Поцелуй сатаны - Вильям Козлов

Кажется, все у нее сейчас хорошо, но почему же тогда последнее время все чаще накатывается какая-то непонятная тоска? Других, даже неодушевленные предметы она слышит, а вот себя услышать трудно. Что-то тревожит ее, смущает, а что, она не может понять… Она стала плохо спать, подолгу смотрела на похрапывающего рядом Николая — он спал голый — у него красивое тело, гладкая кожа, выпирающие на груди, руках, даже на спине мускулы. Проведешь рукой по нему, будто прикоснешься к деревянному вальку, которым здесь, в деревне, колотят у озера по белью. Иногда Уланов близок ей, как мужчина идеально подходит, но бывает, он для нее становится чужим, далеким, хотя ничего не произошло, даже никакой ссоры не было… И это тревожило Алису. Возможно, поэтому она и отклоняла его просьбы пойти в ЗАГС и официально оформить их отношения… Их в Палкине и так все считали мужем и женой. Вчера он все-таки добился от нее согласия пойти в ЗАГС. Можно в Новгороде, а можно и в Ленинграде, мол, где она пожелает. Согласен даже в церкви обвенчаться… Всю ночь она не спала, а он сразу уснул как убитый. Правда, они с Геной допоздна косили у озера траву, потом проверили сети, которые были поставлены километра за три от дома. Гена рискует, как бы опять не украли!

Взяв с собой грабли, мужчины после обеда ушли на сенокос, а она, написав Николаю письмо, уехала на рыбалку. Вернутся они к ужину, а ее уже здесь не будет… Да, такое решение ночью приняла Алиса Романова: уехать в Ленинград. Взглянув на ручные часики — подарок Николая — она вытащила якорь, выпустила ленивую рыбину на волю, хотя та и не просилась, и, перебравшись на середину лодки, погребла к противоположному берегу. Там на чужом причале она оставит лодку, письмо положено на подушку. Оно очень короткое: «Дорогой, не сердись на меня! Не знаю почему, но я не могу стать твоей женой. Я уезжаю, не ищи, пожалуйста, меня. Может быть, напишу тебе. Целую. Алиса».

Конечно, Уланов бросится разыскивать ее, но она не поедет в Ленинград на автобусе. Дня два побудет в Новгороде, а оттуда на поезде доберется. Что она будет делать в Ленинграде? Где жить? Пока она этого не знает… У нее двести рублей и никаких вещей. Николай простит, что она забрала его деньги, он не мелочен. Эх, забыла приписать, что к наркоманам она не вернется, может, лишь Никиту повидает.

Трудное решение приняла Алиса, но честнее, чем обманывать Николая. Не может сейчас Алиса стать его женой. А почему, и сама не знает, но чувствует, что не время… Этот внутренний голос подсказывает, а он ее никогда не обманывает! Наверное, дело еще в том, что она, Алиса, еще не определилась в жизни: она не знает, что ей делать, чем заняться и вообще, кто она такая? Да, ей нравится жить в деревне, но не вечно же? Не чурается она и работы по дому, не подумал бы Коля, что она работы испугалась! Нет, он так не подумает. Николай умница, он все правильно поймет, но будет очень переживать. Она ведь чувствует, как он к ней привязался! А она? И она любит его, но не настолько, наверное, чтобы навсегда связать с ним свою судьбу. Он как-то сказал, что он только один раз женится, но зато навсегда. Может, и это ее напугало? Лучше сейчас доставить ему горе, чем позже разрушить семью. Не готова она, Алиса, быть его женой. Вообще чьей-либо женой. Она должна разобраться в самой себе. Не хочет сделать Николая несчастным. Он, при всей своей мужественности, очень ранимый человек. Сколько он уже с ней намучился? Дрался из-за нее, вытаскивал из подвалов, несколько раз она поначалу срывалась и снова попадала в компанию к наркоманам, он находил ее и увозил с собой… И опять будет искать. Нужно из Ленинграда куда-нибудь уехать. Но куда? Только не в Ленинакан… Кажется, рана затянулась, родителей не вернешь, а душу травить воспоминаниями не стоит. Хватит с нее страшных снов и странных бесед с погибшими родителями…

Просмоленный нос лодки ткнулся в травянистый берег, неподалеку под ивами причал с двумя лодками на замке. Гена наверняка увидит со своего берега лодку. И заберет ее отсюда. На серых досках причала поблескивала крупная рыбья чешуя, в воде виднелись белесые потроха. Ивы макали свои изогнувшиеся ветви с узкими листьями в озеро, рыжие камышовые шишки горели на солнце фитилями, топорщились в осоке почерневшие сучковатые коряги. Алиса, сколько сил хватило, вытащила лодку подальше на берег, положила на дно удочку и по узкой травянистой тропинке зашагала в сторону шоссе, которое проходило сразу за последними домами незнакомой ей деревни. Над шоссе желтым облаком висела пыль. Ветра не было, и она, поднятая машиной или трактором, подолгу не оседала. Буланая лошадь нервно трясла беломордой головой, отгоняя навязчивых слепней. Не выдержав, опускалась на луг и каталась на нем, выбрасывая вверх сразу все четыре ноги.

