ВОПРОС КРОВИ - Иэн Рэнкин

— Согласна.

— Так что он еще сказал?

— Он, кажется, точит зубы на Рэба Фишера, совершенно не подозревая, какую дурную услугу оказывает этим своему другу Павлину.

Ребус наморщил лоб:

— Как так? Почему?

— Фишер не просто прогуливался возле ночного клуба, демонстрируя ожидавшим в очереди свой пистолет…

— Да?

— При этом он пробовал сбывать наркотики.

— Наркотики?

— Работая на твоего друга Джонсона.

— Было время, Павлин торговал марихуаной, но не так плотно, чтобы иметь нужду в помощнике.

— Боб не назвал это точно, но я думаю, что речь шла о кокаине.

— Господи… но откуда он мог его брать? Где источник?

— Я посчитала это совершенно очевидным. — Она издала короткий смешок. — Второй твой дружок, тот, что с катерами.

— Не думаю, — сказал Ребус.

— Давай-ка вспомним, разве не нашли на его яхте кокаин?

— И все-таки нет.

— Ну значит, источник надо искать где-то в другом месте. — Она вздохнула. — Во всяком случае, для начала неплохо. Согласен?

— Должно быть, тут сыграла роль мягкая женская рука.

— Он действительно нуждается в материнской ласковой заботе. Спасибо за совет, Джон.

— Это значит, что я выхожу из подполья?

— Это значит, что я должна связаться с Малленом и доложить ему то, что нам стало известно.

— Но ты больше не считаешь меня убийцей Мартина Ферстоуна?

— Скажем так: я поколеблена в этом убеждении.

— Спасибо за поддержку, босс. Сообщишь мне, если узнаешь еще что-нибудь новенькое?

— Попробую. А ты что нового задумал? Пора мне уже опять начинать волноваться?

— Может быть… Поглядывай в сторону Баритона — не зажжется ли там небо фейерверком. — Он нажал на отбой, проверил, выключен ли мобильик, и вернулся в гостиную.

— Уверяю вас, мы будем кратки как только возможно, — говорил Хоган. Он взглянул на вошедшего Ребуса. — А теперь я передаю все в руки моего коллеги.

Ребус сделал вид, что думает, как сформулировать первый вопрос. Потом в упор посмотрел на Джеймса Белла:

— Зачем ты сделал это, Джеймс?

— Чего?

Джек Белл качнулся вперед:

— Полагаю, мне следует выразить протест по поводу вашего тона…

— За это простите, сэр. Я иногда проявляю горячность, когда сталкиваюсь с ложью. Ложью не только мне, но всем: следствию, родителям, журналистам… всем и каждому.

Джеймс так же в упор глядел на него. Ребус скрестил руки на груди:

— Видишь ли, Джеймс, мы стали сопоставлять и складывать в общую картину частички того, что действительно имело место, и могу сообщить тебе нечто новое. Когда стреляешь из пистолета, на коже остаются следы. Они довольно въедливы, могут оставаться неделями, и их не смоешь, не соскребешь. Они и на манжетах остаются. Не забудь, что рубашка, в которой ты был тогда, находится у нас.

— Что это вы такое городите? — рявкнул, побагровев, Джек Белл. — Думаете, я позволю вам явиться ко мне в дом и обвинить восемнадцатилетнего мальчика в?… Это что, новая мода такая в полиции?

— Папа…

— Это все из-за меня, да? Желаете добраться до меня, действуя через сына? Сделали в свое время вопиющую ошибку, чуть было не стоившую мне карьеры, пошатнувшую мой брак, и теперь…

— Папа… — чуть повысил голос Джеймс.

— …когда происходит настоящая трагедия, все, на что вы способны…

— О мести мы и не помышляли, сэр, — запротестовал Хоган.

— Хотя задержавший вас офицер из Лейта и не простил вам вашего тогдашнего поведения, — не вытерпел Ребус.

— Джон… — предостерег его Хоган.

— Видите? — Голос Джека Белла задрожал от гнева. — Видите, что происходило и что происходит? Вы же напыщенные индюки, вы…

Джеймс вскочил:

— Да заткнешься ты наконец, мать твою? Раз в твоей вонючей жизни ты можешь заткнуться или нет?

В комнате наступило молчание, хотя отзвук слов, произнесенных Джеймсом, еще витал в воздухе. Джеймс Белл медленно сел на место.

— Может быть, — негромко сказал Хоган, — нам стоит теперь выслушать Джеймса? — Он обращал свой вопрос к члену шотландского парламента, который сидел потрясенный, глядя на своего сына, представшего перед ним в совершенно новом свете. Таким сына он не знал.

— Ты не можешь так со мной говорить, — еле слышно произнес он, не сводя глаз с Джеймса.

— И однако ж, говорю, в чем ты мог сейчас убедиться, — отвечал Джеймс и, взглянув на Ребуса, сказал: — Давайте же побыстрее покончим с этим.

