Ультрасовременный ребенок - Алла Баркан

Да, привязанность к матери у малыша – важное новообразование личности, формируется через ряд стадий, приблизительно длящихся почти полгода (Дж. Боулби). И на первых этапах ребенку не важно, кто ухаживать будет за ним. Как ухаживать – дело другое. Мамой может стать в этот период любой, кто приходит ему постоянно «на помощь» и находится рядом, когда он позовет. Но привязанность к истинной маме у детей во втором полугодии жизни может быть совершенно различной. Словно опыт младенца диктует ребенку качество отношений с ней, и ее нелюбовь порождает в ответ нечто сходное с неприятием им своей собственной матери, что наглядно возможно увидеть, применяя методику «чужой человек» (М. Эйневорт и С. Белл), подтвердившую, что у этих младенцев в самом деле привязанность к маме поверхностная, то, что часто в присутствии матери они больше не ищут близости с ней и не плачут, когда от них мама уходит, демонстрируя этим свое безразличие. Они, видимо, уже смирились с участью нелюбимых, не зная, как можно ее изменить, и в дальнейшем не веря уже в искренность чувства других близких людей, отвергая их нежную близость, в которой нуждаются.

Очевидно, дородовая нелюбовь, о которой говорилось раньше, – это первичное неприятие матерью своего собственного ребенка.

Но бывает же ведь нелюбовь… послеродовая… даже и при желанной беременности… Например, ждали девочку, а родился мальчишка… У ребенка какая-то есть патология… Ваш малыш постоянно кричит, всех лишая покоя… Муж ушел к другой женщине из-за ребенка, видя, что тот стал Вам дороже, чем он.

Короче говоря, Ваши сегодняшние желания и потребности перечеркивают вчерашние, и козлом отпущения будет младенец.

И еще одна из «нелюбви» – нелюбовь та, которую Вы индуцируете у своих обожаемых Вами детей часто просто своим поведением с ними. Речь идет здесь уже вовсе не о младенцах, а детях дошкольного, младшего школьного или же подросткового возраста. Не умея показывать им свои чувства, пряча их в глубине, боясь ими избаловать, Вы как будто специально даете понять своим детям, что к ним безразличны, черствы, холодны, порой даже жестоки, думая, что при помощи этого Вы сумеете вырастить из них достойных людей. Воспитали же Вас точно так же когда-то… И из Вас вышли люди не хуже других…

Но сегодня и дети не те, и потребности, хоть потребность в любви еще с райских времен появилась с Адама и Евы, но тогда по-другому ее выражали… А сейчас Вы должны дать ребенку понять то, что стиль воспитания Ваш – неспроста: например, Ваша гипоопека – тренинг самостоятельности, воспитание по типу «Золушки» – подготовка к превратностям жизни, а по типу «моральной ответственности» – чтобы не был изгоем и жертвой в среде своих сверстников. Смена же «образцов воспитания» – совершенно не Ваша вина, если папа ребенка, как Фигаро, «здесь и там», то уходит к кому-то, то вновь возвращается, а все эти уходы-приходы лишают материальной стабильности Вашу семью, так же как и развод, если он неминуем. Это может случиться с появлением отчима или мачехи в доме, бабушек или дедушек, раньше не живших в семье. К сожалению, это встречается чаще, чем нам кажется, из-за динамики жизни.

И еще один стресс нелюбви для ребенка, причем, может быть, даже самый сильнейший, – появление в семье другого ребенка, его братика или сестрички. Детронация очень и очень болезненна для кумира семьи, Вашего первенца. И, страдая от ревности, бывший кумир дает волю своим бесконечным фантазиям, лишний раз убеждаясь, что стал нелюбимым. И особенно если к тому же Вы своим необдуманным жестом, грубым словом покажете вдруг первенцу в самом деле свое неприятие его в данный момент, даже из-за усталости от бессонных ночей и проблем с малышом, он навряд ли проглотит потом эту обиду и за целую жизнь, мучаясь оттого, что когда-то его Вы предали.

Ну а если предали действительно, полюбив в самом деле младшего больше старшего? Старший ведь на ногах, а малыш так беспомощен… Как же Вам раздвоиться, чтобы все было поровну? Да и надо ли поровну? Старший столько имел, когда был лишь единственным, что теперь уже может уступить первенство брату или сестре, ставшими вдруг милее Вам в сравнении с бывшим кумиром.

Но откуда ребенку понять, что любовь к нему его родителей тоже может померкнуть, как свет, что она вовсе не безгранична и имеет, как все в этом мире, пределы. У него свои мерки любви без прокрустова ложа всех наших возможностей. Если любите – значит любите, как раньше, когда он для Вас был всем на свете. Он же Вас любит так же, как прежде, не меняя на новых маму с папой, а Вы… Вы… не только его променяли на кого-то, а даете к тому же понять, что теперь он почти Вам не нужен. В крайнем случае – лишь для того, чтоб помочь Вам ухаживать за Вашим любимчиком.

