Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

17 марта 1991 года в референдуме о введении поста президента РСФСР приняло участие 75,09% граждан России. Из них 71,3% поддержало это предложение, и через три месяца, 12 июня 1991 года, первым президентом РСФСР был избран Борис Ельцин.

Верховный Совет Казахской ССР переформулировал вопрос, вынесенный на голосование: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств».

Но в Казахстане «за Союз» голосовали 94,1%.

Президиум Верховного Совета Белорусской ССР 21 января 1991 года постановил провести в республике референдум и даже рекомендовать разъяснение населению исторической важности решения, которое они принимают[212].

Президиум Верховного Совета Украинской ССР поддержал проведение всесоюзного референдума, но включил в бюллетень дополнительный вопрос: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?»

Кстати, на этот вопрос утвердительно ответили 80,2%[213].

В Абхазской АССР 99,6% населения высказались в пользу СССР.

Республики, не поддержавшие референдум

Уже 25 февраля 1991 года Верховный Совет СССР отметил, что высшие органы власти ряда республик фактически блокируют исполнение решения IV съезда народных депутатов СССР о проведении референдума. Там подменяли формулу референдума или дополняли ее другими вопросами… Как считали в Москве, вопросами сугубо местного значения[214].

Верховный Совет СССР установил, что решения, блокирующие проведение референдума СССР, незаконны и не подлежат исполнению: ведь лишение граждан возможности участвовать в референдуме противоречит Конституции и законам СССР, а также являлось нарушением прав человека на участие в управлении своей страной[215].

Как вы понимаете, на вопли Верховного Совета всем было плевать. Соглашались с ним те, кто хотел. Власти же Грузии, Латвии, Литвы, Молдавии, Армении и Эстонии поступили по-своему: в них не были созданы центральные республиканские комиссии референдума.

На территории этих республик голосование было проведено в тех населенных пунктах, где были созданы участковые избирательные комиссии, и в воинских частях.

Верховный Совет Литовской ССР (или суверенной Литовской Республики?) издал Постановление «Об опросе жителей Литовской Республики», согласно которому в Литве должен был пройти «всенародный опрос» по вопросу независимости республики… Хотя республику формально уже провозгласили 11 марта прошлого года.

Горбачев возмущался: это же намерение блокировать проведение референдума! Он назвал этот опрос и попытки объявить его «плебисцитом о будущем Литовского государства» юридически несостоятельными[216].

В Литве всем на это было наплевать. Участие во всесоюзном референдуме там было блокировано всеми местными властями и состоялось только на избирательных участках в зданиях, контролируемых к тому моменту силовыми органами Центра.

В опросе же, или референдуме, в Литве 9 февраля приняло участие 84% избирателей, 90,4% из них высказались за независимую демократическую Литовскую Республику.

На этом основании 12 февраля Исландия первой признала факт декларированной ранее независимости Литвы. Потом стали признавать и другие страны.

Высшие органы власти Латвийской ССР объявили бойкот всесоюзного референдума.

3 марта там провели «избирательную консультацию» по вопросу о независимости. В ней приняло участие 87,6% всех избирателей Латвийской Республики. Из них 73,7% высказались за независимость, 24,7% проголосовали против.

В Эстонской ССР (или в Эстонской Республике?) 3 марта состоялся референдум по вопросу независимости Эстонской Республики, в котором имели право принять участие все жители Эстонии, кроме военнослужащих. 78% проголосовавших поддержали идею национальной независимости от СССР[217].

Проводившийся 17 марта всесоюзный референдум в Эстонии был официально бойкотирован, но в северо-восточных районах, населенных преимущественно русскими, местные власти организовали голосование.

Властями Грузинской ССР референдум СССР был бойкотирован, а на 31 марта назначен республиканский референдум о выходе Грузии из состава СССР. В республиканском референдуме приняло участие 90,79% избирателей (в том числе из Абхазии), 99,08% из которых проголосовали за восстановление государственного суверенитета Грузии.

