Отныне и вовек - Джеймс Джонс

Но в этот день играть ему не хотелось, он сам не знал почему. Когда Цербер распределил наряды, Старый Айк построил свою команду, и солдаты стояли навытяжку, а остальные группы в это время шагали в разные стороны через двор, уныло шаркая ногами, понуро опустив плечи — сейчас бы полчасика вздремнуть, а не тащиться с тяжелым, набитым животом на работу.

— На сегодня мы имеем делать что? — Айк начальственно выпятил вислогубую обезьянью челюсть. — На сегодня мы имеем уборку внутри казармы. Верх и низ все окна мыть и протирать, а комната отдыха, бильярдная, коридор — стены отмывать. Командир роты завтра имеет проверку, так что будете делать очень отлично. А дурака валять мне не надо. Все. Вопросов есть?

Все они работали в таких нарядах раз по пять, не меньше. Вопросов не было.

— Тогда на первый-второй рассчитайсь! — гаркнул Айк, гордо раздувая грудь, как кузнечные мехи, чтобы его командирскому голосу не было там тесно. — Первые — на верх и на низ окна мыть. Вторые берут стены.

Они рассчитались. Пруит и Маджио нарочно встали через одного, и оба оказались «вторыми». «Первые» пошли на склад за тряпками и брусками хозяйственного мыла, на желтых обертках которого стояло фирменное название «Милый друг», а под ним была изображена пухлявая уютная цыпочка — картинка бесила всех своей безграничной наглостью, потому что солдатская жизнь протекает в теснейшем контакте с хозяйственным мылом, и они-то знали, что «Милый друг» обдирает руки, как наждак. «Первыми» командовал сержант Линдсей, довольно прилично выступавший в легчайшем весе. «Вторые» отправились на кухню за карболовым мылом и швабрами. Этой группой руководил капрал Миллер, более чем посредственный боксер легкого веса и нынешний приятель Чемпа Уилсона.

— Эй, вы! — завопил Айк. — Вы, Пруит-Маджио! А ну ко мне, умники! Это как это вы оба два «вторые»?

— Айк, ты же нас сам так рассчитал, — сказал Анджело.

— Думаете, очень умники? Вам старому Айку не обмануть, — Айк подозрительно впился в них маленькими красными глазками из-под косматых бровей. — Мою голову вы не заморочите. Я вас двух вместе разделю. Маджио, пойдешь мыть верх с «первыми». Скажешь сержанту Линдсею, чтоб послал на низ Трэдвелла. Это вам работа, а не как женщины на спицах вяжут или в школе каникулы. Я на этому наряду старший, так вы мне будете работать, а не баклушей бить. Ясно?

— Я пошел. Увидимся, — неприязненно сказал Анджело.

— Ясно, сержант, — с хладнокровной невозмутимостью образцового солдата ответил Галовичу Пруит.

— То-то же, — гаркнул Айк. — Шевелись! Надо время не терять. Ты, Пруит, иди со «вторыми» и не думай, что тебе от меня спрятаться. Понял? Я буду иметь на тебе глаз все время. Понял? Думаешь, ты очень умник? Нет!

Айк сдержал слово. Он устроился в холле, откуда ему был виден весь коридор. «Вторые» поставили там две стремянки и положили на них, как на Леса, толстую доску. Встав на доску во весь рост, Пруит драил шваброй бугристый алебастр сначала наверху, под потолком, потом садился на доску и отмывал середину стены, потом слезал на пол, опускался на корточки и тер самый низ.

— Это, Пруит, работа, а не с девушкой гулять, — то и дело напоминал Айк и злорадно ухмылялся, выпячивая желтоватую обезьянью челюсть. — Я на тебе глаз держу.

И он не врал. Стоило Пруиту слезть вниз прополоскать тряпку, или выйти во двор сменить в ведре воду, или отвернуться от стены, чтобы намылить швабру, Старый Айк вырастал как из-под земли и подозрительно, с тайной надеждой следил за ним крохотными цепкими глазками, утопленными в круглой крепкой башке и отливающими красным, как пуговицы на клетчатой рубашке лесоруба, греющегося возле костра.

— Это, Пруит, работа, а не с девушкой гулять.

Айк зря надеялся. Целое утро над Пруитом еще и не так измывались, но он стойко играл роль образцового солдата и все выдержал. Попытки Айка казались жалкими в сравнении с изощренностью, скажем, того же Доума, который знал тысячу разных способов заездить человека. А суета Айка раздражала Пруита не больше, чем резкий запах грязной мыльной воды, чем вид собственных пальцев, ставших белыми и морщинистыми, как у прачки, чем затхлый мучной запах мокрой стены.

Все эти мелочи нисколько не трогали Пруита, но, как ни странно, разом вывели из равновесия, едва в коридор вошел пружинистым шагом капитан Динамит Хомс — только что из душа, свежевыбрит, волосы еще влажные, весь сияет чистотой, сапоги сверкают.

