Собрание сочинений (Том 3) - Сергей Алексеев

Появились новые читатели у библиотеки. Библиотекарша старушка Гликерия Сергеевна, как и всегда, стояла на выдаче книг. И вот как раз входит один из таких новых читателей. Молодой. Рослый. В военной форме.

Говорит:

- Здравствуйте!

Спрашивает:

- Можно у вас получить книгу Николая Островского "Как закалялась сталь"?

- Можно, - отвечает Гликерия Сергеевна.

- А можно - повесть "Дубровский" и стихи Александра Сергеевича Пушкина?

- Можно, - отвечает Гликерия Сергеевна.

- А можно - романы Александра Дюма "Три мушкетёра" и "Двадцать лет спустя"?

- Можно и "Три мушкетёра". Можно и "Двадцать лет спустя".

- А можно... - И военный стал называть книгу за книгой. Тут и роман "Война и мир" Льва Толстого, и роман "Тихий Дон" Михаила Шолохова, и стихи Михаила Лермонтова и Тараса Шевченко, и басни Крылова, книги Жюля Верна, Джека Лондона, "Хижина дяди Тома" американской писательницы Бичер Стоу и много других книг, даже детская книга "Приключения Тома Сойера".

Смотрит удивлённо Гликерия Сергеевна на военного - впервые такой читающий у неё читатель.

- Это всё вам? - спрашивает библиотекарша Гликерия Сергеевна.

- Мне, - отвечает военный.

Стала Гликерия Сергеевна доставать книги. Достала "Как закалялась сталь" Николая Островского, достала "Войну и мир" Льва Толстого, достала стихи Александра Сергеевича Пушкина.

- Простите, - говорит военный, - а нет ли у вас Пушкина на армянском языке?

Посмотрела Гликерия Сергеевна искоса на военного.

- Есть, - говорит, - и на армянском языке.

- Отложите мне на армянском.

Продолжает пожилая библиотекарша подбирать для военного книги. Достала Толстого, достала Шолохова, достала стихи Тараса Шевченко.

- Простите, - вдруг говорит военный, - а нет ли у вас Тараса Шевченко на грузинском языке?

Вскинула Гликерия Сергеевна глаза на военного:

- На грузинском?

- Да, на грузинском.

- Простите, должна проверить.

Проверила.

- Есть, - говорит, - стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.

- Будьте любезны, отложите, - просит военный.

Принесла Гликерия Сергеевна стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.

- И на украинском тоже, - сказал военный.

Принесла на украинском. Вновь подбирает книги. Достала Жюля Верна, достала Джека Лондона, вынула "Хижину дяди Тома".

- Простите, - вдруг говорит военный, - а нет ли у вас "Хижины дяди Тома" на татарском языке?

Вскинула снова Гликерия Сергеевна удивлённо глаза на военного:

- Минутку. Должна проверить.

Куда-то ушла. Вскоре вернулась.

- Есть, - говорит, - на татарском языке "Хижина дяди Тома".

Принесла она "Хижину дяди Тома". Смотрит опять на военного. Поразительный из поразительных прямо читатель.

- Это всё вам? - спрашивает библиотекарша.

- Мне, - отвечает военный. И уточняет: оказывается, лечится он в одном из ленинградских госпиталей, пришёл в библиотеку с просьбами от раненых товарищей.

- Ах вот как, - сказала Гликерия Сергеевна.

Засуетилась она, заторопилась. В стопки собрала книги. Перевязала, даёт военному.

- Приходите, - говорит, - приходите. Рады всегда вас видеть.

Из многих ленинградских госпиталей приходили в те дни за книгами в Публичную библиотеку. Просили книги на русском и украинском языках, на белорусском, армянском, киргизском, узбекском, азербайджанском, башкирском, таджикском и многих других языках.

Поражалась Гликерия Сергеевна. Сколько разных бойцов, сколько разных национальностей защищает её родной Ленинград.

И это верно. Вся страна помогала Ленинграду. Вся страна Ленинград защищала.

ГЕНЕРАЛ ФЕДЮНИНСКИЙ

Генерал Иван Иванович Федюнинский был одним из героев обороны Ленинграда. Это его войска не пустили фашистов к Волхову. Это 54-я армия, которой он командовал, вместе с другими громила фашистов под городом Тихвином.

Ещё в январе 1942 года советские войска предприняли первую попытку прорвать блокаду Ленинграда.

Знали об этом в Ленинграде. Пошли по городу разговоры:

- Наши идут к Ленинграду.

- Скоро пробьются наши.

По это было не так. Не смогли тогда одолеть фашистов советские войска. Не было достаточных сил у наших.

Не пробили советские армии ни зимой, ни весной 1942 года дорогу к осаждённому Ленинграду.

По-прежнему Ленинград оставался в блокаде.

Как-то после весенних боёв 1942 года генерал Федюнинский направился в одну из своих дивизий. Поехал генерал на танке. Для удобства надел ватную фуфайку, на голову простую солдатскую шапку-ушанку.

