Можно ли обижать мальчиков? - "Yelis"

Я обернулся вокруг, но никого кроме моих сопровождающих, задержавшихся в самом начале экспозиции и что-то горячо обсуждающих, я не увидел. Она что, одна тут?

А девчонка ничего так, с приятной миниатюрной фигуркой, как раз в моём вкусе, в которой всё, тем не менее, было на своих положенных местах и радовало мои бесстыжие глаза. Примерно моего роста, может даже чуть повыше из-за каблуков на обуви. Может судьба моя такая? На мгновение даже снова вспомнилась Анька Бахметьева.

Красные туфельки украшали стройные спортивные девичьи ножки, скрывающиеся под короткой и тоже красной юбкой. И то, что эта юбка прикрывала, мне тоже очень понравилось. Белую, с короткими рукавчиками блузку, укрывал сверху широкий и тоже красный матросский воротник с белыми полосками по краям, свободно лежащий на хрупких и нежных плечах. И пусть моряки обижаются, что я гюйс обозвал воротником, но мне в этот момент было не до правильной морской терминологии. Тонкие изящные руки девушки перебирали длинные чёрные волосы, перекинутые на грудь через правое плечо незнакомой неправильной морячки, увлёкшейся правильной морской формой.

А почему бы тот факт, что она незнакома, не исправить? Что мне мешает? Но перед тем, как первому сделать столь несвойственный мне шаг, я, удивляясь собственной смелости, быстро просканировал незнакомку на наличие у неё магических способностей.

А то, кто их тутошних магов разберёт! Вдруг знакомиться на подземных выставках им магическая честь не позволяет? Или парни себя сейчас так не ведут, а положено им быть тихими, скромными и стеснительными. А тут я такой красивый и наглый! Или вдруг мысли у одинокой беззащитной девушки какие неправильные возникнут по поводу моих самых честных намерений? И оскорблённая до глубины души повелительница всея магии зафигачит в меня чем-то убойным, что и следа не останется. А я не хочу, чтобы мама Маша снова горевала.

И вздохнул с облегчением после выполненного, констатировав почти полное отсутствие способностей к магии. Так что-то слегка зеленоватое изредка мелькало в ауре пока ещё незнакомки.

Ободрённый результатом проведенных наблюдений, я сделал несколько шагов к объекту своего интереса. Видимо их и услышав, девушка, испуганно вздрогнув, резко обернулась ко мне и тут же склонилась в поклоне, сложив руки перед собой.

А я обругал себя мысленно за тупость. Надо было хотя бы покашлять, что ли, при приближении. Ну нет у меня опыта в таких делах! Только это меня и извиняет. А девчонка, как я успел сообразить, то ли китаянка, то ли японка или кореянка. Не будет же наша якутка или эскимоска кланяться при встрече.

Да и короткое приветствие, прозвучавшее именно на японском, подтвердило мои нехитрые предположения:

— Конитива!67

Пришлось срочно сдувать пыль с моих скудных познаний этого языка и, склонившись в ответ, произнести:

— Конитива! — это вроде означает у них «добрый день». Дальше нужно извиниться и попросить прощения за то, что нечаянно её напугал. — О-матасэ симасита. Тадаима!68

Видимо произнёс я что-то не то, поскольку девчонка, выпрямившись, со всех сил пыталась не рассмеяться, прикрывая ладошками свой рот.

— Домо аригато годзаимас!69 — добавил я ещё зачем-то, глядя в её смеющиеся карие глаза, слегка прикрытые короткой чёлкой, и чувствуя, как пол подо мной начинает уходить из-под ног. А потом и свет в моих глазах померк …

«Чем это меня приложило? Неужели любовью с первого взгляда? — такие мысли первыми посетили мою голову, медленно вплывающую в осознанное состояние. Тем не менее, до этой головы дошло, что она вместе с остальным телом находится почему-то в горизонтальном положении. — Вот опозорился-то перед девчонкой! Пришёл, увидел и, как говорится, тут же наследил! Хоть под землю проваливайся от стыда».

«А ведь я там и находился!» — подумал я через некоторое время ещё одну мысль, с трудом открывая глаза, залитые чем-то липким и остро пахнущим. Сознание моё всё так же плавно покачивалось на волнах моей мудрости.