Чувство свободы охватило девушку, отступили на задний план мысли об оставленном доме, Николае — все это теперь в прошлом, а будущее впереди. Неизведанное, таинственное, но манящее, она даже не знает, где будет ночевать… Автобусная остановка — столб с желтой доской — напротив огромного из гофрированного белого железа помещения. Что это? Скотник или склад сельхозмашин?

Автобус должен был прийти через полчаса, Алиса с Николаем дважды ездили на нем в Новгород. Это когда у «Жигулей» отвалился проржавевший глушитель и Коля ездил за ним на станцию техобслуживания. Но помог ему купить глушитель Гена через райпотребсоюз. На станции даже свечей зажигания не было.

Из клубов пыли неожиданно выскочила новенькая бежевая восьмерка с новгородским номером, она затормозила, приоткрылась дверца и усатый водитель в клетчатой безрукавке спросил:

— Вам далеко, девушка?

— До Новгорода, — ответила Алиса. На заднем сиденьи сидели две женщины.

— Садитесь! — кивнул на место рядом с собой водитель.

Алиса обошла запыленную «восьмерку», уселась рядом с ним. У мужчины было потное лицо, длинные черные усы обвисли. На вид ему лет сорок.

— Три рубля, — сказал усатый, окидывая ее оценивающим взглядом — Вообще-то, учитывая дороговизну бензина, я беру пять, ну а с вас…

— Я это оценила, — улыбнулась Алиса. Уланов никогда с попутчиков не брал деньги. Но Николай — это в прошлом, как и Палкино, теперь она вступает в иной жестокий, меркантильный мир, в котором за все нужно платить.

3

Напрасно Алиса полагала, что Николай бросится в погоню за ней. Прочитав записку, он, сидя наверху на тахте, глубоко задумался. Если раньше им руководило желание помочь свихнувшейся девушке — все-таки он был учителем, то сейчас он был убежден, что Алиса ушла от него не потому, что ее потянуло к старому. Он, Уланов, не настолько ей нравится, чтобы связать с ним свою судьбу. Что ж, это ее право. Можно бороться с кем-то за любимую женщину, но бороться с самой женщиной? Он не такой чурбан, чтобы не чувствовать, что Алиса колеблется, не может решиться стать его женой. Напрасно он и настаивал? Даже назначил день. Со временем как-то все само бы собой уладилось. Но тут было задето его самолюбие: сколько можно уговаривать женщину выйти за него замуж! Он был уверен, что все это детская игра: Алиса согласится, но ей хочется поломаться, подразнить его.

В паутину на окне попала зеленая муха с металлическим блеском. Она громко жужжала, рвалась, но к ней уже спешил по тенетам большой паук-крестовик. Алиса давно хотела смести паутину, но Николай попросил этого не делать, дескать, паук будет ловить досаждавших в доме мух и комаров. И крестовик исправно нес свою службу. Вот он подскочил к мухе будто поцеловал ее в голову, а затем стал быстро-быстро крутиться вместе с ней. И скоро металлическая муха превратилась в серый неподвижный кокон. Крестовик неторопливо уволок его в щель в раме.

Мелькнула быстрая тень за окном, и тотчас послышался многоголосый писк: ласточка принесла корм своим подросшим птенцам. Вот-вот они разлетятся, а серый пупырчатый домик еще долго будет висеть под самой крышей, пока со временем не рассыплется в прах.

Снизу окликнул его брат, но Николай не отозвался. Гена, конечно, сочувствовал ему, но не подавал вида. Он не умеет утешать, да Уланов этого и не любит. Когда сунулась к нему с выражением сочувствия Лена, он сразу осадил ее, сказал, что на эту тему не желает разговаривать. Лена обиделась и замолчала. Алиса и ей не сообщила о своем решении уйти.

Николай считал ее поступок предательством чистой воды и злость и обида душили его. Все-таки не нужно было так унижать его перед братом, Леной и вообще перед всеми. Палкино — небольшая деревушка, и скоро все будут знать, что от Уланова сбежала невеста… Впрочем, это мало волновало его: общественное мнение и раньше-то его не трогало. К кому ушла Алиса? Уж не к Никите ли Лапину? Помнится, как-то обронила, что если бы бывший дружок сделал ей предложение, она пошла бы за него. Тогда Николай не принял это всерьез, Алиса часто его поддразнивала. Конечно, она уехала в Ленинград, наверняка разыщет своих старых знакомцев… Но вот в то, что снова начнет наркоманить, в это он не верил. Не потому она ушла от него, что потянуло к старому, была какая-то иная причина… Но какая? Честно признаться, что она его совсем не любила, было бы неправдой. Он чувствовал, что Алисе хорошо и спокойно с ним. Она сама признавалась, что в постели ей еще ни с кем не было так здорово, как с ним, толковала, что он разбудил в ней женщину… Раньше она ничего подобного не испытывала. И это были не пустые слова…