Свидание - Владимир Михайлович Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С мая… Может, чуть раньше, — отвечал, глядя в одну точку, Борис.
— Вы встречались?
— Да.
— Часто?
— Когда она прилетала в Москву, мы виделись.
— Когда вы вчера ее увидели?
— Днем. Она прилетела и сразу позвонила.
— Где вы были?
— Нигде. Ходили по улицам, потом пошли обедать.
— Откуда взялся Фаринов?
— Я позвонил ему.
— Вы позвали его в кафе?
— Да.
— А потом?
— Потом решили поехать ко мне. Зое сегодня в полет. Решили, что проводим ее вечером.
— Фаринов знал, что у вас пустая квартира?
— Да.
— Рассказывайте дальше.
— Я плохо помню.
— Рассказывайте, что помните. Пили?
— Да… Но немного…
— Кто пил немного?
— Зоя… Она едва притрагивалась к рюмке.
— А Фаринов?
— Он, по-моему, тоже был трезв.
— А вы напились?
— Я не знаю, как это случилось. Это для меня так неожиданно.
— Напились, хотя обещали девушке проводить ее на аэродром. Ведь вы лично обещали ей проводить, она поверила…
Борис обхватил голову руками и начал всхлипывать.
— Перестаньте! — грубо оборвал его следователь. — Давно вы знаете Фаринова?
— Года два. Но я его совсем не знал. Изредка встречались.
— Часто с ним были в компаниях?
— Очень редко.
— С девушками?
— Да.
Следователь пристально глядел ему в глаза, и под этим взглядом Бориса снова затрясло. Лицо у него сейчас было серое, как камень.
— Я не знал, что он может так, я никогда не думал…
Следователь вдруг рывком поднялся и, подойдя к двери, распорядился:
— Уведите его!
Борис пошевелил зачем-то пальцами, будто собираясь еще что-то сказать, но, встретив решительный взгляд следователя, медленно направился к двери. Следователь пропустил его мимо себя, затворил за ним дверь и отошел снова к столу, долго стоял рядом, о чем-то раздумывая, потом тяжело сел и, протянув руку, вынул из стопки картонных папок одну, на обложке которой было написано «Зоя Садчикова».
Следователь склонился над бумагами. Он не торопился с выводами. Он понимал, великодушие, мужество, честность — не шикарный костюм и не модная прическа, которые все видят, он знал, что не каждому дано видеть эти богатства. Он размышлял о том, что кроется за каждым поступком. Перед ним проходила цепь человеческих поступков, и почти всегда на одном полюсе оказывалась мерзость, на другом — добро.
Кто такая Зоя Садчикова? Чем она жила, о чем мечтала? Как попала в это смрадное облако, которое ее погубило? Была ли это случайность, стечение обстоятельств? На все эти вопросы следователь пытался дать ответ.
Глава первая
Она стояла на краю огромного, горбом уходящего к горизонту поля, залитого бетоном и асфальтом. Ее белая нейлоновая кофточка с кружевными манжетами и юбка из серой ткани лишь подчеркивали дорожную полуофициальную простоту. В одной руке она держала маленький чемодан, другой придерживала копну рыжеватых волос на голове. Серую юбку, и кофту, и рыжеватые волосы трепал ветер.
Поле впереди разноголосо ревело, разворачивались и неуклюже перемещались, блестя плексигласом и металлом, огромные машины, их распластанные крылья сонливо подрагивали, как бы ожидая своего часа. Солнце на безоблачном небе светило прямо сверху, и в его сиянии сновали то тут, то там маленькие уютные автобусы с тележками-прицепами, ползли автокары с грузами, проплывали, нацелив к небу свои хоботы-лестницы, белые трапы.
Зойка еще некоторое время постояла, дожидаясь, чем кончится натужный, угрожающий рев в дальнем конце аэродрома. Когда над горизонтом в дымчато-молочной синеве выплыл летящий гигант, она улыбнулась и пошла краем поля, аккуратно шагая по асфальту в своих босоножках на высоком каблуке.
Из застекленного коридора, протянувшегося к аэродрому, выходили люди. Ошеломленные окружающим блеском, шумом моторов и великолепием застывших в неподвижности самолетов, они собирались кучкой вокруг дежурной по перрону, оглядывались, боясь потеряться в суете. Зойка прошла мимо, тонко постукивая каблучками и помахивая чемоданчиком, понимая, что и сама она — частица окружающего ее шумного мира — необычна и загадочна для этих людей, для большинства которых путешествие в воздухе — факт все же значительный, для нее же — это повседневная работа и жизнь.
Она вступила в широко распахнутую дверь и по лесенке поднялась в застекленный коридор, куда шум самолетов долетал глуше. Но все равно и здесь, и в огромном зале ожидания тот мир, в котором плавали белые птицы, еще присутствовал, и огромные сплошные стекла вместо стен как бы старались сохранить это ощущение близости. Да и сам аэропорт здесь, на втором этаже, напоминал огромный самолет: вспыхивали на стене табло с указанием уходящих в полет рейсов, гудели рядом машины, сидели в ожидании сигнала пассажиры, и земля, где ходили люди, проезжали автобусы, росли деревья, не сразу просматривалась отсюда, с середины зала.
Мир этот, овеянный гулом моторов и ветрами дальних странствий, нравился Зойке, и потому она улыбалась.
Митя Грачев, высокий длиннорукий парень с каштановым чубом, когда Зоя вошла, разговаривал с кем-то по телефону. Увидев Зою, тут же бросил трубку и поднялся из-за стола.
— Чего у вас тут нового? — спросила Зоя, кивнув головой.
— Новое? Вот кончаю дежурить в девятнадцать ноль-ноль, — улыбнулся Митя. — Твой рейс по-старому — двести второй, в шесть утра. Уйма времени.
— Грандиозные новости, — сказала Зойка, пропустив последнее замечание мимо ушей. — Я эти новости на каждом аэродроме слышу.
— И насчет времени, которое надо провести перед рейсом культурно?
— Нет, Митя. Об этом я слышу только от тебя.
— Ну, вот видишь, все же не как на всех аэродромах…
— Спасибо за внимание, Митя.
— Пожалуйста. Ты говоришь как посол великой державы после выступления по телевизору.
— Придумаешь тоже.
Она знала, что Митя не равнодушен к ней. В каждый ее рейс в Москву он старается поговорить с ней и предлагает разные услуги: билеты в кино, поездку по городу. Сейчас Митя тоже старается быть галантным.
— Апельсинку хочешь?
— Нет.
— А яблоко?
— Спасибо. Честное слово, ничего не хочу.
Митя стоял перед ней и, должно быть, думал, что бы такое сделать для Зойки приятное, и, как ни напрягал мысли, ничего не мог придумать. Было в лице Мити, особенно когда он о чем-то думал, что-то необычное, смешное, Зоя раньше не могла понять, что именно, а сейчас присмотрелась и поняла — это брови. У всех брови как брови — естественное добавление к глазам, лбу. А у Мити они как бы жили отдельно. Зоя, сделав это открытие, еще раз пристально посмотрела в лицо Мити: смешные какие брови. Она даже хотела сказать об этом Мите, но зазвонил телефон, Митя положил руку на трубку, и Зоя, воспользовавшись этим, вышла.
Комнаты для бортпроводниц помещались на четвертом этаже небольшого чистого здания, расположенного в
