Монстры - Стивен Джонс

Потом явились представители иной расы: с белой кожей, принимавшей бронзовый оттенок под лучами солнца, бородатыми лицами и стальными доспехами. Конкистадоры поработили горных карликов, как до этого обращали в рабство другие народы на юге; пытали их, вызнавая секреты горных пещер, и заставили добывать золото из недр земли. Потом следовал сон о кровавой резне, когда карлики собрали невиданную силу в своих подземных убежищах, набросились на своих хозяев прямо в шахтах и безжалостно уничтожили их. Лишь немногим удалось бежать, завывая от ужаса.

Затем неиссякаемыми волнами прибывали белые переселенцы, согнав с привычных мест краснокожих, а вслед за ними и дичь. Памятуя о конкистадорах, карлики отступили еще глубже в свои потайные пещеры, поскольку возненавидели белых с их ружьями и поселками. С тех пор они редко выбирались на поверхность, да и то по ночам. Глубоко в недрах гор они искали пропитание в подземных реках, разводили колонии грибообразных растений, не брезговали и другими обитателями пещер да той добычей, что попадалась им во время редких ночных вылазок на поверхность — в какие-нибудь беззвездные ночи. С каждым новым поколением их порода все более вырождалась, и они вернулись к первобытной дикости, забыв всю древнюю мудрость своего народа. Они уменьшились в размерах и стали походить на обезьян, а их лица, отражая деградацию души, все больше напоминали морды животных; кожа и волосы обрели бледность, характерную для существ, живущих в постоянном мраке, а зрение и слух приспособились к подземному миру.

Они по-прежнему ненавидели белых пришельцев. Вновь и вновь в кошмарах Брендона возникали кровавые видения коварных засад и безжалостного уничтожения тех, кто проникал в этот потаенный мир или оказывался на горной тропе в безлунную ночь. Он видел младенцев, выхваченных из одеяла, и женщин, атакованных в безлюдных местах. Кошмары относились преимущественно к прошлым столетиям, но одно видение часто повторялось: бледнолицая девушка, хихикая, увлеченно предавалась с ними животной похоти, пока не появились люди с фонарями и ружьями и не отогнали их прочь от нее.

Некоторые из этих кошмаров Брендон все же осознавал своим затуманенным горячкой сознанием, но по большей части они находились за пределами его разума.

Созданные воображением города шатались и рушились, когда земля разрывалась, новые горы вздымались к небесам, и возникали огромные провалы, поглощая реки и выплевывая их гудящим паром. Огненный океан расплавлял континенты, превращая их в свинцовый поток, и обломки былой жизни бешено крутились в буйных приливах и водоворотах, порожденных гигантскими разрядами энергии, оплетавшими небо, словно паутина.

Глубоко в недрах земли беззащитные города сотрясались и падали под воздействием ада, что разверзся наверху. По руинам бродили уцелевшие жители, пытаясь спасти хоть крохи цивилизации, которая погибла, оставив их приспосабливаться к новому миру. Мрак и первобытная жестокость лишили их идеалов, когда чудовищные обитатели еще более страшных глубин отогнали их в верхние пещеры, откуда открывался выход в чуждый мир. В безмолвных чертогах былого величия воцарились кошмарные чудовища, а знание, сохраненное из божественного прошлого, постепенно угасало по мере того, как вырождались потомки уцелевших.

Брендон не знал, долго ли он провалялся в бреду. Однако головная боль ослабла настолько, что окружающее стало не сном, а явью, но эта явь выглядела ничуть не лучше бреда.

Они окружили его плотным кольцом — их оказалось так много, что Брендон даже не пытался сосчитать. Они были тщедушные и малорослые, но не уродливые, какими обычно бывают карлики. Редкая белесая шерсть покрывала их розовую кожу, придавая им сходство с лемурами. Брендону вспомнились эльфы и бездомные дети, но на самом деле эти лица скорее принадлежали демонам. Широкие ноздри и выступающие, ощеренные челюсти напоминали звериные морды, а в огромных глазах с красными зрачками таился опасный разум падшего ангела.

Они смотрели на него с благоговением.

Брендон медленно приподнялся, опираясь на локоть, и от усилия у него снова закружилась голова. Он обнаружил, что лежит обнаженным на подстилке из мха и грубо обработанных шкур, изнуренный длительной лихорадкой. Потрогав голову, он почувствовал коросту на едва зажившем шраме. Рядом с ним стояли в мисках вода и нечто среднее между бульоном и лекарством. Миски были до того грубыми, что трудно было определить, сделаны ли они руками человека.

