Статьи и рассказы - Антон Макаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ш у р а. Вчера приехала?
И в а н. Вчера приехала.
Ш у р а. Интересная, говорят...
И в а н. Ничего интересного! Все то же самое.
Ш у р а. Как это "то же самое"?
И в а н (таким тоном, как будто его счет имеет для Шуры большое значение). Понимаешь, - один нос, глаза... два, вот не заметил, сколько рук. (Вспоминает.) Кажется, две руки. Обыкновенная девушка. Платье пошито из газеты...
Ш у р а. Ты всегда говоришь несерьезно...
И в а н. Дай лекало.
Ш у р а. Она учится в судоремонтном техникуме.
Вошел сердитый Василий Васильевич. Он спрашивает таким тоном, словно ему нужен ответ только для того, чтобы немедленно избить ответчика.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч. Кто делает приспособление для револьверных?
Ш у р а (немного испугавшись). Я делаю.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч. Волыните!
Ш у р а. Василий Васильевич!
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч. Волыните! Покажите, что сделано?
Шура разбирается среди чертежей, находит один, показывает. Василий Васильевич, стоя, хмуро просматривает чертеж.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч. Стойте... Откуда у вас этот размер - семнадцать и пять десятых?
Ш у р а. Такой давали.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (смотрит на нее в упор, с
осуждением). Кто давал? Ничего подобного! Из-за этого размера забраковали, а вы опять ставите!
Ш у р а (бросилась к своим папкам, нашла листок бумаги, хочет победно показать его Василию Васильевичу, но вдруг узнает ошибку, недовольно отступает назад). Ах!
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (долго смотрит на нее, склонив лоб, словно приготовился боднуть). Ах! Что такое "ах", скажите, пожалуйста? Что это за терминология: "ах"?
И в а н (не прекращая работы, совершенно серьезным, очень убедительным голосом). По некоторым данным, "ах" - это пережиток капитализма.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (внимательно прослушал заключение Ивана, но плохо сообразил, что оно обозначает, его уже привлекает грустное настроение Шуры, он говорит ворчливо, но гораздо более ласково). Пережиток капитализма! У вас чем-то голова забита, товарищ Устинова! Не пять десятых, а пять сотых. Семнадцать и пять сотых. Придется вам сегодня посидеть вечер. Приспособление очень срочно нужно.
Ш у р а (со стоном отчаяния). Ах, я не могу вечером...
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (с имитацией такого же стона). Ах,
я
вам приказываю! (Ушел.)
Ш у р а (заломила пукм под подбородком). Я же не могу...
И в а н. Придется подчиниться насилию...
35. Заводской цех. Линии разных станков, на которых работает главным образом молодежь. Большой порядок. Револьверный станок Алеши. Он работает напряженно-быстро, лицо у него сейчас озабоченно-увлеченное. Подходит Надя - контролер механического цеха. Весь разговор Нади и Алеши, в сущности, любовный разговор. В лицах беседующих, в тоне много ласки и внимания, но все это прячется за деловым интересом и за настоящим деловым раздражением. Эти дове людей настолько сильны, что могут выдерживать двойную линию тона, не уступая ничего в любви и не поступаясь даже капельской дела. При этом у Нади любовь выражается больше в движении лица, у Алеши - больше в голосе, явно подчеркивающем его особое отношение к Наде.
Впрочем, к концу разговора самая тема становится такой трагической, что какая угодно любовь может исчезнуть и... она все же остается. Наде досадно, что Алешу постигла неудача. Алеше стыдно, что именно перед Надей он так оскандалился.
Н а д я. Здравствуй, Алексей.
А л е ш а. Здравствуйте, товарищ контролер!
Н а д я. Давай деталь 115.
А л е ш а. Есть, деталь 115.
Он выкладывает перед ней на тумбочку стопку деталей. Надя начинает проверять их при помощи шаблона. Алеша продолджает работу на станке, но его очень интересует результат Надиной проверки. Проверяя, Надя что-то шепчет, очевидно, тревожное, потому что Алеша бросает работу и прислушивается. Он теперь ясно слышит:
- Прослаблена, прослаблена, прослаблена...
А л е ш а. Прослаблена?! Что ты выдумываешь?
Н а д я. Пожалуйста. Запорол 23 детали!
А л е ш а. Запорол? Каким шаблоном ты проверяешь?
Н а д я. Мой шаблон.
А л е ш а. Твой шаблон! Твоему шаблону 100 лет. А я вчера получил новый. Вот! (Он выложил на стол новый шаблон.)
Н а д я. Дай чертеж!
А л е ш а. Будьте добры! (Подает ей чертеж. надя проверяет шаблон по чертежу. Алеша в нетерпении.) Ну?!
Н а д я. Твой шаблон нужно выбросить.
А л е ш а. Новый?!
Н а д я. Все равно!
А л е ш а. Кто делал шаблон?
Н а д я. Такие, как ты, делали - разини.
А л е ш а. Это все в конструкторской...