Танк шёл по железнодорожной насыпи.

Распутица. Размокла, раскисла кругом земля. Лишь насыпь одна пока сохраняла твёрдость. Неважное настроение у Федюнинского. Не пробились наши войска к Ленинграду.

По дороге в дивизию и повстречал генерал солдата. Солдат был из пожилых. Хитринка в глазах играет.

Бывалый, видать, солдат. Посмотрел на него Федюнинский. Ватная фуфайка на солдате - точь-в-точь такая, как на самом Федюнинском. Шапка-ушанка на голове - простая, солдатская, такая же, как на голове генерала Федюнинского.

Остановились генерал и солдат.

- Здравствуй, земляк, - произнёс солдат. Не думал, что по шпалам шёл генерал.

- Здравствуй, - ответил Федюнинский.

Решил Федюнинский закурить. Полез в карман. Достал пачку папирос, протянул солдату.

- Ну и даёшь! - произнёс солдат. Папиросы в то время, особенно здесь, на фронте под Ленинградом, были почти как чудо.

Покрутил папиросу в руке солдат, посмотрел на Федюнинского, на фуфайку, на шапку солдатскую, сказал:

- Ты, видать, земляк, близко к начальству ходишь.

Ясно Федюнинскому: не признал за генерала его солдат.

- Бывает, - усмехнулся Федюнинский.

- В ординарцах небось гоняешь?

- Да так... - смутился, не знал, что ответить ему, Федюнинский.

Понравился солдат генералу. Разговорились они. О том о сём, какие вести идут из дома.

Затем речь пошла о недавних боях.

- Не получается что-то, - сказал солдат. И тут же: - Ничего, не сразу оно, земляк. Сегодня не удалось, завтра удастся. Помяни: лёд под напором всегда проломится.

Поднял глаза Федюнинский.

- Это уж точно скажу, земляк. Слову поверь. Сил не жалей проломится. А что там начальство думает?

Улыбнулся Федюнинский:

- Считает, проломится. Считает, получится.

- Вот видишь, - сказал солдат.

Возвращался Федюнинский в штаб, всё о солдате думал.

- Сил не жалей. Проломится, - повторял генерал Федюнинский.

НАЧАЛОСЬ

Наступил январь 1943 года. Крупных военных успехов достигла к этому времени Советская Армия. Под городом Сталинградом была окружена огромная 330-тысячная фашистская армия, которой командовал генерал-фельдмаршал Паулюс. Ещё дальше советские войска отогнали фашистов от Москвы. Нанесли поражение врагам и в ряде других мест. Пришло время с новой силой ударить по фашистам и здесь под Ленинградом.

Разгромить фашистские войска южнее Ладожского озера, прорвать в этом месте блокаду Ленинграда - таким был приказ. Удар должны нанести два фронта. Со стороны Ленинграда и реки Невы войска Ленинградского фронта. Со стороны реки Волхов и города Волхова войска Волховского фронта.

12 января 1943 года наступление началось.

Правый берег реки Невы. Чуть ниже того места, где Нева вытекает из Ладожского озера. Здесь сосредоточились готовые к атаке войска Ленинградского фронта. Среди них и 136-я стрелковая дивизия, которой командует генерал Симоняк. Напротив на левом берегу находятся фашисты. Рядовой Метальников служит как раз в этой дивизии. Стоит он в одной из колонн. Представляет картину скорого боя. Сражение начнут артиллеристы. Туда, на левый берег Невы, кроша укрепления врага, обрушатся сотни и сотни снарядов. Затем подымется в бой пехота. Рота, в которой служит Метальников, а вместе с ней и другие роты, батальоны, полки и вся их дивизия, а также и те дивизии, которые стоят слева и справа, устремятся вперёд, понесутся по льду Невы, достигнут левого её берега. И вот тут уже на левом берегу и начнётся главный прорыв обороны противника, главный начнётся бой.

Январь. Мороз. Холод стоит на улице. Температура - 25 градусов ниже нуля. Деревья застыли в инее. Стоят как на снимке. Как в дивной сказке. Смотрит на них Метальников. Ударят сейчас снаряды. Ураганом пройдут по лесу. Обрушится иней с веток. Померкнет, исчезнет сказка.

И вот - 9 часов 30 минут утра. Ударили наши пушки. Крушат они левый берег. Приблизилась ближе к реке наша пехота. Сигнала к атаке ждёт.

Ждёт и Метальников. Глянул налево, глянул направо. Что там такое справа?! Видит Метальников медные трубы. Одна, вторая, третья, четвёртая. Поменьше, побольше, ещё побольше, совсем огромная. За этими трубами снова трубы. И дальше трубы. И снова трубы. Ясно солдату - стоит оркестр.

Смотрит Метальников - поражается.

Рядом стоит рядовой Науменко. Смотрит Науменко. Поражается.

Рядом стоит сержант Петросян. Смотрит сержант Петросян. Поражается.