— Сержант Галович, приветствую, — улыбнулся Хомс, остановившись на пороге.

— Сми-рррна! — Айк выкрикнул команду, как два совершенно отдельных слова, и гордо собрал свое крупноногое, длиннорукое, некомплектное тело в карикатурное подобие стойки «смирно». Солдаты продолжали работать.

— Как тут у вас дела? — благосклонно спросил Хомс. — Полный порядок? Наведете чистоту? Смотрите, чтобы завтра я был доволен.

— Так точно, сэр-р! — хрюкнул Айк несколько смущенно, потому что не успел разогнуть сутулую спину до конца и руки, опущенные вдоль швов брюк, еще висели где-то внизу у колен. — Наводим чистоту. Командир роты что приказал, так я то и делаю.

— Хорошо, — благосклонно улыбнулся Хомс. — Прекрасно. — Продолжая благосклонно улыбаться, он шагнул в сторону посмотреть, как вымыты стены, и кивнул: — Молодец, сержант. Ставлю вам «отлично». Не снижайте темпов.

— Есть, сэр-р! — с обожанием хрюкнул Айк, все еще распрямляясь. Стиснутая узкими плечами бочкообразная обезьянья грудь выгнулась колесом и, казалось, сейчас лопнет. Айк отдал честь нелепым деревянным движением, будто хотел выбить себе глаз.

— Ну что ж, — все с той же благосклонной улыбкой сказал Хомс. — Действуйте, сержант.

Хомс прошел по коридору в канцелярию, Старый Айк, снова сделав из команды два отдельных слова, гаркнул: «Сми-рррна!», а солдаты как работали, так и продолжали работать.

Пруит протирал тряпкой отмытый шершавый алебастр — сейчас его почему-то мутило от этого запаха — и невольно стискивал зубы. У него было такое ощущение, будто на его глазах только что склонили к содомскому греху малолетнюю идиотку, а ей это даже понравилось.

— А ну, вы, там! — гордо заорал Айк и, тяжело переставляя огромные ноги-утюги, принялся расхаживать за спиной солдат. — Если работать, так надо работать. Понятно? А что командир зашел, это не значит отдых иметь. Это вам работа, а не с девушкой гулять.

Солдаты молча занимались своим делом, не обращая внимания на этот новый припадок служебного рвения, потому что они ожидали его и встретили с тем же усталым безразличием, что и все предыдущие. Пруит работал вместе с остальными, но сейчас он почти задыхался от обволакивающего запаха мокрого алебастра. Почему у него нет сверкающих черным глянцем сапог?

— Ты, Пруит! — сердито крикнул Айк, не зная, к чему бы еще придраться. — Надо делать, как живой! Это тебе работа, а не с девушкой гулять. Сто уже раз тебе говорю, а все не хватит. Давай-давай, как живой!

Если бы Айк не назвал его по фамилии и если бы Пруит не знал, что Хомс сейчас в канцелярии все слышит и берет на заметку, он, наверно, выдержал бы и это. Но почему-то слова Айка вдруг впились ему в уши, как зудящие мухи, и ему захотелось тряхнуть головой, отмахнуться от них.

— Чего ты ко мне прицепился? Иди к черту! У меня не десять рук! — вдруг зло выкрикнул он и пораженно услышал собственный голос, перекрывший голос Айка. Но мысленно он при этом ясно видел, как Великий бог Хомс сидит в канцелярии и, ухмыляясь, с наслаждением прислушивается к выступлениям своего любимого сержанта. Может, для разнообразия шефу интересно в кой-то веки послушать, что о его любимом сержанте думают солдаты?

— Как это? — оторопел Айк. — Ты чего?

— А того! — огрызнулся Пруит. — Тебе нужно и хорошо, и быстро — покажи пример, чем стоять тут и командовать. Никто тебя все равно не слушает.

Солдаты тупо оторвались от работы и так же тупо уставились на Пруита, а он смотрел на них, и его непонятно почему переполняла ярость. Он знал, это глупо, бессмысленно и даже опасно, но на мгновенье его захлестнула бешеная гордость.

— Вот что, — Айк с трудом соображал, что говорить. — Чтобы ты пререкался, так мне это не надо. Закрывай свой рот и делай работу.

— Пошел ты, — в бешенстве процедил Пруит, продолжая машинально тереть стену тряпкой. — Я и так работаю, а не… груши околачиваю!

— Что?! — Айк задохнулся. — Что?!

— Вольно! — проревел капитан Хомс, появляясь в дверях. — Пруит, что это за базар?

— Так точно, сэр-р! — хрюкнул Айк, вытягиваясь во фронт. — Этот здесь большевик имеет пререкаться с сержантом.

— Что на тебя нашло, Пруит? — сурово спросил Хомс, игнорируя временное крушение ореола, которым он окружал своего любимого сержанта. — Пререкаться с сержантом, да еще в таком тоне! Ты же знаешь, чем это может кончиться.