Александр III и его время - Евгений Толмачев

С окончанием звона и пальбы из пушек, Александр III, стоя на коленях, прочитал по книге молитву: «Господи Боже отцев и царю царствующих». Вслед за этим митрополит Новгородский также коленопреклонённо прочитал положенную молитву и обратился к царю с приветственной речью. Чин священного коронования окончился пением певчих «Тебе Бога хвалим». В 11 часов началась Божественная литургия. Передав скипетр и державу лицам свиты, государь вошёл через царские врата в алтарь, где по миропомазании причастился святых тайн. Марию Фёдоровну приобщил митрополит. После причащения августейшая чета воссела на тронах. По окончании литургии нововенчанным был поднесён крест для целования и все присутствовавшие вновь поздравили их троекратным поклоном. Следует отметить, что вышеописанная церемония на царство довольно выразительно изображена на картине Жоржа Беккера «Коронация императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны», законченной художником в 1888 г. Из Успенского собора царь и царица в порфирах и коронах под балдахином проследовали в Архангельский и в Благовещенский соборы. Взойдя на Красное крыльцо, венценосная пара троекратно поклонилась народу. Вступив во дворец, коронованные особы отдали регалии и в коронах удалились во внутренние покои. По традиции в этот же день в Грановитой палате состоялся парадный обед. Из числа высшей российской элиты на него было приглашено 159 человек. Обеденный стол для императорской четы был устроен на троне под балдахином. Для особ императорской фамилии стол приготовили в тайнике. Рассказывая о торжественном обеде в Грановитой палате, баронесса Раден с умилением сообщает: «В ту минуту, когда государь входил в палату, в раскрытое окно влетел белый голубь, попорхал над императорским местом и затем улетел… То же самое, — добавляет баронесса Раден, случилось, как известно, и в Иверской часовне: в то время, когда приближалось торжественное шествие, белая голубка влетела в часовню и оставалась там всё время, пока царь и царица творили свою молитву. Все приветствуют с радостью это счастливое предзнаменование». Во время обеда присутствовавшим роздали медали, отчеканенные в память этого знаменательного события. Блюда для Их Величеств вносили штаб-офицеры в предшествии верховного маршала; ставили на стол обер-гофмаршал и гофмаршал. При трубных звуках, канонаде орудий были провозглашены четыре тоста: за здравие императора при восторженных криках приглашённых, обер-шенком[1] за столом при 61 выстреле; государыни-императрицы — при 51 выстреле; наследника цесаревича Николая Александровича и всего императорского дома — при 31 выстреле, за духовных особ и всех верноподданных — при 21 выстреле. В промежутках между блюдами императорскими артистами и хором исполнялась кантата, написанная к коронации П. И. Чайковским на стихи А. Н. Майкова. По окончании обеда, который продолжался около часа, Александр III, сойдя с трона, возложив на голову корону и, взяв в руки скипетр и державу, направился с императрицей, при пении хором «Слава», в Андреевский зал. Оставив там все регалии, императорская чета удалилась во внутренние покои. По принятому обычаю в день коронации были объявлены немалые милости бедствующим и страждущим. Прощены все недоимки, снижены штрафы по ссудам, начётам по ущербам. Облегчена участь осуждённых и лиц, совершивших государственные преступления при условии проявления ими искреннего раскаяния. Известно, что в 1883 г. Н. Г. Чернышевский был переведён из Вилюйского острога на поселение в Саратов. Весьма щедро были одарены ведущие государственные деятели империи, получившие чины и титулы, награды и ценные подарки. Только бриллиантов было роздано на 120 тыс. рублей. Как всегда в этих случаях выражались и радости, и обиды. Свою признательность выразили в связи с этим Адлерберг, Толстой, Делянов, Баранов, Сольский, Старицкий… Критически мыслящий Валуев в своём дневнике отметил: «Почему