без толку, — старуха повела средним пальцем, что означало здесь отрицание. — Бежать сейчас — только хуже сделать… сразу смекнут, что боимся мы их и никакого средства про запас не имеем.

— Ты о чём, тётушка? — с ходу не понял Алан. — Вернее, о ком?

— Да о гостях наших незваных, — пояснила она. — Красавчиках этих в синих плащах-то… Или, думаешь, приснились они тебе?

— Честно говоря, плохо я помню, что ночью было, — сознался Алан. — Всё как-то в голове смешалось… да и разговор ваш я почти не слышал… в забытьи каком-то валялся. Утром Гармай вкратце рассказал, но очень уж вкратце…

— Бывает, — кивнула старуха. — А дело-то приключилось у нас нехорошее… совсем гнилое дельце…

Она заговорила глухо, делая долгие паузы. И оттого картина выходила только страшнее.

Оказалось, вся здешняя оккультная шпана — волхвы, ведуны, маги, целители и колдуны с колдуньями — уже давно были организованной силой. Имелось некое общество «Синяя Цепь», вполне себе традиционная мафия. «Синяя Цепь» улаживала дела с государевыми чиновниками и с храмами, поэтому практикующие колдуны могли не опасаться неприятностей с властями — что духовными, что светскими. Более того, по догадкам старухи, правительство Высокого Дома могло регулярно пользоваться магическими услугами Общества. Разумеется, колдунам да ведьмам положено было платить в «общак» — соразмерно уровню доходов. Саумари же умудрилась восемнадцать лет прожить в Огхойе, прослыть могучей ведьмой — но каким-то непонятным образом не знать о существовании «крыши». Наставник почему-то не рассказывал ей о «Синей Цепи» — то ли сам не знал, то ли не посчитал нужным. А с коллегами по ремеслу осторожная тётушка предпочитала не общаться, дабы не раскрылся обман. Вот и поплатилась за неведение.

Но куда более странным, по её мнению, было то, что и в самой «Синей Цепи» о ней узнали совсем недавно.

— Это-то и самое поганое, — грустно сказала старуха. — Сдаётся мне, будто их самих это пуще всего беспокоит, а деньги они для отводу глаз требуют. Ну, не так уж чтобы совсем для отводу — хотят меня этими деньгами словить да сломить, деньги-то совсем неподъёмные, даже если я все запасы выгребу, дом продам да долги кой с кого стребую — и то половины не наберётся. Но пораскинула я умом и поняла, что им моё колдовское искусство куда как интереснее. Сам прикинь — ежели ведьма полторы дюжины лет от Общества укрывается, да так, что никто не донёс, даже колдуньи местные… есть тут две бабульки, ворожат помаленьку… Значит, то ли знаю я какое-то особенное волхование, то ли есть у меня бесценная колдовская вещь, камушек какой-нибудь или колечко… и вот старшие над «Синей Цепью» удавятся, а из меня тайну вытрясут. Потому я и думала сперва бежать вместе с вами обоими. На восток бы утекли, там варвары вполне толковые, с ними договориться можно, речь их я малость разбираю. Но потом поняла — никак нельзя.

Ежели побегу — значит, штучка-то у меня с собой. Схватят и выпытывать станут. Из меня, да и из вас с мальцом. А коли тут сидеть — хоть время потянем. Пока они наблюдать за домом будут, подходы ко мне искать… Глядишь, луна или две пройдут, затянутся твои раны, и отправитесь вы с Гармаем дале…

— Тогда тем более нельзя ждать, — Алан опустил глаза. Было стыдно, благородство требовало заявить, что останется со старухой до последнего и будет защищать её от всякой сине-зелёной водоросли, но в Таораме-то ждут… и главное его дело на Объекте — это проповедь Христа, а не защита бабушек… весьма плохенькая защита, надо сказать. То, что случилось ночью… во-первых, нельзя рассчитывать на повторение, чудо есть чудо, им невозможно управлять… а во-вторых, в распоряжении магических бандитов есть и вполне посюсторонние средства. Теперь он куда лучше понимал «завмага» Ирмааладу. Видимо, тот был в Анорлайе чем-то вроде «смотрящего», и более всего ему хотелось сбыть странного пришельца со своей территории. Вполне понятный ход мыслей.

— Почему же? — сухо осведомилась тётушка.

— Да потому что сама посуди — они же нас с Гармаем видели. И наверняка запомнили, какими словами я отгонял их колдовство. Представь, являются они к наместнику и рассказывают, что укрываешь ты опасного смутьяна, который учит о неведомом Боге, что оскорбительно местным богам и может вызвать их гнев… Через двудюженную часть небесного круга сюда являются стражники…

Тётушка поглядела на Алана точно так, как смотрела на Гармая, ляпнувшего что-то совсем уж детское.

— Глупости несёшь. Нет им ни малейшей пользы от доноса. Сам подумай — если наместник даст этому делу ход, то и тебя в темницу, и меня, и раба твоего. А толку от меня в темнице? Им же хочется моей особой силой колдовской завладеть, освоить. А сила — либо во мне, либо в доме спрятана штуковина заветная. Только без меня им нипочём не найти, колдовские штучки, ежели по сказкам да легендам судить, умеют ото всех прятаться, кроме хозяина своего. И остаётся только выпытать… А это вовсе даже несподручно в городской тюрьме делать… для того особые мастера нужны, а не тутошние умельцы с плетьми да ножными колодками.