Указание пути ко спасению - Епископ Петр

Макарий Египетский говорит, что любителю добродетели должно постараться стяжать рассуждение, чтобы не обманываться в различении добра и зла, входить в исследование многообразных козней лукавого, который обвык обольщать многих благовидными представлениями, по крайней мере, должно уразумевать, что не все полезное безопасно. Поэтому не поддавайся легкомысленно и скоро, к обольщению своему, внушениям духовных сил, хотя бы это были и сами небесные ангелы, но будь медлителен, подвергая это самому тщательному испытанию, усвояя себе прекрасное и отвергая лукавое. Ибо плоды благодати не неявны и грех не может произвести оных, хотя бы и принял на себя личину добра. Хотя, по слову апостола, сатана и умеет преображаться в ангела светлого (см. 2Кор. 11, 14), чтобы обольщать, но, хотя бы представлял и светлые видения, однако же не может произвести доброго действия, что и служит точным его признаком. Не может он произвести ни любви к Богу или ближнему, ни кротости, ни смирения, ни радости, ни мира, ни благоустройства помыслов, ни ненависти к миру (то есть греховной жизни), ни духовного упокоения, ни вожделения небесных плодов, ни усмирить страсти и сластолюбие; все сие явным образом бывает произведением благодати, ибо сказано, что плод духовный есть любовь, радость, мир и прочее (см. Гал. 5, 22). Всего же скорее сатана способен и силен внушить кичливость и высокоумие. Итак, по действенности да распознается воссиявший в душе твоей духовный свет, от Бога ли он или от сатаны[329].

Как принимать вдруг, независимо от нашей воли возникшее в сердце услаждение, радость и как поступать в случае какого-либо видения или явления духовного существа?

Рукою смирения, говорит святой Лествичник касательно услаждения, отвергай приходящую радость, как недостойный ее, чтобы не обольститься ею и не принять волка вместо пастыря[330]. Что касается до явления духов, то, не теряя присутствия духа, надобно по сказанным выше признакам узнать, добрый ли это дух или злой. Если явившийся действительно добрый ангел предлагает спасительное наставление в добродетелях, предостережение, утешение среди скорбей для мужественного перенесения их, то надобно с покорностью принять и в точности исполнить вразумление. Если же явившийся открывает какие-нибудь тайны или объявляет благоволение Божие, то надобно с осмотрительностью испытывать, от Бога ли это, надобно объявить видение опытным в духовной жизни, просить их совета, но пока подвижник не уверится, что это видение от Бога, не нужно принимать его. Бог не будет негодовать за такую осторожную осмотрительность, медлительность и найдет средство несомненно уверить подвижника, что это видение от Бога[331]. Но если явившийся в виде ангела будет открывать какие-нибудь тайны только для удовлетворения любопытству, особенно если станет хвалить за какие-нибудь подвиги благочестия, уверять, что он уже угодил Богу, или предлагать что-нибудь несогласное со словом Божиим, то это явно злой дух. В таком случае не надобно ничего принимать от него, даже не нужно и беседовать с ним, обращать на него внимание, надобно отвратиться от него и заняться молитвой. Презрение, выказанное диаволу, тотчас взбесит его, обнаружит его злобу, и искуситель удалится.

Рассказывают, что одному монаху явился диавол в образе светлого ангела и говорил ему: «Я, Гавриил архангел, послан к тебе для утешения». Монах сказал ему: «Смотри, не ошибся ли ты, не к другому ли послан? Я недостоин того, чтобы послан был ко мне архангел». Диавол тотчас исчез.

Об одном старце подвижники рассказывали, что, сидя в своей келье и борясь с искушениями, он явно видел демонов и презирал их. Диавол, видя себя побежденным от старца, пришел к нему и говорил: «Я — Христос». Старец, увидев его, закрыл свои глаза. Диавол спрашивает его: «Я — Христос. Для чего же ты закрыл глаза?» Старец отвечал: «Я хочу видеть Христа не здесь, а в будущей жизни». Диавол, услышав это, скрылся.

В случае привязчивости диавола надобно крестным знамением оградить себя и творить молитву Иисусову. Крест, как орудие победы над грехом, смертью и диаволом, и молитва Иисусова наподобие огненных стрел поражают бесов и прогоняют.