добрейшему гр. Баранову пожалован двойной портрет? Почему ген. Веригину портрет? Почему так мало правды в некоторых рескриптах и грамотах, наприм., Рейтерну и Абазе?» Валуев также обратил внимание на то, что так называемые массы народа в Кремле были большей частью набраны охраной и полицией. В вечернее время с 15 по 17 мая Первопрестольная и в особенности Кремль были великолепно иллюминированы с невиданной до того пышностью. Тверская утопала в огнях. Особенно богато был освещён генерал-губернаторский дом. Могущественная и изящная колокольня Ивана Великого в сумерки озарялась внезапным электрическим светом и представляла поразительное зрелище. Иван Великий, или, как его ещё называют, «Годунов столп», казался отлитым из огненной сверкающей массы. Эта громада подавляла своим величием остальные здания Кремля. 16 мая императорская чета принимала поздравления от земств и городов, дипломатического корпуса и духовенства. Государь каждому жал руку, а императрица давала целовать свою. По словам баронессы Раден, особенно трогательно было видеть, как поздравляли царя волостные старшины. Граф Толстой представлял их по губерниям группами от 3 до 10 человек. Некоторые из них подносили хлеб-соль на серебряных блюдах. Государь принимал их и передавал министру двора. Для каждой группы он находил несколько ласковых слов. Некоторые крестьяне подносили иконы… Государь всякий раз совершал крестное знамение, прикладывался к иконе и собственноручно передавал её министру. 17 мая поздравления приносились военными, лицами придворного круга и чинами первых четырёх классов. На следующий день нововенчанная чета принимала поздравления от дам первых 6 классов, супруг и дочерей потомственных дворян. Вечером в Большом театре состоялся парадный спектакль, давали первый акт оперы «Жизнь за царя» и балет «День и ночь». Сильное впечатление произвело на баронессу Эдиту Раден и зрелище народного гуляния на Ходынке. Она так описывает главный момент — прибытие государя: «Наконец от Петровского дворца показался экипаж государя. Его Величество с государыней показался на галерее (царского павильона), и вмиг полмиллиона человек обнажили свои головы и воздух задрожал от такого ура, какого не услышишь дважды в жизни! Оркестры музыки перед самым павильоном исполняют гимн, но его почти не слышно». Во время обеда для волостных старшин, представлявших крестьянство России, в палатках около Петровского дворца Александр III обратился к ним со следующими словами: «Я очень рад ещё видеть вас. Душевно благодарю за ваше сердечное участие в торжествах наших, к которым так горячо отнеслась вся Россия. Когда вы разъедетесь по домам, передайте всем моё сердечное спасибо. Следуйте советам и руководству ваших предводителей дворянства и не верьте вздорным и нелепым слухам и толкам о переделах земли, даровых прирезках и тому подобному. Слухи эти распускаются нашими врагами. Всякая собственность, точно так же, как и ваша, должна быть неприкосновенна. Дай бог вам счастья и здоровья». «Мы довольны, довольны, много довольны!» — единодушно отозвались старшины на слова императора. После обеда каждому из присутствовавших 630 старшин были вручены кабинетные поясные портреты Александра III. Гуляния на Ходынском поле, где собралось до 300 тысяч человек, прошли без каких-либо происшествий. Естественно, такого количества людей нельзя было собрать с помощью полиции. В день смерти своей матери императрицы Марии Александровны 22 мая властелин России с августейшими детьми и особами царской фамилии ездил в Троице-Сергиеву лавру. На следующий день император присутствовал в Сокольниках на праздновании 200-летнего юбилея первых регулярных российских полков — Преображенского и Семёновского. За обеденным столом разместилось 12 тысяч солдат. На огромной эстраде — 600 военных музыкантов. Были исполнены марш П. И. Чайковского и российский гимн. Государь выпил чарку водки за здоровье русской армии и вместе с императрицей обошёл столы.

