Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович

Любопытно, кстати же, и то, что родственник Жихарева М.И. Невзоров, был учеником Н.И. Новикова, на его деньги обучался в Германии, по возвращении привлекался к суду, но избежал заточения, затем издавал журнал масонского толка «Друг юношества», в котором проповедовал идеи каббалистические и, начав как мистик, закончил самым неприкрытым вольтерьянством и атеизмом, не оставляя случая критиковать православную Церковь по каждому поводу и без повода, и притом без всяких для себя неприятных последствий. Вольтер разрушал все основания нравственности, насмехался над самыми святыми для любого человека вещами и превращал все свои произведения в длинный ряд сальных сцен. Вполне можно согласиться с Незеленовым (см.: Н.И. Новиков — издатель журналов. СПб., 1875), что любой сюжет, будь то война, приключения и проч., служил Вольтеру только для изображения грязных сцен насилия над женщинами. Особенно с любовью Вольтер вводил в эти сюжеты священнослужителей и монахов. Он специально проработал всю Библию, чтобы выбрать все эротические сюжеты. Надо ли говорить, какова была цена вольтеровскому скептицизму. Разрушив веру, нравственность, поселив в сердце дьявольскую усмешку, вольтерьянство оставляло человека среди нравственной и религиозной пустоты. Немногие шли по пути покаяния и возвращались в лоно Церкви, как брат Яньковой, который в конце концов «пожелал говеть, подробно исповедал все грехи и сподобился принятия святых Христовых Тайн. С тех пор он ежегодно говел, соблюдал посты и посещал храм Божий» (Рассказы бабушки, с. 329). Но надо признать — среди духовенства выходцев из знати не было.

Намного чаше в поисках утешения вольтерьянец приходил в другой храм — храм Соломона, строить который он и должен был с вступлением в члены Ордена Вольных Каменщиков.

При императрице Елизавете масонство, можно сказать, только-только выходило на широкую дорогу участия в политической и культурной жизни страны. Но «еще не было самого важного и необходимого условия (для широкого распространения. — В.О.),— не было еще русской интеллигенции, объединенной общими духовными интересами...» (Семека А.В. «Русское масонство в XVIII веке» в кн. Масонство в его прошлом и настоящем, т. 1, с. 132). Еще только по-настоящему начался процесс разложения «безыскусственного религиозного идеализма Московской Руси». И далее Семека продолжает: «Для того, чтобы масонство получило широкое распространение, чтобы оно могло сделаться тем русским общественным движением, каким мы видим его впоследствии, прежде всего нужен был... факт образования первой русской интеллигенции», но чтобы стать интеллигентом, оказывается, недостаточно, чтобы человек занимался умственным трудом. Он должен стать человеком, сформированным определенными идеями, у него должна быть «тенденция», а для этого он должен был испытать разрушение своего религиозного чувства, утратить веру в Спасителя и благодатную роль Церкви, он должен был, по словам Семеки, «испытать ужасное состояние душевного раздвоения и страданий от утраты душевной цельности, он должен был пройти подготовительный искус», и таким «искусом» было для русского общества насаждение руками просвещенной императрицы «вольтерианства». Оно было тем гробом для христианина, откуда он восставал масоном. В XX веке роль вольтерьянства в России сыграл марксизм.

Вольтерьанство вводило человека в тот страшный грех, который святая Церковь считает в числе смертных, убивающих душу еще при жизни, так что человек только по видимости живой.

Адский аспект сладострастия, которым полна была литература и до Вольтера, но который сосредоточил все свое внимание именно на этом пороке, был раскрыт во всей своей многосложности и многогреховности в апокалиптическом образе вавилонской блудницы:

«И увидел я жену, сидящую на звере багряном... и держала она золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ея. И на челе ея написано: тайна, Вавилон, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых...» (Откр. Иоанна, гл. 17).

 Великому апостолу и пророку удалось полностью раскрыть все сатанинские глубины блуда, наделенного всеми атрибутами земных привязанностей, внешним блеском, богатством, красотой, роскошью и мирской властью в их связи со «зверем из бездны» и «великим драконом, древним змеем-дьяволом», как главным орудием в растлении человека и в разложении его духовной цельности на бездуховные и безжизненные куски стремлений, похотей, желаний и мечтаний.

