Штамм Закат - Чак Хоган

Сетракян ехал на пассажирском сиденье, приложив руку к сердцу. Высокие заборы с колючей проволокой поверху... Башни, извергающие пар, похожий на белый дым... Как тошнота подступает к горлу, так из глубин памяти Сетракя­на всплыли картины лагеря смерти.

— Федералес1, — предупредил Анхель с заднего сиденья.

У въезда во внутреннюю зону безопасности стояли грузо­вики национальной гвардии. Гус замедлил ход, ожидая какого-нибудь сигнала или приказа, чтобы можно было при­думать способ, как ему не подчиниться.

Впрочем, никакого приказа не последовало. Гус подка­тил к воротам и остановился. Не выключая двигателя, он вышел из «Хаммера» и заглянул в первый грузовик. Пусто. Во втором — та же картина. Людей в кабине не было, а вот красные пятна крови на ветровом стекле и приборной па­нели наличествовали. И высохшая коричневая лужица на переднем сиденье.

Гус подбежал к заднему борту грузовика и отбросил бре­зент. Затем махнул Анхелю. Тот, прихрамывая, подошел к Гусу. Вдвоем они обследовали стеллажи с огнестрельным оружием, установленные в кузове. На каждое из своих вну­шительных плеч Анхель повесил по автомату, а в руки взял штурмовую винтовку. Запасные обоймы рассовал по карма­нам штанов и рубашки. Гус забрал два пистолета-пулемета «Кольт» и отнес их к «Хаммеру».

Усевшись за руль, Гус тронул машину, обогнул грузовики и подъехал к ближайшему корпусу станции. Здесь Сетракян вылез из «Хаммера». Первым делом он услышал громкий звук работающих двигателей и понял, что станцию питают резервные дизельные генераторы. Система аварийной за­щиты работала в автоматическом режиме, не допуская от­ключения покинутого людьми реактора.

Внутри первого же корпуса их встретили обращенные солдаты — вампиры в камуфляжной форме. Гус шел впере­ди Сетракяна, хромающий Анхель замыкал их маленькую колонну. Этим строем они прошли сквозь толпу немерт­вых, без всяких изысков начиняя их тела свинцом. Вам­пиры только шатались под автоматным огнем, но не па­дали, пока очередь не перерезала им шейный отдел по­звоночника.

— Вы знаете, куда идете? — через плечо спросил Гус Сетра­кяна.

— Нет, не знаю, — ответил профессор.

Они прошли несколько контрольных пунктов безопас­ности, открывая на своем пути двери с самыми внушитель­ными предупредительными знаками. Солдат-вампиров они больше не встретили, зато на них то и дело наскакивали ра­бочие станции, обращенные в стригойских стражей и часо­вых. Чем большее сопротивление им оказывали, тем уве­реннее Сетракян шел вперед, зная, что они приближаются к главному щиту управления. Сетракян.

Старик схватился за стену. Владыка. Он находился здесь...

Насколько же мощнее звучал в мозгу Сетракяна «голос» Владыки по сравнению с «голосами» Древних. Словно бы крепкая рука ухватила его за мозговой ствол и принялась щелкать позвоночником как кнутом.

Анхель поддержал Сетракяна своей мясистой рукой и окликнул Гуса.

— В чем дело? — спросил Гус, опасаясь, что у профессора начинается сердечный приступ.

Значит, ни Гус, ни Анхель не слышали «голоса». Владыка говорил только в голову Сетракяна.

— Владыка, — сказал Сетракян. — Он здесь.

Гус пришел в чрезвычайное возбуждение. Он посмотрел в одну сторону, в другую.

— Здесь? Класс! Ну так давайте укокошим его.

— Нет, ты не понимаешь. Ты еще не встречался с ним. Он не то, что Древние. Эти автоматы для него игрушки. Он пу­стится в пляс между пулями, и ни одна не попадет в него.

Гус вставил новый магазин в свой дымящийся «Кольт».

— Я и так зашел слишком далеко со всеми этими дела­ми, — объявил он. — Меня уже ничто не пугает.

— Понимаю. Но ты не сможешь победить его таким об­разом. Здесь, в этом месте, — не сможешь. И тем более с этим оружием, предназначенным для убийства людей. — Сетра­кян поправил свой жилет и выпрямился. — Я знаю, чего он хочет.

— Ну хорошо. И что же это такое?

— Есть одна вещь, которую только я могу ему отдать.

— Это что, та чертова книга?

— Нет. Послушай меня, Гус. Возвращайся на Манхэттен. Если ты отправишься прямо сейчас, есть шанс, что у тебя хватит времени. Найди Эфа и Фета, если сможешь, и остань­ся с ними. В любом случае, что бы там ни было, вам придет­ся уйти глубоко под землю.