26 мая в присутствии императорской семьи состоялось освящение самого грандиозного из русских храмов — храма Христа Спасителя, история создания которого связана с Отечественной войной 1812 г. Победу России в той войне над огромным всеевропейским войском Наполеона многие современники и сам император Александр I рассматривали как некое чудо, ниспосланное свыше. Поэтому не случайно в царском манифесте, подписанном в день Рождества 1812 г., говорилось: «В ознаменование благодарности нашей к промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в первопрестольном граде нашем создать церковь во имя Спасителя Христа». Был объявлен конкурс на проект храма, в результате которого в 1817 г. был утверждён проект А. Л. Витберга, предложившего возвести его на Воробьёвых горах. Церемония закладки храма Христа Спасителя прошла 12 октября 1817 г., в пятую годовщину ухода наполеоновской армии из Москвы. Однако через десять лет Николай I, убедившись в разорительности строительных работ, ненадёжности грунтов, выбрал новое место — у Пречистенских ворот на месте древнего Алексеевского монастыря. 10 сентября 1839 г. произошла закладка храма Христа Спасителя, но уже по проекту архитектора К. А. Тона, выполненного в т. н. русско-византийском стиле. Основные сюжеты для наружных горельефов и внутренней отделки наметил митрополит Филарет. Строительство величественного пятиглавого храма (высота его составляла 103,3 м) с большой центральной и четырьмя угловыми башенками-колокольнями с четырнадцатью колоколами велось до 1883 г. Сооружение отличалось роскошью внешнего и внутреннего убранства. В возведении и художественном оформлении храма приняли участие известные скульпторы Н. С. Пименов, П. К. Клодт, Н. А. Рамазанов, Ф. П. Толстой и др. Над росписями трудились мастера-живописцы А. Т. Марков, Г. И. Семирадский, В. В. Верещагин, К. Е. Маковский, В. И. Суриков, А. И. Корзухин, Е. С. Сорокин и др. Отличительной особенностью храма Христа Спасителя было то, что он являлся не только церковью, но и мемориальным музеем воинам-победителям в Отечественной войне 1812 г. Освещение величественного храма происходило при огромном стечении народа. Заглядывая в будущее, скажем, что через 29 лет в такой же солнечный день 30 мая 1912 г. у храма Христа Спасителя был открыт памятник Александру III, сооружённый на средства, собранные от пожертвований. Авторами монумента стали гранды своего дела — скульптор А. М. Опекушин и архитектор А. Н. Померанцев. Памятник представлял собой могучую статую императора Александра III на высоком гранитном пьедестале лицом к Москве-реке. Царь-миротворец запечатлён был сидящим на троне в мантии с императорской короной на голове, держа в руках скипетр и державу. По мнению многих современников, 15-метровый памятник удивительно гармонично вписывался в общий архитектурный ансамбль храма. Собравшаяся публика на площади у храма в день его освящения не подозревала, какая трагическая судьба ожидала уникальное творение архитектуры. Вскоре после переезда советского правительства в Москву из Петрограда летом 1918 г. был разрушен памятник Александру III. В декабре 1931 г. кремлёвские власти разрушили храм Христа Спасителя в связи с проектом строительства на его месте огромного и нелепого Дворца Советов. Создание новой «вавилонской башни» было прервано Великой Отечественной войной, после окончания которой фундамент недостроенного дворца использовали для устройства открытого плавательного бассейна «Москва». Великолепный храм Христа Спасителя, хранитель русской славы вновь был восстановлен в 90-е гг. XX в. при поддержке российского правительства, московской мэрии и на пожертвования россиян. Но возвратимся к майским дням 1883 г. На следующий день после освящения храма-памятника Александр III присутствовал на торжественном открытии для обозрения первых одиннадцати залов Исторического музея на Красной площади. Примечательно, что царская семья наряду с пожертвованиями населения во многом способствовала созданию музея. С 1873 г. он именовался Русским национальным музеем Его Императорского Величества государя наследника цесаревича, а с 1881 г. — Императорским Российским исторически музеем. Коронационные торжества закончились 28 мая высочайшим смотром войск. В тот же день императорская семья отбыла в Петербург.