Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях - Сильвио Пеллико

Результат от этих слов получился самый неожиданный.

— Хорошо, я переговорю с Гринбергом с глазу на глаз, Ласфельд, — сказал Альфред совершенно спокойно. — Да, вы правы: в целях достижения моих собственных желаний.

— В таком случае, я сейчас уведомлю его превосходительство.

Фон Ласфельд удалился.

Альфред совершенно овладел собою. Он прочел письма, лежавшие перед ним на золотом столике, спокойно, одно за другим и делал, по своему обыкновению, пометки на полях.

Через несколько минут в сопровождении адъютанта явился Гринберг.

— Оставьте нас одних, Ласфельд.

Адъютант вышел.

— Садитесь, ваше превосходительство, — начал Альфред, — я должен сообщить вашему превосходительству нечто весьма важное. Вы знаете развалины на острове Герцогштейне?

— Нет, ваше высочество.

— Это ничего не значит. Я решил выстроить там новый дворец.

Министр изменился в лице. Это не укрылось от Альфреда.

— Ну-с, ваше превосходительство.

— Ваше высочество изволите видеть, что я совершенно изумлен. Оба дворца, там и на острове, еще далеко не закончены, а вы изволите говорить…

— Да, о новой постройке. Вы на то и министр и должны достать мне денег. Я закончу то, что уже начато, и начну новое, что я теперь проектирую.

Словно какое-то глухое рычание слышалось в сильном голосе герцога.

— Я не знаю, ваше высочество…

— Чего вы не знаете?

— Я не знаю, как ландтаг и народ внесет проценты за занятые миллионы, несмотря на повышение налогов, и вдруг…

— А мои личные средства, мой цивильный лист?

— Насколько я знаю, личные средства вашего высочества в настоящее время истощены.

— Истощены!

Это страшное слово прозвучало в ушах Альфреда, как крик боли.

— Что вы сказали? Истощены?

— Да, я сказал это, я должен был сказать это! Каждый день в гофмаршальскую часть в Кронбурге поступают счета, по которым нечем платить. К вашему высочеству начинают приставать, как к самому обыкновенному должнику.

— Что?! — загремел Альфред. — У кого хватит духа приставать ко мне, герцогу? Кто это смеет?

— Поставщики вашего высочества.

— Неблагодарные!

Альфред был вне себя. Крупная дрожь прошла по его телу. Он зарыдал, как дитя.

— Что же мне делать, Гринберг? Посоветуйте, помогите мне.

— Вашему высочеству в самом деле угодно выслушать мой совет?

— Да.

— Хорошо. Нужно вернуться в Кронбург, во дворец, приостановить все дальнейшие постройки. Истрачено уже несколько миллионов, и нужно сначала их заплатить.

— Вернуться в Кронбург? Никогда! Приостановить постройки? Никогда! Такова моя воля! Я герцог!

— Ваше высочество спрашивали у меня совета, и я повиновался вашему желанию! Так дальше не может продолжаться. Страна накануне финансового краха.

Альфред горько рассмеялся.

— Это говорите мне вы, взявший на себя обязательство из земли достать миллионы. Ха-ха-ха! Вы плохой финансовый гений. Я буду строить дальше. Будут выпущены новые займы, и я докончу все дворцы, поняли? Пусть продадут коронные драгоценности, пусть обратятся к иностранным дворам с просьбою о займе. Я отдам в залог герцогство, распущу армию, если без этого нельзя будет обойтись, но все-таки буду продолжать постройки. Нужно уметь доставать мне деньги! На днях в ландтаг будет внесено мною предложение об увеличении цивильного листа и об отпуске первого взноса в тридцать миллионов, для начала построек в Герцогштейне.

— В таком случае…

— Знаю, знаю! Я найду других! Я знаю, знаю! Хоть сегодня!

Гринберг отвесил глубокий поклон.

Альфред усмехнулся про себя.

— Кого же вы наметили себе в преемники, ваше превосходительство?

— Ваше высочество, во всей стране я знаю только одного человека, который способен привести ваши дела в порядок.

— Единственный человек?

— Да, ваше высочество.

— Кто же это?

— Я не решаюсь назвать здесь его имя.

— Я приказываю вам.

— Это Бауманн фон Брандт.

Альфред ответил:

— Никогда! — таким страшным голосом, которого потом министр никогда не мог забыть.