— Это место взорвется, да? — Гус взглянул на Анхеля. Тот тяжело дышал и хватался за свою больную ногу. — Тогда воз­вращайтесь вместе с нами. Поехали. Если все равно его здесь не победить.

— Я не смогу остановить цепную реакцию в реакторе. Но... возможно, я смогу повлиять на цепную реакцию вам-пирической инфекции.

Раздался сигнал тревоги — пронзительные гудки, повто­ряющиеся каждую секунду. Анхель вздрогнул и метнул взгляд в оба конца коридора — там пока никого не было.

— Я думаю, это отказывают резервные генераторы, — ска­зал Сетракян.

Он ухватил Гуса за рубашку и возвысил голос, стараясь перекричать вопли сирены:

— Ты хочешь свариться здесь заживо? Вы оба — прочь от­сюда!

Гус остался с Анхелем, а старик двинулся по коридору, вытаскивая на ходу меч из своей трости. Гус повернулся ко второму старику, оставшемуся на его попечении, — взмокше­му от пота, сломленному рестлеру с большими нерешитель­ными глазами. Анхель покорно ждал указаний, что делать дальше.

— Поехали, — произнес Гус сквозь зубы. — Ты слышал, что сказал старик.

Большая рука Анхеля остановила его.

— Что, так и оставим его здесь?

Гус помотал головой, зная, что приемлемого решения не существует.

— Я остался в живых только благодаря старику. По мне, что бы ни сказал ломбардщик, — все правильно. А теперь давай уберемся отсюда как можно дальше, если ты не хо­чешь увидеть свой собственный скелет.

Анхель все еще смотрел вслед Сетракяну, и Гусу пришлось силой увести его.

Сетракян вошел в Главный щит управления и увидел тварь в старом костюме, одиноко стоявшую перед огром­ной приборной панелью. Тварь наблюдала, как стрелки на циферблатных индикаторах бегут назад к нулевым значени­ям, — это говорило об отказе всех систем станции. Красные аварийные огни мигали во всех углах зала, хотя звук сирены здесь был приглушен.

Айххорст не сдвинулся с места — только повернул голову и устремил красные глаза на своего бывшего заключенного. Его лицо не проявило ни малейших признаков беспокой­ства — тварь была не способна на нюансы эмоций; даже сильные реакции, такие как удивление, лишь в малой степе­ни отражались на каменной харе Айххорста.

Ты пришел как раз вовремя, сказала тварь, снова поворачи­вая голову к мониторам.

Держа меч на отлете, Сетракян по большой дуге обошел чудовище.

Кажется, я так и не прислал тебе поздравление по поводу по­купки книги. Столь удачно обойти Палмера - это было сделано с умом.

—Я ожидал встретить его здесь.

Ты больше никогда не увидишь его. Он так и не воплотил свою великую мечту - ровно потому, что Палмер не сумел понять глав­ного: его личные устремления не имели ни малейшего значения; единственное, что имеет значение, - это устремления Владыки. Какие же вы, людишки, жалкие твари. И как нелепы ваши пате­тические надежды.

— Но почему именно ты? — спросил Сетракян. — Почему Владыка сохранил не кого-нибудь, а тебя?

Владыка учится у людей. Это ключевой элемент его величия. Он наблюдает, и он видит. Ваша порода подсказала ему путь к ко­нечному решению вашей проблемы. Я вижу в вас только стада жи­вотных, а Владыка видит модели поведения. Он слушает то, что вы говорите, даже тогда, когда вы, как я подозреваю, и понятия не имеете, что ведете какие-либо разговоры.

—Ты говоришь, он чему-то выучился у нас. Выучился — чему?

Айххорст снова повернулся к профессору — рука Сетра­кяна еще крепче сжала рукоятку меча. Авраам внимательно посмотрел на бывшего коменданта лагеря и внезапно по­нял всё.

Это не просто - обустроить и привести в действие лагерь, да так, чтобы он отменно функционировал. Потребовался особый род человеческого интеллекта, чтобы осуществлять надзор над си­стематическим уничтожением целого народа, причем уничтоже­нием с максимальной эффективностью. Владыка воспользовался моим исключительным опытом.

У Сетракяна пересохло в горле. Скорее даже, он вдруг пересох весь, с головы до ног. Было такое чувство, что плоть превратилась в пыль и осыпается с костей.

Лагеря... Скотные дворы людей... Кровяные фермы, рас­сеянные по стране... По всему миру...

В каком-то смысле Сетракян всегда это знал. Всегда знал, но никогда не хотел поверить до конца. Он видел это в глазах Владыки при их первой встрече в бараке Треблин-ки. Бесчеловечность одних людей по отношению к другим людям лишь разжигала аппетит монстра к разрушениям. Мы сами, творя чудовищные зверства, показали этому наи­последнейшему карателю рода человеческого путь к на­шей собственной верной смерти, словно бы добровольно пригласили его — во исполнение какого-то страшного про­рочества.