Что же удивительного, что именно вольтерьянство вело русского человека в масонскую ложу, в которой из него делали «сознательного интеллигента», «интеллигентного» работника (Папюс). Но что же именно нужно было сознавать, чтобы прослыть сознательным? Какой интеллект иметь, чтобы получить патент на интеллигентность?

Семека еще раз подчеркивает, что «путь, приведший к масонству главных представителей русской общественной жизни, был у всех совершенно одинаковым: все они прошли через вольтерьянство» (с. 134). Немало, впрочем, содействовало увеличению рядов русского масонства знакомство и с другими философами-просветителями: Гольбахом, Монтескье, Дидро и проч. Разные авторы с разных сторон говорили, в сущности, одно и то же. Идеи анабаптистов-манихеев, альбигойцев, «жидовствующих», Нового Израиля излагались европейскими «просветителями» изящно, умно и не без помощи эротических скабрезностей. Скучные теории легко усваивались в упрощённом виде через беллетристику.

Одним из первых крупных, чисто масонских предприятий было издание при Императорском Московском Университете в 60-х годах XVIII в. «Переводов из энциклопедии» (Дидро и Ко), ч. I-Ш. Редактором издания был неутомимый М.М. Херасков, а в числе переводчиков мы видим исключительно масонов: А.И. Бибикова, гр. Шувалова, кн. Козловского, кн. Н.Н. Трубецкого и проч. Для привлечения новых адептов в ложи нужна была «новая» культурная атмосфера, которая и создавалась издательской деятельностью «братьев». Как ни крути, а именно они положили начало русской литературе. Это исторический факт. Литература же — апофеоз «гуманизма» без Бога.

Лишь только окрепнув и потеряв опасения за свою безопасность, масоны двинулись на штурм книгоиздательской деятельности. И то сказать: не было никакой литературы для русского читателя, следуя которой он бы осознал необходимость перестать быть русским, отречься от своей истории, традиций, от спасительной веры и, в конце концов. пойти в подлинный университет каббалистических наук — масонскую ложу. «Учение Св. Ордена преподается (оно) под символами и иероглифами и только Св. Орден яко верная академия дает избранным токмо братьям таинства своя, состоящие в познании света натуры», — говорил в 1789 г. Великий мастер Орловской ложи — З.Я. Карнеев, орловский вице-губернатор. Задача создания нового цельного здания просветительской культуры со своими образчиками поведения, своими героями для подражания, своими тщеславными радостями и чувственными утехами встала во весь рост как необходимая антитеза церковному христианству, с его «узким путем» в Царство Небесное.

Переводчиками творений Вольтера становятся видные масоны: А.Р. Воронцов, А.П. Сумароков, Ив. Лар. Голенишев-Кутузов (переводит любимое произведение Екатерины II «Задиг»), Ал. Спиридов и др. Проблема отношения человека к Богу заменяется в беллетристике на проблему отношения человека к обществу.

Полного расцвета эта культурная просветительская деятельность масонов достигает только в 80-х годах XVIII столетия, когда создается для этой цели в Москве Орден теоретического градуса Соломоновых наук, входящий в состав розенкрейцерства европейского, с прямым подчинением Берлинским «братьям». Берлин в то время — прообраз нынешнего Вашингтона для наших демократов.

Этот Орден был основан именно в Москве не случайно, а в связи с новыми потребностями и задачами, стоявшими перед русскими «интеллигентными работниками» — масонами: создание своей интеллигенции. Вольтерьянство делало свое дело разрушения, и пора было подумать о том, что следует строить на пустом капище русского сердца. В Москве находился единственный в России университет. Поэтому сюда и был перенесен центр просветительской деятельности Ордена, главной функцией которого и было распространение выгодных Ордену идей. Розенкрейцер именовался еще «братом-иллюминатом» (см. Папюс. Генезис и развитие масонских символов. СПб., 1911).