«А о таком я вроде бы ещё даже и не мечтал!» — сильно удивился я, обнаружив на чём, а вернее на ком лежу. Что-то мой мозг сейчас генерирует одну «гениальную» мысль вслед за другой без особого напряжения.

Вот так неспешно шевеля своими не до конца пришедшими в себя извилинами, я разглядывал находящееся прямо передо мной красивое лицо юной японки. И что-то в нём было неправильное, как и в её костюме. Да оно же всё красное! Как и её матросская форма.

А почему у неё закрыты глаза? Неужели я такой страшный? И почему я лежу на ней сверху? Мой мозг, продолжая меня восхищать, тут же выдал предложение поменяться с девушкой местами и оценить разницу в приятности ощущений. Но я от него мысленно отмахнулся, попытавшись приподняться на дрожащих от напряжения руках. Не тут-то было! Наши с девушкой волосы переплелись и оказались склеены какой-то бурой жидкостью с тем же острым запахом. Да это же кровь!

С трудом разорвав нашу случайно возникшую связь, я смог скатиться с неподвижного женского тела и кое-как осмотреться вокруг. Мы с до сих пор не знакомой девушкой лежали на каменных плитах пола того же выставочного зала подземного комплекса советских моряков-подводников, где и встретились пред моей неуклюжей попыткой познакомиться. Под руками и ногами хрустели осколки стекла, осыпавшегося с упавших и разбитых музейных витрин. Одна из них, покорёженная, но чудом сохранившая вертикальное положение, удерживала на себе край вентиляционной трубы, располагающейся ранее под потолком зала. Другой конец упавшей трубы упирался в пульт управления подводной лодкой, находящийся прямо в наших ногах. Повернув голову в другую сторону, я с опасением посмотрел на вторую трубу, по-прежнему сохраняющую своё местоположение под потолком. Падать она, похоже, не собиралась. Да и далековато от нас она находится. Так что о ней можно сейчас не беспокоиться.

Обзор вперёд перекрывал всё тот же пульт у вырезанного куска борта подводной лодки. Поэтому пришлось наклоняться, чтобы увидеть, что зал за ними доверху перегорожен обрушившимся с оказавшегося ненадёжным или просто уставшего от многолетней безупречной службы потолка тяжёлым мостовым краном, присыпанным свалившимися на него сверху обломками бетона и каменными глыбами.

Большая часть лампочек была разбита, но и оставшегося освещения хватило, чтобы оценить сквозь почти улёгшуюся каменную пыль картину произошедшего. А произошло, скорее всего, землетрясение. И именно его почувствовали мои ноги, когда мои заколдованные красотой незнакомки очи любовались смеющимися карими глазами иностранной матроски.

А потом старые, уставшие крепления вентиляции не выдержали выпавшего на их долю приключения в виде землетрясения и падающего вместе с краном потолка, и рухнувшая сверху труба прибавила приключений нам. Ведь мы с японочкой стояли как раз под той самой гадской железякой, что и сейчас нависает прямо над нами. Хорошо, что приложила она нас слегка, словно пожалев едва зарождающееся, во мне, по меньшей мере, чувство прекрасного. Хотя, судя по теперешнему положению трубы, пожалела нас как раз та витрина, в которой была выставлена понравившаяся девушке морская форма.

Кстати, по поводу «пожалела». А так ли это? Я-то жив, вроде бы пришёл в сознание и относительно неплохо себя чувствую. Хотя это может быть последствием шокового состояния. Пришлось быстро ощупать себя с ног до головы, констатировав немаленькую болезненную шишку на голове, рассечения кожного покрова на лбу и большую рану на правой щеке, откуда до сих пор сочится кровь. Есть ещё мелкие порезы на ладонях и выше на руках, но их я сейчас почти не чувствую. Вот и всё!

О маме Маше и наших соседках я старался не думать. Всё равно сейчас ничего с той стороны не видно и не слышно. А ком под землёй ничего не ловит — это я проверил сразу, как мы только отошли от входа в подземный комплекс. Так что только и остаётся надеяться на лучшее.

А что с моей несостоявшейся подругой? Голова и лицо девушки залиты кровью и сейчас по цвету мало отличаются от её красного гюйса и такой же задранной юбки, из-под которой видны красные же трусики. Фанатка она красного цвета что ли?