В Южной Осетии референдум провели, несмотря на запрещение его в Грузии. Еще до референдума, 4 февраля 1991 года Верховный Совет самопровозглашенной Республики просил СССР помочь вывести грузинские вооруженные формирования с ее территории и ввести чрезвычайное положение силами МВД СССР. СССР и не думал помочь, а в день референдума грузины пошли на штурм Цхинвали. В Южной Осетии против сохранения СССР проголосовали только 9 человек из 44 тысяч.

В Молдавской ССР всесоюзный референдум был бойкотирован, но его провели в самопровозглашенных Республиках Гагаузия и Приднестровская Молдавская ССР. Участвовало 84% избирателей Приднестровья, из числа которых 98% проголосовали за сохранение СССР. В Гагаузии участвовало 97% избирателей, из числа которых 98% высказались за сохранение СССР[218].

Власти Армении отказались от организации проведения всесоюзного референдума. Вместо него в феврале 1991 года Верховный Совет Армении принял решение провести референдум о независимости республики. Единственный вопрос был сформулирован как: «Согласны ли Вы, чтобы Республика Армения была независимым демократическим государством вне состава СССР?»

21 сентября 1991 года 95% избирателей Армении приняли участие в голосовании и 99% проголосовавших высказались за выход Армянской Республики из состава Советского Союза.

21 марта 1991 года Верховный Совет СССР рассмотрел предварительные результаты референдума. Он отметил, что за сохранение Союза Советских Социалистических Республик высказались 112 млн человек, то есть 76% голосовавших, а следовательно, «судьба народов страны неразделима, что только совместными усилиями они могут успешно решать вопросы экономического, социального и культурного развития»[219].

Верховный Совет СССР постановил:

«1. Государственным органам Союза ССР и республик руководствоваться в своей практической деятельности решением народа, принятым путем референдума в поддержку обновленного Союза Советских Социалистических Республик, исходя из того, что это решение является окончательным и имеет обязательную силу на всей территории СССР.

2. Рекомендовать Президенту СССР и Совету Федерации, Верховным Советам республик исходя из итогов состоявшегося референдума энергичнее вести дело к завершению работы над новым Союзным Договором с тем, чтобы подписать его в кратчайшие сроки. Одновременно ускорить разработку проекта новой Конституции Союза ССР»[220].

Что не менее важно: на внеочередном III съезде народных депутатов РСФСР был принят проект постановления «О Союзе Суверенных Республик (Союзном договоре) и порядке его подписания», в котором учитывалась «воля народов Российской Федерации, выраженная в итогах референдума о сохранении Союза ССР», и была обозначена «решимость РСФСР подписать Договор о Союзе Суверенных Республик (Союзный договор)»[221].

По крайней мере, теория была такая.

Страсти по Союзному договору

23 апреля 1991 года на встрече Президента и руководителей девяти республик в Ново-Огарево было принято «Совместное заявление», названное журналистами заявлением «9 + 1». В нем говорилось о том, что для преодоления кризиса первоочередной задачей является заключение с учетом итогов референдума нового Союзного договора. Весной – летом 1991 года был разработан проект по заключению договора Федерации «О Союзе Суверенных Республик»[222], подписание которого было назначено на 20 августа.

Правда, в разных республиках большое внимание уделялось не объединению, а как раз «обновлению» – говоря попросту, закреплению суверенитета республик. Ведь во главе почти всех республик уже стояли свои президенты, не зависевшие ни от ЦК КПСС, ни от Кремля.

Верховный Совет СССР считал это неправильным и 22 мая потребовал привести текст договора в соответствие с итогами референдума 17 марта 1991 года. Но получалось все равно кисло для Центра: в его руках оставались лишь вопросы обороны, финансовой политики, внутренних дел; все остальные должны были решаться на республиканском уровне. Договор закреплял собственность республик на землю, недра, воды. В пределах своих полномочий республики могли приостанавливать действия союзных законов, самостоятельно определять государственные языки. Языком межнационального общения объявлялся русский.