Если б только родители знали – сколько самых различных рубцов оставляет на сердце ребенка детронация из-за другого, не виновного в этом младенца, из-за их необдуманных слов и поступков, из-за призрака их нелюбви. Если б не их душевная черствость и родительская «близорукость», сколько б не было слез и страданий у легко так ранимых их старших детей, превратившихся вдруг в одночасье в изгоев, непонятно за что, за какие грехи. И ребенок «грехи» эти ищет, придумывая, омрачая себе потом целую жизнь, незаслуженно в ней почему-то поверженный, один раз, но уже навсегда.

Если б только родители знали психологию детских сердец…

Но бывает ль любовь безоценочной в самом деле – вопрос. И хотя я сама – ее ярый защитник и приверженец такой любви, понимаю, что в этом есть тоже доля фальши и свой макияж. Разве можем мы забальзамировать жизнь и лишить ее этим динамики жизни?

Ведь что же такое на самом деле безоценочная любовь родителей к собственному ребенку? Это прежде всего постоянное безусловное принятие его и его поступков, не всегда самых благовидных, родителями, невзирая на собственные проблемы и нюансы своего настроения, не говоря уже о чем-то другом. Это даже в какой-то степени игнорирование его неповторимости и индивидуальности, своеобразный роботизм родителей, трафаретно смотрящих на жизнь собственного ребенка и использующих для его воспитания ежедневно одни и те же клише, в основном для того, чтобы жить с ним в ладу под знаменами принципа «мирного сосуществования», чтоб ребенок воздвигнул для нас пьедестал. Но мы же с вами – живые люди, а не статуи и монументы, как бы ни были даже высоки пьедесталы, на которые ставят нас дети.

И конечно же что-то нас может раздражать даже в самом любимом ребенке… Снова дрался и снова пришел в синяках, разломал без причины игрушку, дерзил бабушке и обманул, что поел, хотя ужин еще на столе. Да мало ли какие моменты из жизни ребенка способны Вас вывести из себя, особенно если Вы сами в депрессии. А раздражение, которое он в Вас вызвал, – это, собственно говоря, и есть неприятие, неприятие его именно в данный момент, что-то вроде ситуативного неприятия.

И скорее всего, это ситуативное неприятие – пауза в безоценочной нашей любви, антракт чувства, прерывающий нечто подобное вечнодвигательному течению такой любви. Но чтоб выдержать нам напряжение, надо также уметь и расслабиться. Правда, и «расслабляться» возможно по-разному в деликатном из самых деликатнейших чувств.

Безусловно, это ситуативное неприятие особенностей поведения ребенка, а значит, и его личности в данный момент чаще всего свойственно людям со слишком правильными установками жизни в обществе, хорошо выдрессированными этическими нормами еще в родительском доме, живущим по принципу – «это можно, а это нельзя».

Ну а «можно»-«нельзя» – это вечный конфликт. И чем младше ребенок, тем чаще он считает его признаком нелюбви, а вернее, потерей ее, если раньше считал, что была. И винит в этом прежде всего самого себя.

Если же вдруг причина конфликта в соперничестве с братом или сестрой – почти ставшая уже стандартной с библейских времен, и особенно с младшими в доме, он винит в основном в этом их, осложняя свои отношения с ними на достаточно длительный срок, не всегда примиряясь и взрослым с черной кошкой, которая в детстве когда-то сумела неожиданно перебежать им дорогу.

И все это лишь только из-за детских фантазий и родительской некомпетентности, не умеющей «раздать всем сестрам по серьгам», но с различною пробою их позолоты. Вряд ли можно любить всех детей одинаково, если они у Вас совершенно различные. Главное, что они все-таки все любимые и им надо дать это понять. Пусть любимы по-разному, но любимы, любимы… Ведь они тоже разные, даже двойняшки, даже копии оригинала друг с друга, мечта многих из нас, близнецы, а тем более просто обычные дети: кто-то старше из них, кто-то младше, кто-то девочка, а кто-то мальчик, кто-то в спорте лидирует, кто-то в учебе… И оттенки родительской Вашей любви с каждым из них должны тоже быть совсем разными и конечно же неповторимыми, чтобы в них не гнездилась обида на Вас, когда даже уже повзрослеют. В любом взрослом таится, увы, Питер Пэн, наша неуходящая детскость и обида, обида, скорее всего, питер-пэновское во всех нас. Мы, взрослея, еще остаемся детьми, не всегда это осознавая, главное только все-таки в том – в каком возрасте мы задержались, не с позиций его ли воспитываем своих более мудрых детей?