Детектив и политика. Вып. 1 - Гийом Апполинер

Следствием выявлены «хищнические» тенденции, прежде всего прямо пропорциональное «подъему по лестнице» нарастание сопротивления при контакте со следующим уровнем или со смежными сферами (допустим, переход с «торгового участка» на «линию коррумпированного ОБХСС» или наоборот). Полностью детерминированные мафиозные цепочки, столь же замысловатые, сколь и прочные на разрыв…

Короче, все, что было выявлено в ходе «бухарского» следствия, оказалось затем живым пособием по дальнейшему продвижению вверх и вперед. Естественно, с поправкой на масштаб. Масштаб сумм, ресурсов, должностей. И замыслов. Да, коррупция консервативна лишь на первый взгляд. Она обладает способностью к самовоспроизведению, основанной на живучести меркантильных принципов, и еще более тревожной способностью расширять горизонты и заглатывать неустойчивых зазевавшихся. Вот здесь-то самое место для альтернативного прогноза.

Следствие будет обречено без конца возвращаться через несколько лет в те же кабинеты, и юристам только и останется, что повторять, как восточные заклинания, слова старинной песенки: «Вот эта улица, вот этот дом» и в который раз освобождать высокое кресло для очередного новичка, который — слаб человек! — опять окажется не в состоянии аскетически устоять — не перед сладкими и обворожительными соблазнами, нет — перед Ее Величеством Системой. Тогда следствие обречено более, чем подследственные.

Потому что следгруппа Прокуратуры СССР — это не перпетуум мобиле. Юристы — живые и, увы, смертные люди, которым ни в оптимизме, ни в устойчивости не сравниться с гипотетическими винтиками монотонного «вечного двигателя». Словом, рано или поздно придется отступить, заслонив голову перед сытыми «традициями», носителей которых опекают еще и все те, кто «не может поступиться принципами».

Альтернатива — и следователи обязаны честно на нее работать — смена политической культуры, свержение власти узурпаторов, извративших ленинские принципы и подменивших их своими. Теми самыми, которыми так не хочется поступаться.

Свержение, подразумевающее развенчание зарвавшихся в своем комчванстве бюрократов, которые, прикрываясь лозунгами, грабят народ от его же имени и якобы на его же благо. Это не значит, что перестройка должна использовать методики Ивана Грозного или Сталина, но и выжидать тоже уже нет времени. Иначе мы по-прежнему будем озабочены лишь неладами в Центральной Америке, сахарным дефицитом и СПИДом, а власти предержащие, брежневы да чурбановы, уверенно будут, как замечал Михаил Жванецкий еще в «застольные годы», «иметь то, что охраняют». И уж во всяком случае постыдно держать в неведении многотерпеливый народ, мотивируя это тем, что малоинформированные люди, дескать, скорее перестроятся, а узнавшие правду разуверятся-де в «светлом будущем».

К сожалению, сбылось тревожное пророчество основателя нашего государства: выпестовалась огромная армия — «чиновничество, фактически несменяемое, привилегированное, стоящее над народом». Стратегия перестройки обязывает юристов не взирать на посты, занимаемые мздоимцами и казнокрадами. В противном случае маятник отмахнет назад, и тогда бухарская схема — первое лицо является фактически и руководителем мафии — может стать всесоюзной, а не только республиканской.

И еще один прогноз: если не сладить с коррупцией сейчас, позже высокопоставленные преступники войдут в еще более тесный, нежели ныне, альянс с уголовными элементами, и тогда противодействие борцам за законность будет оказываться не на уровне «телефонного права», а на перпендикулярном к нему уровне — террактов. И линия правосудия обернется линией фронта. Лишь бдительность пилотов, которые заметили натянутый на взлетной полосе стальной трос, уберегла от кровавой катастрофы экипаж и пассажиров самолета, в котором летели в Ташкент из Карши следователи. И тогда ядро следственной группы, занимающейся «узбекским» делом, и вельможный арестант, за молчание которого кое-кто очень дорого заплатил, были бы уже уничтожены. Весной 1988 года стало известно, что за жизнь кого-нибудь из основных следователей уже уплачен гонорар в 150 тысяч рублей! А семьи? В свое время за похищение дочери бывшего зам. начальника Сочинского УВД Александра Удалова дельцы готовы были заплатить 52 тысячи, а ведь тогда честный офицер милиции потревожил своим пристальным вниманием всего лишь мафиози городского, так сказать, ранга — собрал обличительные материалы на секретаря Сочинского ГК партии А. Мерзлого. Но ведь следгруппа прокуратуры занимается неблаговидными деяниями секретарей ЦК республик, членов ЦК КПСС и… министрами внутренних дел, в конце концов, а ведь у последних очень большие возможности не только для шельмования неудобных, но и для шантажа и физического уничтожения неугодных.

