Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

Внезапно он поднял глаза и произнес:

— Карен, пойдем отсюда.

Я обулась и вышла за ним на улицу. Мы немного прошлись, он молчал, и я спешила за ним едва ли не вприпрыжку. Мои ноги, еще недавно пылавшие, совсем закоченели. И тут Эллиот взял меня за руку, втянул в подъезд и принялся целовать — яростно, словно куда-то спешил. Я приоткрыла глаз и увидела, что даже при поцелуе уголки его рта изгибались как будто в улыбке, как если бы он был несказанно счастлив целовать меня. Затем он мягко приподнял мне подбородок одной рукой, тогда как другую положил на спину. Я закрыла глаз и стала отвечать на поцелуи, то и дело поглядывая исподтишка. И всякий раз я видела, что Эллиот улыбается.

Когда он остановился, мы вышли, прошли несколько кварталов, и он, не говоря ни слова, поймал такси и распахнул передо мной дверцу.

— Не волнуйся, Карен. Все твои тайны умрут со мной. — Он снова поцеловал меня, в щеку, и прошептал на ухо: «Спасибо», — после чего захлопнул дверь и быстро ушел. Я назвала шоферу свой адрес и всю дорогу была в странном состоянии, способная лишь чувствовать, но никак не думать. В эту ночь я спала крепче, чем когда-либо за последние несколько месяцев.

Неделя пролетела с невероятной скоростью. Я работала с удовольствием, несмотря па косые взгляды Дагни и Вивьен, которые пугающе сдружились за выходные, да еще того обстоятельства, что мой список членов Академии оказался вдвое длиннее прочих. Экран на офисе Кларка пестрел красочными надписями, и кто-то предприимчивый отыскал вторую половину и повесил ее рядом. Вскоре и она оказалась исписанной. Аллегра преобразилась в героя из «Зелига», появляясь повсюду, сливаясь с людьми и ни с кем не общаясь. Я и сама пару раз ее видела: один раз — в магазине, где покупала сигареты, а второй — на платформе станции Франклин-стрит. Оба раза она ничем не выдала того, что знает меня.

В четверг позвонил Мэтт и пригласил к себе в офис на разговор с ним, Черил и Кенни, вице-президентами по маркетингу. Он сообщил, что наши дела остаются в секрете, но достигнут прогресс. Я уже хотела сказать Дагни, что выйду на перекур, но решила вместо этого сообщить, что иду прогуляться.

— Прогуляться? — переспросила она с откровенной неприязнью.

— Прогуляться.

— Ты бросаешь курить?

— Ага, я на пластыре, — ответила я, зная, что она не сможет проверить.

— А сигареты у тебя остались? Ну, я хочу сказать, что теперь ты бросила, и…

— Конечно, Даг, забирай всю пачку. — Я вынула сигареты из сумочки и бросила на стол.

В офисе Мэтта за длинным столом сидели Черил и Кенни. Мэтта не было. Я знала обоих, но шапочно. За исключением Мэтта, которому часто приходилось общаться с Аллегрой, отдел маркетинга старался держаться подальше от связей с общественностью.

Миниатюрная суетливая Черил Портер недобирала до пяти футов добрых несколько дюймов. У нее были самые маленькие руки, какие мне только приходилось видеть. Она походила на колибри, когда размахивала тонкими ручками, желая что-то доказать. Кроме того, у Черил был тик, и она время от времени начинала быстро моргать, а еще привычка ерошить волосы, и в настоящий момент они почти стояли дыбом.

Кенни Делано вел себя чуть спокойнее — высокий, бритый наголо парень с острым носом и густыми бровями, которые делали его похожим на коротышку мистера Клина. Он имел обыкновение постоянно отбивать ритм, и, когда я вошла, он притоптывал левой ногой и постукивал по блокноту авторучкой — в разном темпе.

Войдя, я протянула руку:

— Карен Джейкобс, рада вас видеть. — Я не была уверена, что они помнили мое полное имя.

— Да, очень приятно, — сказала Черил. Пожимая ей руку, я опасалась ее повредить. Она явно никогда не обменивалась рукопожатием с Джеральдиной.

— Рад, что ты переходишь к нам, — помахал мне Кенни. Я села напротив них.

— Мэтт будет через пару минут, — сказала Черил. — Его вызвал Фил и наорал из-за телевизионных накладок с «Молочником».

— Ты ведь привыкла, когда орут? — осведомился Кенни. — Я имею в виду, что ты же из связей с общественностью.

— Мне это не нравится, но я способна выдержать.

— Кенни, не пугай ее, — попросила Черил, моргая. — Я бы не сказала, что здесь у нас орут. А если и орут, то это крики более высокого порядка, чем те, к которым вы там привыкли. Здесь орут интеллектуально — читают неистовые лекции, если угодно.

— В этом отделе… — Кенни помедлил, — все более концептуально, что ли. Мы не сидим и не обсуждаем, кто что носит, или кого не приглашать, или что твой помощник — отпетая сволочь. У нас гораздо более деловая обстановка.

— Правильно, деловая обстановка, — вошел Мэтт. — А в деловой обстановке мы предлагаем сотрудникам заключить контракты. А это, — он протянул мне папку, — твой контракт, Карен. Добро пожаловать в отдел маркетинга.

— Ты нам очень и очень нужна. — Черил снова начала моргать.

— Мы вытащили тебя из ада, так что теперь тебе придется платить за услугу, — изрек Кенни, и они с Мэттом расхохотались. Черил взъерошила волосы.

— И все улажено? Аллегра знает? — спросила я.

— Аллегра знает, — ответил Мэтт.

— Ты с ней говорил?

— Нет, но я стоял за ней в очереди в аптеке и сказал: «Карен Джейкобс переходит в мой отдел». Она не обернулась, но наверняка услышала. Джеральдина нашла тебе офис, и ты приступаешь с понедельника.

На улице я исполнила несколько па, как заключенный, который вышел за ворота тюрьмы. Я очень надеялась, что Аллегра где-то неподалеку и все видит.

СВОБОДА

Работать в связях с общественностью было сложно, но уход оттуда потребовал осмотрительности и терпения секретного агента. Все выглядело так, будто мое желание заняться чем-то новым проникло окружающим под кожу и вызвало коллективный зуд, унять который можно было лишь нападками на меня.

— Ты вообще думаешь хоть о ком-то, кроме себя? — спросила Вивьен, когда услышала мои новости. — Ты подумала, кто будет делать работу, которую ты бросаешь?

Пожав плечами, я продолжила собирать вещи. Дагни следила за каждым моим движением. В комнате, где стояли ксероксы, я взяла большую картонную коробку, но вскоре поняла, что она мне не понадобится. Я провела здесь год, но оставила после себя лишь слабый след. В Си-эн-эн мою кабинку оживляли фотографии, фигурки, смешные заголовки и рисунки Гейба. Здесь же у меня ничего не было — разве что карикатура из «Нью-Йоркера» с изображением маленькой девочки, сидящей перед телевизором и спрашивающей у мамы: «Почему она хочет вернуться в Канзас, где все черно-белое?», — да фотография, на которой были мы с Абби. Через пятнадцать минут казалось, что меня никогда и не было за этим кошмарным захламленным столом в форме буквы Г.