Война с демонами. Книги 1-5 - Питер В. Бретт

историю увечья Однорукого, хотя слышали ее много раз. Они обожали истории об Одноруком, или Алагай Ка, как они его называли. Скальные демоны были в Красии редкостью, и слушатели завороженно внимали Арлену.

— Мы соорудили новую катапульту, Пар’чин, пока тебя не было, — сообщил один кай’шарум, когда они потягивали нектар после еды. — Она пробивает копьем стену из песчаника. Алагай Ка стоит поберечь свою шкуру.

Арлен хохотнул и покачал головой:

— Боюсь, вы больше не увидите Однорукого. Он встретился с солнцем.

Кай’шарумы выпучили глаза.

— Алагай Ка мертв? Как тебе это удалось?

Арлен улыбнулся:

— Расскажу наутро после победы. — Он ласково погладил копье, и его жест не ускользнул от первого бойца.

Глава 20

Алагай’шарак

328 п. в

— О великий Каджи, Копье Эверама, даруй силу рукам Твоих воинов и всели отвагу в сердца их, ибо сегодня ночью им придется потрудиться во имя Твое.

Арлен неловко переминался с ноги на ногу, пока Дамаджи благословляли даль’шарумов именем Каджи, первого Избавителя. На севере заявить, что Избавитель был всего лишь смертным, означало в худшем случае нарваться на драку, и это не было преступлением. В Красии подобная ересь каралась смертью. Каджи был вестником Эверама, посланным, чтобы объединить человечество и победить алагаев. Его называли Шар’Дама Ка, «первый боец — священник», и верили, что однажды он вернется и объединит людей, когда они станут достойны Шарак Ка, Первой войны. Всех, кто считал иначе, ждал скорый и жестокий конец.

Арлен не был дураком и не выказывал сомнений в божественной природе Каджи, но праведники все равно пугали его. Казалось, они постоянно искали повода оскорбиться на него, чужака, а оскорбления в Красии обычно карались смертью.

И все же, несмотря на беспокойство в присутствии Дамаджи, Арлена всегда восхищал Шарик Хора, огромный купольный храм Эверама. Шарик Хора, то есть «Кости героев», напоминал о том, на что когда-то было способно человечество, и превосходил размерами все здания, какие видел Арлен. Герцогская библиотека в Милне казалась крошечной по сравнению с ним.

Но Шарик Хора впечатлял не только размерами. Храм был символом торжества мужества над смертью, поскольку был украшен выбеленными костями воинов, павших на алагай’шарак. Костями были выложены опорные балки и обрамлены окна. Огромный алтарь был целиком сделан из черепов, скамьи — из костей ног. Чаша, из которой пили воду прихожане, была черепом в кистях скелета, ножка чаши — предплечьями, основание — стопами. Огромные люстры были собраны из десятков черепов и сотен ребер; с величественного купола потолка в двух сотнях футов над головой сурово смотрели черепа отважных предков красийцев, требуя блюсти воинскую честь.

Арлен однажды попытался подсчитать, сколько воинов украшают зал, но задача оказалась ему не под силу. Жителей всех городов и деревушек Тесы числом около двухсот пятидесяти тысяч не хватило бы и на малую долю Шарик Хора. Красийцев некогда было без меры.

Теперь все красийские воины числом не более четырех тысяч свободно помещались в Шарик Хора. Они собирались здесь дважды в день, на рассвете и закате, чтобы почтить Эверама, поблагодарить Его за гибель подземников прошлой ночью и попросить придать сил ночью будущей. Но главное, они молились, чтобы Шар’Дама Ка вернулся и начал Шарак Ка. За ним они готовы были отправиться хоть в Недра.

* * *

Ветер пустыни донес крики до Арлена, сидевшего в засаде и с нетерпением ожидавшего подземников. Воины вокруг зашевелились, вознося молитвы Эвераму. Где-то в Лабиринте началась алагай’шарак.

До них дошла весть, что мехндинги осыпали демонов тяжелыми камнями и огромными копьями из катапульт на стенах города. Некоторые демоны погибли, другие были ранены, и их растерзали свои же собратья, но истинной целью атаки было разозлить подземников, привести их в бешенство. Демоны легко впадали в ярость, после чего ими можно было управлять, словно стадом баранов, приманивая видом добычи.

Раздразнив подземников, красийцы открывали внешние ворота и размыкали охранную сеть. Песчаные и огненные демоны бросались в проем, воздушные скользили над ними. Обычно красийцы впускали в город несколько десятков чудовищ, после чего закрывали ворота и восстанавливали сеть.

За воротами стояли воины и колотили копьями о щиты. Эти воины — наживки — в основном были старыми и слабыми, разменной монетой, но их мужество не знало границ. С криками и улюлюканьем они бросались от подземников врассыпную в строго определенном порядке, чтобы разделить демонов и завести их поглубже в Лабиринт.

Дозорные на стенах Лабиринта сбивали воздушных демонов бола[5] или сетями с грузилами. Когда твари падали на землю, из крошечных меченых ниш выскакивали кольщики и приковывали демонов к меченым кольям, вбитым в землю, чтобы помешать им скрыться в Недрах на рассвете.

Тем временем наживки продолжали бежать и увлекать песчаных и немногочисленных огненных демонов навстречу гибели. Демоны были проворнее, но путались в резких поворотах Лабиринта, которые воины знали наизусть. Если подземник подбирался слишком близко, дозорные пытались спутать его лапы сетью. Иногда это удавалось. Иногда — нет.

Услышав крики, Арлен и остальные загонщики напряглись. Наживки приближались.

— Берегитесь! — крикнул сверху дозорный. — Я вижу девятерых!

Девять песчаных демонов! Обычно до засады добирались всего два или три. Наживки старались разделить подземников, и загонщики редко имели дело больше чем с пятерыми. Арлен крепче сжал копье; глаза даль’шарумов загорелись от возбуждения. Погибнуть на алагай’шарак означало заслужить место в раю.

— Свет! — крикнули наверху.

Когда наживки привели демонов в засаду, дозорные подожгли масляные факелы перед составленными под углом зеркалами и затопили Лабиринт светом. Застигнутые врасплох подземники завизжали и отпрянули. Свет не мог причинить им вреда, зато уставшие наживки успели с отточенной ловкостью обежать ловушки и нырнуть в неглубокие меченые рвы.

Песчаные демоны быстро пришли в себя и снова бросились в атаку, не обратив внимания на то, что наживки бежали не по прямой. Три демона с визгом упали в ловушки — две широкие ямы глубиной двадцать футов, до поры накрытые тканью песочного цвета.

Ловушки захлопнулись. Загонщики завопили и выскочили из засады, выставив копья из-за круглых меченых щитов, чтобы загнать в ямы оставшихся подземников.

Арлен рычал, забыв о страхе, и сражался бок о бок с остальными, охваченный дивным безумием Красии. Именно такими он представлял себе древних воинов. Наверное, они тоже с криками бросались в бой, отгоняя инстинктивное желание убежать и спрятаться. На мгновение он забыл, кто он и где находится.

Но затем он ударил копьем песчаного демона,