Рыцари пятого океана - Андрей Рытов

Вот небольшая страничка фронтовой жизни двух комсомольцев, двух лейтенантов, двух закадычных друзей — Губанова и Костина. Впервые они познакомились в мае 1944 года в школе воздушного боя. Закончив ее, парни попросили послать их на фронт в одну часть. Командир полка сделал для них большее — включил в состав одной пары.

И прикипели ребята сердцем друг к другу — водой не разольешь. Оба без страха на смерть шли. Губанов меньше чем за год сбил пять вражеских самолетов, Костин — три.

В один из дней вылетели они в составе шестерки сопровождать группу штурмовиков. Над полем боя завязалась схватка с двадцатью «мессерами». Ведущий группы Герой Советского Союза Гнидо приказал паре Губапова набрать высоту пять тысяч метров и быть в готовности парировать неожиданные удары противника. Закончив набор, Губанов видит, что четверка Ме-109 готовится атаковать пару лейтенанта Матросова. Тут же переводит самолет в пике и открывает заградительный огонь. Одна пара «мессеров» переворотом уходит вниз, другая становится в правый вираж. Сковав ее боем, Губанов и Костин дерутся с исключительной расчетливостью. И они выходят победителями. Сначала ведомый, а затем ведущий сбивают по одному вражескому истребителю.

После завершения Карпатской операции наступило ватишье. Войска приводили себя в порядок. Новое наступление намечалось па 15 января. Как всегда в таких случаях, офицеры штабов согласовывали вопросы взаимодействия, составляли различные оперативные документы. Политработники же дневали и ночевалп на аэродромах и в тыловых подразделениях, готовя людей к новым боям.

ПОСЛЕДНИЕ МАРШРУТЫ

На юге весна наступает рано. В Закарпатский край, на территорию Польши, она пришла в тот год нежданно-негаданно. В начале марта через горы нет — нет да и прорывались метели, по ночам земля покрывалась тонкой корочкой льда. Потом облака рассеялись, небо очистилось, и с голубой вышины хлынули потоки яркого солнца.

Как‑то под вечер, когда боевая работа закончилась, мы с полковником Щербиной зашли в кабинет командующего. Василий Николаевич Жданов стоял у открытого окна, которое выходило в сад. Ветка яблони с набухшими почками дотянулась до самого подоконника. Жданов осторожно тронул ее рукой и задумчиво сказал:

— Вот он, закон природы. Война войной, а жизнь берет свое. Она неистребима.

Я впервые видел командующего в таком настроении. Раньше лирики в нем не замечалось. Да, по правде сказать, и некогда было нам предаваться мечтам. А теперь вот наступила тишина, и опять каждый из нас стал чуточку романтиком.

Но вот лицо Жданова снова посуровело. Обращаясь к нам, он спросил:

— Список погибших летчиков составлен?

— Составлен, — ответил я. — Надо бы как‑то увековечить их память.

— Хорошая идея, — поддержал Жданов. — И заняться этим делом нужно без промедления, пока не ушли отсюда.

Я был знаком с председателем Народной рады Закарпатской Украины Иваном Ивановичем Туряницей и поэто му обратился к нему за помощью. На наше официальное письмо он ответил: просьба будет удовлетворена.

19 марта Народная рада Закарпатской Украины на своем заседании решила увековечить память погибших летчиков: соорудить им памятник на одной из площадей Ужгорода.

С населением Закарпатской Украины, местными властями мы довольно быстро установили тесный контакт. Вначале жители проявляли к нам известную настороженность: ведь им так много твердили о «зверствах» большевиков. Говорили, будто бы Советы вышлют закарпатское население в Сибирь, храмы закроют, а священнослужителей репрессируют.

Однако вскоре все убедились, что ничего подобного Красная Армия делать не собирается. Наоборот. Крестьяне через местные органы власти получили наделы земли, ранее принадлежавшие богатеям, наши части передали им немало лошадей и даже частично обеспечили их семенами. Больше того, мы находили возможность помогать землеробам обрабатывать наделы тракторами.

Наши агитаторы и пропагандисты несли в народ слово правды о Советской стране и ее армии, объясняли смысл происходящих событий. Нередко мы устраивали концерты в селах, демонстрировали кинофильмы. И лед отчуждения постепенно таял, жители гостеприимно принимали наших людей в своих домах, помогали нам строить дороги.

