Сулла - Антон Короленков

На месте боя Сулла воздвиг два трофея. На них он написал имена Марса, Победы и Венеры – в знак того, что своим успехом не менее обязан счастью, чем искусству и силе. «Один трофей, в память о сражении на равнине, Сулла поставил там, где началось отступление воинов Архелая, бежавших до ручья Мола, а другой воздвигнут на вершине Фурия в память об окружении варваров, и греческие письмена на нем называют героев этого дела – Гомолоиха и Анаксидама», – пишет хорошо осведомленный о местных достопримечательностях Плутарх (Сулла. 19.10). Об этих трофеях упоминает и Павсаний: «У херонейцев на земле есть два трофея, которые поставили римляне и Сулла, победив войско Митридата под начальством Таксила» (IX. 49. 7). Легко представить, какой сенсацией стало обнаружение фрагментов одного из этих трофеев – того, который стоял на вершине Фурия. Открытие совершилось 17 февраля 1990 года. Конечно, полностью трофей до нас не дошел, но его мраморное основание сохранилось неплохо. На нем читается трехстрочная надпись:

Гомолоих

Анаксидам

Лучшие.[958]

Интересна и надпись от имени Суллы, которая, согласно Плутарху, была на трофеях. Из трех названных им имен появление Марса и Виктории вполне понятно – это боги, связанные с войной и победой, и кому как не им приносить благодарность, одержав верх над врагом? Но вот появление в этой троице Венеры, которая привычно воспринимается нами как богиня, весьма далекая от войны, может вызвать удивление. Однако при ближайшем рассмотрении все становится на свои места: во-первых, Венера, как богиня-прародительница римлян, проявляла заботу о том, кто вел борьбу в защиту ее потомков.[959] С другой стороны, она была у римлян и богиней удачи[960] и поэтому непосредственно связывалась со счастьем (felicitas) самого Суллы.[961]

Похоже, уже в это время Сулла претендовал на совсем уж особые отношения с богиней. Плутарх уверяет, что на трофеях Суллы в Беотии его имя было написано в следующем виде: «Луций Корнелий Сулла Эпафродит (Любимец Афродиты)» (Сулла. 34.4). Появляется Венера и на его монетах. Так, на аверсе сулланского ауреуса времени войны с Митридатом изображена голова Венеры и Купидон, держащий над ней пальмовую ветвь; на реверсе – особый вид священного сосуда и авгурский жезл (литуус) между двумя трофеями. Легенда этой монеты гласила: IMPER ITERU(M) (Император вторично).[962] Изображение Венеры должно было указать на нее как дарительницу победы, а священные предметы – на легитимность положения Суллы. «Если циннанцы считали Суллу врагом отечества, боги, очевидно, придерживались другого мнения, поскольку они видели в нем законного защитника Рима, посылали ему благоприятные знамения и благословляли его кампании. И ни одно божество не благоволило к нему больше, чем Венера… Покровительница Суллы, защитника ее потомков, она чествовалась на его монетах как подательница победы».[963]

Помощь богов была отнюдь не лишней для Суллы – не успел он одержать победу над Архелаем, как пришли известия о прибытии ему на смену нового командующего – коллеги Цинны по консульству 86 года Луция Валерия Флакка {Плутарх. Сулла. 20.1; Annum. Митридатика. 51.205; ГВ. I. 75. 346). Зачем он был послан? Аппиан и Плутарх подчеркивают, что на словах его задачей была борьба с Митридатом, а на деле-с Суллой. Разумеется, это объяснение, восходящее к мемуарам последнего, вряд ли верно – хотя бы потому, что двух легионов, с которыми Флакк высадился в Эпире, было явно недостаточно для борьбы с пятью сулланскими легионами. Может быть, надеялись на то, что легионы Суллы перейдут под знамена нового командующего? Но в это время циннанцы уже не были столь наивны, чтобы рассчитывать на подобное развитие событий – опыт 88 года не прошел для них даром.[964] Мемнон (34.1) говорит, что Флакк был послан для сотрудничества с Суллой в том случае, если последний признает власть сената. Но как тогда мыслилось положение обоих командующих? Признание Флакком власти Суллы было так же маловероятно, как и то, что Сулла признает первенство Флакка. Вероятнее всего, Флакк должен был разгромить в Азии Митридата, пока Сулла будет воевать в Греции.[965]

Но поход армии Флакка сразу же сложился неблагоприятно. Еще при переправе из Брундизия его флот попал в бурю и потерял много кораблей, а затем его остатки подверглись нападению кораблей Митридата, вновь понеся большие потери (Аппиан. Митридатика. 51. 206). Все это не могло способствовать его популярности у солдат – поход еще как следует не начался, а армия уже несла потери. Кроме того, играли свою роль и скверные личные качества Флакка, его корыстолюбие и жестокость. Итогом было то, что передовой отряд его армии сразу же перешел на сторону Суллы, и возникла вполне реальная угроза, что этому примеру последуют все остальные. Предотвратило такое развитие событий только вмешательство Гая Флавия Фимбрии, одного из офицеров Флакка,[966] который умел ладить с солдатами лучше, чем это получалось у командующего.

Сулла, узнав о прибытии Флакка, двинулся ему навстречу в Фессалию. Обе армии расположились друг напротив друга при Мелитее, на северном склоне Офризских гор, и их столкновение казалось неизбежным.[967] Внезапно ситуация круто изменилась. Во-первых, Сулла получил известие о прибытии в Элладу новой армии врага: ему сообщили, «что в тылу у него опять действует, опустошая все на своем пути, царская армия, численностью не уступающая прежней. В Халкиду со множеством кораблей прибыл Дорилай, который привез восемьдесят тысяч отборных воинов[968] Митридата, наилучшим образом обученных и привыкших к порядку и повиновению, тотчас вторгся в Беотию и овладел всей страной. Невзирая на сопротивление Архелая, Дорилай очень хотел принудить Суллу вступить в бой, а насчет предыдущего сражения говорил, что не без предательства, дескать, стала возможной гибель такого огромного войска» (Плутарх. Сулла. 20. 2–3).

Во-вторых, Флакк убедился в том, что у него нет никакой надежды переманить на свою сторону солдат Суллы, которые отнюдь не собирались изменять своему победоносному вождю в пользу совершенно неизвестного правительственного военачальника.[969] Более того, у его солдат увеличился соблазн дезертировать, и чем дольше две армии стояли друг напротив друга, тем больше у Флакка становилось шансов остаться генералом без армии. Поэтому он счел за лучшее сняться с лагеря и уйти в Македонию для того, чтобы оттуда переправиться в Азию и нанести удар по Митридату в его владениях. Возможно, такое поведение Флакка было результатом договоренности между ним и Суллой – два полководца распределили между собой области, в которых им предстояло вести войну, причем наиболее трудные задачи достались Сулле, который оттягивал на себя значительную часть сухопутных сил Митридата. Что касается действий Флакка в Македонии, то они, кажется, дают основания усомниться в его характеристике как бездарного полководца.[970] Хотя мы не знаем подробностей его боевых операций, однако в результате их Македония оказалась возвращена под власть Рима.[971]