— Лучше пусть гибнет герцогство, чем он!

Аудиенция была окончена.

XXXII

Почти в то же самое время, когда министр Гринберг был уволен в отставку, в Кронбург прискакал курьер. Он направился в соединенное министерство и вручил там строгий приказ, чтобы долги, вызванные постройкою двух дворцов, были уплачены безотлагательно и чтобы в ландтаг внесено было предложение об отпуске дальнейших тридцати миллионов для герцогских построек.

Внизу энергичными, крупными буквами было написано: «Пребываю к вам неблагосклонный! Альфред».

Гринберг и его министры не знали, что делать. Они послали извещение князю Филиппу, который одиноко жил в своем Филиппсбурге с тех пор, как Адельгейда несколько лет тому назад вышла замуж за одного иностранного принца. Под председательством князя состоялось экстренное заседание придворных чинов и министров.

Вся столица пришла в невиданное до сих пор волнение. Газеты печатали длинные статьи и злые заметки о совершенно нелепом финансовом хозяйничанье герцога; невероятные слухи о его ночном образе жизни, о котором приходилось слышать из уст придворных слуг, распространялись во все стороны и передавались из уст в уста.

Ужас, предчувствие того, чего еще никогда не приходилось переживать, охватило всю страну.

Князь Филипп колебался и не мог решиться на что-нибудь. Он был единственным братом покойного герцога Бернарда, на нем, как на главе герцогского дома, лежала теперь обязанность принять нужные меры. Он же должен был принять вместо племянника бразды правления, и это обстоятельство значительно затрудняло его действия. Взоры страны и народа были устремлены на него, давно державшегося вдали от дел, а теперь вдруг ставшего центром всего.

Первое заседание прошло безрезультатно. Князь Филипп уклонялся, говоря, что нужно назначить комиссию и послать ее в Гогенарбург к его высочеству. Нужно всеподданнейше просить его отказаться от его планов, вернуться в Кронбург и там вести очень строгий образ жизни, чтобы мало-помалу погасить огромные долги.

Это щекотливое поручение было возложено, по желанию князя Филиппа, на личного секретаря герцога и двух придворных сановников.

Через двадцать четыре часа они вернулись в Кронбург ни с чем. Они не были приняты ни днем, ни ночью. Ворота нового дворца были заперты.

Князь Филипп решился на чрезвычайный шаг. Он обратился за советом к своему старому другу Бауманну фон Брандту, который стоял во главе правительства при его брате и которого Альфред с таким легким сердцем устранил от дел.

И вот этот человек, с лицом хищной птицы, наводивший страх на Матильду в Лаубельфингене, сидел лицом к лицу с князем в его Филиппсбурге.

— Ваша светлость приказали явиться? — спросил он.

— Я пригласил вас, ваше превосходительство, в качестве старинного советника моего покойного брата. Скажите, что делать?

— Ваша светлость желаете оставаться на почве конституции этой страны?

— Конечно.

— Хорошо. Конституция нашей страны гласит: если царствующий герцог по болезни или другим причинам не может исполнять своих обязанностей более, чем в течение одного года, то назначается регентство. Этим как раз разрешается настоящий случай. На вас, ваша светлость, лежит обязанность безотлагательно уведомить ландтаг через министерство и придворных о вступлении в силу закона о регентстве.

Князь Филипп невольно отступил шаг назад.

— Ваше превосходительство! — в испуге вскричал он. — А как же он?

— Он болен. Его образ жизни дает неопровержимое тому доказательство. Его стремление уединяться, страсть к роскоши и тратам, которая не соотносится с имеющимися средствами, показание дворцовых служителей, странное устройство его дворцов — все это дает достаточно поводов для того, чтобы ваша светлость могли выступить.

Лицо князя Филиппа сделалось бледно, как полотно.

— Вы говорите, что я должен, что я обязан выступить?

— Вы обязаны сообщить стране, что его высочество герцог Альфред, вследствие помрачения умственных способностей, по решению царствующего дома, министерства и придворных чинов устраняется от престола и что дела правления переходят в руки вашей светлости, как законного регента.

— А кто возьмет на себя ответственность за этот важный шаг? Кто знает, какие он будет иметь последствия?

— Я, ваша светлость, если вы мне дадите соответствующие полномочия. Одного освидетельствования состояния здоровья герцога будет достаточно в виду характера его заболевания.