Так было не только в Закарпатской Украине, но и в Польше и Чехословакии, когда наши войска, преследуя противника, освободили их от фашистского гнета.

«Поляки жгуче ненавидят немцев, — писал в своем донесении заместитель командира по политической части 565–го штурмового авиаполка майор Рысаков. — В Бохие, Шурово и других селах крестьяне рассказывают, что оккупанты забрали у них весь скот, овощи, другие продукты, взорвали мосты, разрушили дороги. Все равно, мол, они не понадобятся: придет Красная Армия — и всех вас уничтожит. Но теперь поляки убедились в лживости геббельсовской пропаганды и благодарят командиров и бойцов нашей армии за освобождение. Так, например, в деревне Длуги крестьяне радушно угощали наших авиаторов и теперь целыми делегациями приходят посмотреть наши самолеты, помогают в погрузке и разгрузке боеприпасов, ремонтируют мосты и дороги».

Сближению воинов с местным населением способствовала большая и многосторонняя работа политорганов. В городах и селениях проводились беседы об освободительной миссии Красной Армии, жителям рассказывалось о зверствах гитлеровцев на территории Советского Союза и Польши. Для разъяснительной работы мы привлекали антифашистов из числа местных жителей, использовали газеты, издававшиеся на украинском и польском языках.

Агитация и пропаганда часто велась с помощью радиоустановок. Специально оборудованные машины выезжали обычно на центральную площадь населенного пункта, и тут же начинались передачи, которые нередко заканчивались массовыми митингами дружбы.

Когда был освобожден центр Закарпатской Украины Ужгород, политотдел 18–й армии в короткое время организовал в разных районах города около четырехсот радиопередач, распространил среди населения более десяти тысяч брошюр, расклеил на улицах свыше пятидесяти тысяч лозунгов и плакатов. На киносеансах, устраиваемых для местных жителей, в первые же дни побывало более тридцати тысяч человек.

Свои праздники мы проводили обычно вместе с населением. В городе Кросно мне довелось присутствовать на торжественном собрании, посвященном 27–й годовщине Красной Армии. Проводилось оно в самом большом кинотеатре. Зал был украшен алыми знаменами. Звучали гимны СССР и Польши. На второй день рабочие заводов и служащие учреждений послали свои делегации в госпитали, воинские части для вручения подарков.

Однажды командующий, главный инженер армии и я прилетели в Мукачево, чтобы поблизости найти площадку, с которой могли бы работать наши истребители: строить аэродром по всем правилам инженерного искусства не было ни времени, ни материалов. Площадку мы нашли, но грунт оказался слабым.

— А что, если сделать на полосе настил из толстых досок? — предложил инженер. — Лесу‑то вон сколько! — обвел он взглядом растущие по склонам гор могучие ели.

Крестьяне ближайшего поселка показали, где находится небольшой лесопильный завод, и на второй день началась работа. Готовые толстые доски отвозили тракто ром на аэродром, под руководством инженеров укладывали их и скрепляли болтами. Не прошло и недели, как полоса была готова.

Посмотреть, как на деревянный настил будут садиться самолеты, пришли все жители поселка. Они стояли в сторонке и, довольные, цокали языками, когда приземлившиеся машины, закончив пробег, отруливали в сторону. Многие крестьяне помогали нам строить посадочную полосу, и мы поблагодарили их, оплатили труд и на прощание устроили дружеский обед.

Нередко местные жители помогали нам в борьбе с вражескими агентами и диверсионными группами. Так, в ночь на 6 марта над одним из лесных массивов немцы сбросили парашютистов — разведчиков. Местный крестьянин сообщил об этом в 312–й батальон аэродромного обслуживания.

Вскоре специально организованная поисковая группа обнаружила вражеских разведчиков. Парашютисты пытались сопротивляться, но их быстро обезоружили. За смелые действия офицер БАО Коваль, оперативный уполномоченный старший лейтенант Боголюбов и старший сержант Донцов были представлены к правительственной награде. Командование отблагодарило и крестьянина, сообщившего о выброске десанта.

Были случаи, когда местные жители спасали наших летчиков. Вот что рассказал польский крестьянин Геник Станиславский. В начале октября 1944 года в воздушном бою был подбит советский самолет. Когда он приземлился в поле, около одной из деревень, нагрянули немцы. Двух членов экипажа им удалось схватить. Третий же убил из пистолета стоявшего поблизости немецкого солдата, вскочил па его коня и скрылся.