Когда диаволу не удается обмануть видом светлого ангела, тогда он является в подлинном своем безобразном виде или в виде каких-нибудь животных, старается поразить подвижника страхом разных привидений и отвлечь от молитвы, которая приближает людей к Богу и которую потому диавол ненавидит. В таком случае надобно стараться сохранять спокойствие духа в той уверенности, что диавол, при всей своей адской злобе, без попущения Божия не может сделать нам никакого вреда, не обращать никакого внимания на него и на его привидения, обратиться к Богу со смиренной молитвой, чтобы Он избавил нас от этого искушения, и думать, что это искушение попущено на нас Богом за какие-нибудь наши грехи, особенно за высокое мнение о своем благочестии. Бесовским нападениям и прельщениям подвергаются особенно те, которые, не очистившись наперед от страстей, хотят преждевременно возноситься в высшую область духовного созерцания, желают видений и других высших духовных дарований, занимаясь умной молитвой, предаются излишней мечтательности. У таких людей воображение от природной ли живости, или от нервной раздражительности, от напряженной деятельности иногда до того разгорячается, что мечты его часто кажутся образами действительных предметов; отсюда разные призраки, привидения (иллюзии, галлюцинации), а затем следует умопомешательство.

Для избежания этого не нужно давать волю воображению, предаваться мечтательности. Святые подвижники[332] не советуют даже и небесные предметы представлять в каких-либо образах[333]. Да и не надобно слишком высоко подниматься в высшую область духовного созерцания, а наперед надобно научиться хорошо, правильно ходить по земле, то есть поступать по заповедям Божиим, иначе, по словам Симеона Нового Богослова[334], и доброе не будет добрым, если не будет проходимо добрым, правильным порядком.

Преподобный Симеон Богослов вместе со святым Лествичником, разделяя подвиги иночества на четыре степени, указывают, в каком порядке надобно проходить их. Иные, говорят, укрощают, умаляют страсти; иные поют, то есть молятся устами своими; иные упражняются в умной молитве; а иные восходят к видению. Желающие взойти на эти четыре степени должны начинать не сверху идти вниз, но снизу наверх, должны восходить на первую степень, потом на вторую, затем на третью, а после на четвертую. Таким образом всякий может восстать от земли и взойти на небо, именно: прежде надобно подвизаться, чтобы укротить и умалить страсти; во-вторых, надобно упражняться в псалмопении, то есть молиться устами; когда умалятся страсти, тогда уже молитва по естеству подает веселие и сладость языку и вменяется благоугодной Богу; в-третьих, должно молиться умом; в-четвертых, можно восходить к видению. Первое есть дело новоначальных, второе — возрастающих в преуспеянии, третье — достигших преуспеяния, а четвертое — совершенных. Кто проходит это по порядку, каждое дело в свое время, тот по очищении сердца от страстей с успехом может упражняться и в псалмопении, противоборствовать помыслам и затем молиться чисто, во истине. Как желающие построить дом сначала не полагают крышу, потом основание, потому что это невозможно, но прежде полагают основание, потом строят дом, а затем полагают кровлю, так надлежит и нам поступать в духовном делании — сначала должно полагать основание, то есть сохранять сердце, умалять страсти, потом созидать духовный дом, то есть отражать возмущение лукавых духов, воюющих на нас через чувства, скорее убегать от брани их, и потом уже должно полагать верх, то есть должно уклониться совершенно от всех вещей, успокоиться и соединиться совершенно с Богом[335].

Преподобный Петр Дамаскин учит, что прежде надобно проходить молитву деятельную, а умозрительная даруется после благодатью Божией не по воле человека, а по воле Божией, когда ум и сердце способны будут вместить ее. Молящемуся доброй телесной молитвой, говорит он, Бог дает умную молитву; пребывающему в сей со тщанием дарует молитву безвидную, не воображенную, происходящую от чистого страха Божия; а совершающему добре сию дарует видение тварей и от сего восхищение ума к богословию и к благому действу будущего, — дарует же упраздняющемуся от всего и в том поучающемуся делом и словом, а не слухом одним[336].

Не стремись, говорит святой Лествичник, к видению не во время видения; пусть лучше оно само придет к тебе, привлеченное добротой твоего смирения[337].

Глава девятая

О важности монашества