Удел Упыря - Александр Матюхин

– Все ясно, – повторил Серж, – можно идти?

– Иди! – Старик и две дамы направились к воротам, где их поджидал подтянутый молодой страж, а Серж вернулся к телеге.

– Ага, как же, поеду я за хворостом, – пробормотал себе под нос Серж, разматывая поводья. – Тупица, хоть бы про золотые подумал.

Золотых хватило бы Сержу на новый дом, но его голову сейчас занимало другое.

Повозка развернулась и скрылась в узких переулках.

– Холодно что-то, – Алаида поежилась, плотнее укутавшись в норковый полушубок с воротником, – а с утра солнышко было, я думала – согреет.

Сейчас на небе царствовали серые тучи, напрочь укрыв солнце. Ильнур не замерз, но ему тоже стало немного неуютно, когда он подошел к воротам.

Их встретил подтянутый молодой офицер из личной охраны посла и сообщил, что господин Гиберт немного захворал ночью, сейчас мается у себя в комнате и велел никого не впускать.

– Сообщите ему, что пришли сэр Дуллитл, миссис Фройляйн и ее старшая дочь мисс Грей.

Офицер оглядел дам и поспешил к замку. Ждали минут десять, потом офицер наконец вернулся, открыл ворота и пригласил их:

– Посол очень плох, – сообщил он таинственно, – бледен, кашляет, под глазами синяки. Очень зол, на всех кричит и грозится повесить! Будьте осторожны.

– Ничего, мы всегда осторожны, – заверил его Ильнур, вальяжно раскуривая трубку.

Они прошли к замку. Алаида дрожала всем телом и поспешила первой войти в холл, где ей стало чуть теплее.

– Не топят они, что ли? – недовольно проворчала она.

Откуда-то возник лакей, принял их одеяние и на Алаидин вопрос ответил утвердительно:

– Со вчерашнего вечера во дворце не осталось ни дров, ни угля. Все забрали для обороны города. Посол со дня на день ожидает помощи от своих земляков. Возможно, ему придется покинуть Турцию… – А затем добавил чуть тише: – Если, конечно, доживет, бедняга. Полагаю, у него застарелая хворь, которую он никак не хотел лечить.

– Где он? – спросил Ильнур.

– На втором этаже, у себя.

Гиберт фон Клауссенц был действительно плох. Когда они вошли в покои, сразу почувствовали запах лекарств, трав и болезни. Немецкий посол лежал на койке, укутавшись несколькими одеялами. Лицо его было мертвенно-бледным, из носа капало, а кожа вокруг глаз была настолько черна, что и глаз видно не было.

– Здравствуйте, мои дорогие, – поприветствовал он слабым голосом. – Вот уж не ожидал, что увижу вас в столь смутные времена. Русичи атакуют, мы все умрем, но ваш приход меня утешает…

– Бредит, – шепнул Ильнур дамам, а сам подошел к кровати и присел на край. – Все возможно, дорогой Гиберт. У нас тоже плохие вести. Дерзкие предатели разрушили наше временное убежище и лишили меня и моих друзей крова. Не позволите ли вы остановиться у вас на несколько дней? Никаких хлопот мы не доставим.

– Я бы с удовольствием, уважаемый сэр Дуллитл, – Гиберт глубоко вздохнул, – но сейчас такая сложная обстановка. Не знаю уж, выдержу ли я эти несколько дней.

Ильнур поднял ладонь и легонько дотронулся до век Гиберта. Кожа была ледяной.

– Слушай меня, Гиберт, – произнес Ильнур изменившимся голосом, – я досчитаю до трех, и ты окажешься полностью в моей власти. Все мои приказы ты будешь выполнять беспрекословно и в срок. За это я постараюсь избавить тебя от болезни и вытащить из города целым и невредимым. Ясно?

– Чего ж тут неясного, – произнес Гиберт, и Ильнур вздрогнул. Алаида громко клацнула зубами, и из ее рта вырвалось облачко пара.

Голос немца звучал совсем не слабо. Это был голос совершенно здорового человека…

Ильнур отдернул руку от лица Гиберта и с ужасом увидел, что тот смотрит на него в упор. И глаза его… нечеловеческие… глаза упыря!!!

– Давай, считай до трех, правда, раньше это не сильно тебе помогло, Ильнур, – произнес Гиберт фон Клауссенц и дико захохотал.

Великий чародей грек Андропополюс дико захохотал у себя в каморке. Его крючковатый нос мелко затрясся, голова откинулась назад, а из полуоткрытого рта изливались кашель и вонь.

Он вдруг понял, что произошло.

Вместо того, чтобы использовать обычное одноразовое заклинание, не требующее ни сил, ни денег, Андропополюс применил к немецкому послу фон Клаусенцу заклинание Добра, выставив того в прекрасном свете для молодого человека, отца которого покусал упырь. А затем выбросил заклинание Добра в подвал, решив, что использовал одноразовое!

Ну надо же быть таким идиотом!

– Признаю свою ошибку, лежачего не бьют! – прохихикал Андропополюс, глядя в мокрый потолок, на котором собирались рыжеватые капли воды.

Ладно, остается надеяться, что бедный малый не слишком разочаруется от настоящей встречи с фон Клауссенцем. Ведь тот был далеко не так добр и безобиден, как показало заклинание.

Что ж, ошибки случаются с каждым…

В спальне мгновенно потемнело. Шторы задернулись, едва не сорвавшись от резкого порыва ветра. Жалобно зазвенели стоящие на подносе около кровати хрустальные бокалы.

За спинами Ильнура и женщин захлопнулись двери, и кто-то заботливо задвинул засов с наружной стороны. А из-под кровати, на которой возлежал немецкий посол, уже вылезали упыри.

«По крайней мере теперь ясно, почему Алаида так замерзла…» – запоздало подумал Ильнур, вставая в боевую стойку чародея. Правда, ни одно подходящее заклинание в голову ему упорно не лезло.

Шестеро обнаженных упырей – худые, с выпирающими ребрами, мощными челюстями и кроваво-красными глазами – застыли вокруг кровати, на которой продолжал захлебываться смехом посол.

За спиной Ильнура Алаида обнажила клинок, который всегда носила с собой. В память о Вассо. Фиида тихо прижалась к стене и молчала.

– А я все думал, появитесь вы или нет? – сказал Гиберт, отсмеявшись. Теперь и его глаза покраснели, а верхние клыки невероятным образом удлинились, оттопырив губу. Сейчас он совершенно не походил на милого немецкого посла, с которым общался Ильнур несколько дней назад. – Вроде дом купца вашего сожгли и жить вам негде… Признаться, я уже начинал беспокоиться.

– Как ты узнал? – спросил Ильнур напряженно. – Кто ты вообще такой?

– Ах, да – я же не представился, – улыбнулся Гиберт, привставая на кровати и упираясь тощими локтями в подушку, – не представил свое новое обличье! В прошлом – Гиберт фон Клауссенц, немецкий гражданин, граф, владелец обширных земель на западе Германии и один из тринадцати рыцарей, приближенных к государю нашему Фридриху Шестнадцатому. Ныне, со вчерашнего вечера, если точнее, – его высочество граф Гиберт, почетный упырь, один из трех, особо приближенных к Властелину Мира.