Н а д я. А ты принимал, куда смотрел?
А л е ш а (быстро собирает шаблоны, чертежи, детали). Иду к главному.
Н а д я. Ты сам главный!
А л е ш а. Я виноват?
Н а д я. 23 детали!!
36. В кабинете Василия Васильевича. Сидит сбоку Сергей Иванович. Перед столом стоят Алексей и надя. Алексей представляет из себя соединение злости и смущения. Ему стыдно в особенности перед Надей.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (гневно). Никакими словами! Никакой мерой! Вы понимаете, что это такое? (Стук в дверь.) Войдите! (Катя вошла и замерла у порога, понимая, что в кабинете происходит драма. Василий Васильевич уже стоит за своим столом, он сверлит взглядом Алешу и, очевидно, предупреждая его возражения, кричит.) Виноватого искать? Это моя работа? Я инженер, а не следователь! Все виноваты, все портачи! Все! Сергей Иванович, с твоей канонеркой ничего не выйдет! У них руки калеченые, головы калеченые, души калеченые! Разговорщики, танцоры! (Он увидел только теперь Катю, и она его раздражает не меньше.) Вот приехала новая! Думаете, лучше.
Все обратили лица к Кате. Надя смотрит почти с таким же осуждением, как и Василий Васильевич, Алеша с таким же сожалением, и только Сергей Иванович улыбается так, чтобы не видел Василий Васильевич.
К а т я (покраснеала, но все-таки защищается, как умеет). Вы же меня не знаете!
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (теперь он убежден, что Катя ничего не стоит). По глазам вижу, по походке! "Ах, я ошиблась!"
Последнюю фразу он произнес, передразнивая девицу% и свалился в кресло, вытаскивая из кармана пиджака огромный платок, чтобы вытереть пот. Этим моментом пользуется Сергей Иванович.
С е р г е й И в а н о в и ч. Конфузно, товарищи...
И этот маленький удар окончательно обозлил Алешу. Он обращается к Сергею Ивановичу.
А л е ш а. Дали шаблон! Догадайся, что там ошибка!
Н а д я (говорит почти с презрением). Стыдно тебя слушать! Ты обязан... обязан догадаться!
А л е ш а (не выдержал этого укора). Надя! (Больше он слов не находит, махнул рукой, пошел к выходу. Катя внимательно посторонилась, он ее не заметил. В дверях обернулся.) О канонерке не беспокойтесь, Сергей Иванович! (Он выскочил.)
Катя подвинулась к дверям.
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (к этому моменту вытер пот и спросил угрюмо, обращаясь к Кате). Вам чего?
К а т я (шмыгнула к двери и оттуда сказала иронически-ласковым шепотом). Я... в другой раз, Василоий Васильевич... (Она исчезла за дверью.)
В а с и л и й В а с и л ь е в и ч (возмущенно повернулся к Сергею Ивановичу). Видите! Какие фокусы?
Сергей Иванович рассмеялся неудержимо. Надя сдержанно улыбнулась.
37. Ворота в заводской гараж. На свежем воздухе недалеко от ворот Гриша возится со своей машиной. Мотор разобран. На двух листах фанеры Гриша разложил части мотора, перемывает их, пересматривает, мурлычет про себя какой-то мотив.
На дорожке, ведущей к гаражу от завода, показалась Катя. Гриша обрадовался, осторожно положил на фанеру какую-то деталь, поднялся с низенького обрубка, на котором сидел, и сделал несколько шагов навстречу Кате, расставляя пальцы, измазанные в масле, и этим давая понять, что рукопожатие невозможно. Его спецовка и лицо тоже не блестят чистотой.
К а т я. Какой ты чистенький!
Г р и ш а. Полюбите нас черненькими!
К а т я. Что ты делаешь?
Г р и ш а. Профилактика!
К а т я. Такая профилактика! Ужас!
Г р и ш а. Это тебе не пароход какой-нибудь, автомобиль - скорость не десять километров, а девяносто!
К а т я. Гришка! Не смей трогать пароход!
Г р и ш а. Есть... осторожно обращаться с пароходом!
Они подошли к фанерным листам. Катя заинтерсовалась тем порядком, в котором разложены части мотора на листах. Она наклонилась над ними и любуется.
К а т я. Как у тебя красиво... Василий Васильевич на тебя никогда не кричит?
Г р и ш а (улыбнулся высокомерно). Красиво! Это тебе не цветочки, а машина... Потому и красиво.
К а т я (тронула что-то пальцем). Подари мне этот тросик, он у тебя лишний, я вижу.
Г р и ш а. Я лучше... цветочки.
Катя подняла глаза. Григорий спокойно улыбается.
38. В конструкторской. Алеша стоит около Шуры.
Ш у р а (опустила глаза). Всячкий может ошибиться.
А л е ш а. У тебя, Шура, в голове или в душе...
И в а н. Дело не в душе, а в любви!
Ш у р а (с подозрительным укором). А вы против любви, да?
А л е ш а. Во!
И в а н. Я против.