Иезуитский тезис «цель оправдывает средства» карнизом вместо неба нависает над родными и близкими следователей следгруппы. Никто из членов следгруппы не решается «выписывать» жен на место работы, хотя их командировки тянутся по пять-шесть лет, отпуска скоротечны и нервны. Дети следователей вынуждены менять школу за школой даже в Москве. Впрочем, что значит «даже»? Относительно недавно, но зато на все сто, как говорится, установлено, что столица мафии, куда сходятся почти все хитрые ниточки мздоимства, вовсе не Ташкент, а, увы, она — белопрестольная.

Кстати, насчет «белых». В группе сложился свой жаргон, необходимый хотя бы для общения по телефону, наверняка прослушиваемому недоброжелателями. Так вот, преданных делу там величают «красными». Сочувствующих, но от драки воздерживающихся, выжидающих, снисходительно окрестили «розовыми». Ну а среди противников перестройки, «белых», — как на беду, слишком много тех, кто привык прикрываться кумачом президиумов.

К этому непросто привыкнуть. Очень непросто. Очень. И поэтому для того, чтобы остаться в группе — и номинально, и душой, — необходимо, по меньшей мере, удовлетворять двум условиям. Первое: быть Профессионалом с очень большой буквы, то есть грамотным, опытным, отважным и — это основное! — неподкупным. Второе, менее парадно звучащее: ежедневно надо доказывать (и вовсе не коллегам) свою способность играть ва-банк. Способность, сопряженную прежде всего с Верой и Неприятием. Это сложно. Потому, что неприятие устоявшегося и канонизированного может позволить себе только сильная личность. (Юлий Цезарь утверждал: «Если все против тебя, значит, ты — самый сильный».) Поскольку у группы есть союзники, можно ли делать вывод, что она еще не набрала силу? Скорее, напротив, чем шире будет фронт противостояния с мафией, тем больше будет у юристов сочувствующих. И потому, что по-хорошему фанатичную в е р у в окончательное торжество Закона юристы из следгруппы обязаны денно и нощно сочетать — такова специфика этой работы — с отчаянным недоверием ко всем и всему.

Уж где-где, а здесь, «на полигоне» (так на следственном жаргоне называют место работы в песках), стены наверняка имеют чуткие уши. Поэтому работающим в группе фактически запрещено («не рекомендовано») обсуждать свою работу даже друг с другом, а с посторонними — и подавно. Вернее, ее детали и частности. Бывает, что руководитель не может подсказать пришедшему за советом следователю, подчиненному, в каком направлении надо развивать расследование. Тайна двоих — это, простите, что? Правильно, уже не тайна! Между прочим, следователи группы допрашивают подозреваемых по двое. Дело не только в чувстве локтя, но и в страховке от провокаций. И все же подследственные время от времени сломя голову переходят от робких намеков к лобовым предложениям. Бывало, предлагали целый миллион только за то, чтобы данное дело передали в местные инстанции. А там, что — «все схвачено», не так ли?

Каждому из ста следователей (а всего через группу прошло более двухсот юристов) поручен узкий, как амбразура дота, участок следствия. Все бессонные усилия перешедших Рубикон чинопочитания — не ради «собирания» неведомой махины, а во имя разрушения мафиозной системы, маховики которой способны раскручивать приводные ремни искушенной мести на всех уровнях могучей управленческой структуры, чему хватает печальных доказательств. И счет этих доказательств, увы, не закончен. И не исключено, не будет закончен даже после того, как будет напечатана последняя точка в последнем томе последнего из многих обвинительных заключений…

Заложники многолетней изнурительной драки с «должностными патриотами» (опирающимися на поддержку сверху), солдаты закона, свято ненавидящие новых «столбовых дворян», едва не пропивших Родину, эти следователи верят только в ленинские идеи, хотя им, как никому еще, часто приходится сталкиваться с лжеленинцами. Первого секретаря Кашкадарьинского обкома партии Р. Гаипова называли в его окружении «нашим Лениным». Тем не менее, когда его арестовывали (он покончил с собой за несколько секунд до ареста), местные органы пришлось дезинформировать относительно цели служебного визита членов группы. Иначе нельзя было рассчитывать не только на успех операции, но и на их личную безопасность. Это не преувеличение — одно из покушений на группу санкционировал бывший министр внутренних дел Узбекистана К. Эргашев. Бывшего первого секретаря Бухарского обкома задерживали с не меньшими предосторожностями. И, как выяснилось, меняли номера на машине не зря — телохранители новоявленного «бухарского эмира» соорудили оперативную погоню за машиной, в которой следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Николай Иванов ранним утром увез из загородной резиденции бывшего первого коммуниста одной из богатейших областей страны.