Брендон пристально оглядел кольцо собравшихся. Его удивило, что он в состоянии видеть их: сначала он даже подумал, что откуда-то проникает свет. Потом его удивило, что они пощадили его, — он подумал, что они сочли альбиноса одним из своих. Первое предположение оказалось ошибочным, зато второе было близко к истине.

И только потом, когда Брендон осознал и переварил все известные ему факты, он прозрел. Теперь он знал, кто он такой и почему он здесь.

Ту ночь освещал только узкий серп молодого месяца, но Джинджер Уорнер, ощущая неясное беспокойство, набросила накидку и выскользнула из дому.

Иногда она не могла заснуть по ночам, хотя такие ночи теперь случались довольно редко. Помогали прогулки, но она перестала бродить по ночам, после того как заметила, что ее кто-то преследует. Потом выяснилось, что это фэбээровец: агенты надеялись, что она выведет их на укрытие своего любовника, — при этом гнев пересилил в Джинджер даже чувство страха. Но со временем даже в ФБР решили, что след остыл, и следствие по исчезновению предполагаемого киллера отошло на задний план.

Приближалась осень, и свежий ветерок пробрался под темную накидку, вызвав легкую дрожь. Джинджер предпочла бы прогуляться в сопровождении Дэна, но брат забрал собаку, отправившись на все выходные поохотиться на медведей. Ветер с шелестом сдувал с деревьев желтые листья, и она не слышала даже звука собственных шагов.

Только знакомая интонация заставила ее подавить возглас, когда кто-то окликнул ее из темноты.

Джинджер вглядывалась во тьму перед собой, жалея, что не прихватила фонарь.

— Эрик? — неуверенно прошептала она.

И тогда он выступил из тени от нависшей над тропинкой скалы, и Джинджер очутилась в его объятиях.

Она откликнулась на поцелуй, но тут же выпалила на одном дыхании:

— Эрик, будь осторожен! Полиция и ФБР — они ищут тебя все лето! Они почему-то считают тебя преступником!

Придя в себя, она присмотрелась к нему повнимательнее:

— Эрик, где ты пропадал? Что с тобой случилось?

Только тепло его объятий убедило ее, что Брендон не призрак, а живой человек. Ветер размечал его длинные белые волосы и бороду, и даже при скудном лунном свете Джинджер разглядела ужасный шрам у него на голове. Он был без рубахи, в потертых джинсах и старых башмаках. Под обнаженной кожей играли мощные мышцы без единой капли жира. На шее у него болтался необычный золотой амулет, а у пояса висел старинный испанский меч времен Конкисты.

— Да так, бродил туда-сюда в горах, — сказал он. — Похоже, лето кончается. Неужели так много времени прошло? Наверное, под землей время течет с другой скоростью.

Его слова и тон голоса заставили ее пристальнее всмотреться в него.

Эрик! Боже мой, Эрик! Что с тобой случилось?

— Я нашел себе подобных, — сказал ей Брендон и засмеялся так, что она вздрогнула. — Но среди них мне было одиноко, и я вернулся сюда. Я знал, что где-то здесь должен быть выход на поверхность, и я легко нашел его.

— Ты скрывался в пещерах? — спросила Джинджер.

— Вовсе не скрывался. Они узнали, кто я, неужели ты не понимаешь? За столетия они многое забыли, но остатки былых знаний все же сохранили. Они не превратились в животных!

Джинджер посмотрела на шрам у него на голове, и ей подумалось, что он, должно быть, все это время бродил по лабиринту пещер, совсем один, в подземной тьме.

— Эрик, — нежно сказала она, — я знаю, что ты был ранен и долго бродил один. Теперь мы пойдем домой вместе. Тебе нужен врач, нужно осмотреть рану.

— Наверняка для тебя это звучит странно, я понимаю, — улыбнулся Брендон. — Мне и самому иногда чудится, что все происходит не наяву, а во сне. Там, внизу, золото — больше золота, чем могли мечтать конкистадоры. И драгоценные камни. Но там есть сокровище и подороже, чем золото и драгоценные камни. Там погребена утраченная цивилизация, и ее оберегают существа, пострашнее всех демонов Апокалипсиса. Столетия прошли с тех пор, как представители моего народа отваживались проникнуть в потаенную твердыню. Но я отважился — и вернулся.

Джинджер сжала губы и попыталась вспомнить, чему ее учили на занятиях по психологии.

— Эрик, ты не беспокойся о том, что я тебе рассказала про полицию. Они знают, что ты не виновен в смерти доктора Кенло, и они сами признались, что у них нет никаких улик против тебя по другим обвинениям.