Ребус облизнул губы:

— Пока что, Джеймс, наверное, единственное, что мы можем доказать, это что ранен ты выстрелом в упор — а это в корне противоречит твоей версии событий, — и что, судя по углу выстрела, ты предположительно стрелял в себя сам. Однако ты сам признал, что, по крайней мере, один из пистолетов Ли Хердмана был тебе знаком, почему я думаю, что ты взял «брокок» с намерением убить из него Энтони Джарвиса и Дерека Реншоу.

— Онанисты паршивые. Оба.

— И только поэтому их надо было убить?

— Джеймс, — остерег сына Джек Белл, — я не хочу, чтобы ты вообще разговаривал с этими людьми!

Сын отмахнулся от него:

— Они достойны смерти.

Рот Белла приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Внимание Джеймса было поглощено стаканом, который он все вертел и вертел в руке.

— Почему они достойны смерти? — тихо спросил Ребус.

— Я же сказал.

— Тебе они не нравились, и всё? Другой причины нет?

— Масса людей постарше убивают и не по таким причинам. Вы что, новостей по телевизору не смотрите? Америка, Германия, Йемен… Иногда убивают, просто встав не с той ноги.

— Помоги мне все-таки разобраться, Джеймс. Я знаю, что у вас были разные вкусы в музыке.

— Не только в музыке. Во всем!

— Разное мировоззрение? — предположил Хоган.

— Возможно, — сказал Ребус, — ты подсознательно хотел произвести впечатление на Тири Коттер?

Джеймс бросил на него злобный взгляд:

— Она тут ни при чем. Ее не касайтесь.

— Вряд ли это получится, Джеймс. В конце концов, ведь это от Тири ты узнал о ее увлечении смертью? — Джеймс молчал. — Думаю, ты немного влюбился в Тири.

— С чего вы это взяли? — насмешливо протянул подросток.

— Ну, для начала, ты приехал на Кокберн-стрит, чтобы снять ее на фото.

— Я много фотографий делал.

— Но ее фотографию ты заложил в книгу, которую потом дал почитать Ли. Тебе не нравилось, что Тири с ним спит, да? Не понравилось, когда Джарвис и Реншоу сказали тебе, что обнаружили ее веб-сайт, где можно наблюдать ее в спальне. — Ребус помолчал. — Ну как, я прав?

— Вам многое известно, инспектор.

Ребус покачал головой:

— Но сколько же мне еще остается неизвестным, Джеймс! Я надеюсь, что, может быть, ты поможешь мне заполнить пробелы.

— Тебе не следует ничего говорить, Джеймс, — прохрипел отец. — Ты несовершеннолетний… есть законы, которые защищают тебя. Ты перенес травму… Ни один наш суд не станет… — Он взглянул на детективов. — Без сомнения, ему необходимо присутствие адвоката, не так ли?

— Мне не нужен адвокат, — отрезал Джеймс.

— Но он должен у тебя быть! — Слова Джеймса, казалось, ошеломили Белла.

Сын нагло улыбнулся:

— Знаешь, папа, сейчас речь идет уже не о тебе. Дело во мне. Только из-за меня ты попадешь на первые страницы газет, но слава эта будет дурная. А на случай, если ты запамятовал или не обратил на это внимания, я больше не несовершеннолетний — мне восемнадцать. Возраст достаточный, чтобы голосовать и делать еще множество других вещей. — Джеймс, казалось, ждал возражения, но его не последовало. И он опять повернулся к Ребусу: — Так что вам надо узнать?

— Я прав относительно Тири?

— О том, что она спит с Ли, мне было известно.

— Когда ты дал ему эту книгу, ты намеренно вложил в нее фото?

— Должно быть.

— В надежде, что он увидит фотографию, а дальше? — Ребус смотрел, как пожимает плечами Джеймс. — Возможно, тебе было достаточно дать ему понять, что тебе она тоже нравится? — Ребус помолчал. — Но почему именно эту книгу ты выбрал?

Джеймс смерил его взглядом:

— Потому что Ли хотел ее прочитать. Он знал об этой истории, как парень выбросился из самолета навстречу своей смерти. Он не был… — Казалось, Джеймс не мог подобрать слов. Он перевел дух. — Он был глубоко несчастным человеком, вы должны это понять.

— В каком смысле «несчастным»?

Нужное слово наконец-то явилось Джеймсу.

— Терзаемым призраками, — сказал он. — У меня всегда было такое чувство, что его терзают призраки.

В комнате на секунду наступило молчание, которое прервал Ребус:

— Ты добыл пистолет в квартире Ли?

— Да.

— Без его ведома?

Джеймс мотнул головой.

— Тебе было известно о «брококе»? — спросил Бобби Хоган, стараясь не выдать голосом волнения. Джеймс кивнул.