Настоящий американец - Аристарх Риддер

Сам-то он бельгиец, но снял домик на юге Сицилии на пару месяцев и пригласил меня погостить недельку. Машина кстати его, он для меня её оставил в Риме.

— Неделя на Сицилии — это хорошо, но лучше две, а еще лучше три, — с видом знатока сказал я.

— Согласен, но надо готовиться к Себрингу, я там буду выступать на Ferrari в марте.

— Я тоже собирался на эту гонку, правда, как зритель, — я мысленно включил это мероприятие в свое расписание. — Может быть увидимся там.

— Было бы здорово! — отозвался на мое предложение Кэрролл. — После гонки обязательно пропустим по стаканчику!

Отлично. Значит зацепил я его. Теперь надо к марту придумать чем я смогу его заинтересовать, и дело в шляпе.

Разошлись по машинам мы с Шелби практически друзьями, и оба покатили в Реджо ди Калабрия, раз выяснилось, что нам в одну сторону. Только я останусь в городе, а Кэрролл на пароме переплывет на остров.

Дорога заняла два часа и в отель я заселился глубокой ночью. Вырубило меня сразу и тут сквозь сон я услышал противный звон.

— Сеньор, Уилсон⁈ — настырная телефонная трель все же заставила меня протянуть руку к прикроватной тумбочке и снять трубку.

— Чего надо? — не особо дружелюбно ответил я разбудившему меня абоненту.

— Простите, что побеспокоил, — продолжил скороговоркой невидимый итальянец на плохом английском, — но вы неправильно припарковались и заблокировали машину одной из наших постоялиц. Вы не могли бы спуститься и отогнать ваш автомобиль? Или передайте ключи от него нашему сотруднику, и тогда он перепаркует.

— Нормально я припарковался. Сами понаставят свои ведра на колесах где ни попадя, а потом меня будят. Хреновый у вас отель, а не фешенебельный, — дал я выход своему раздражению.

— Еще раз прошу прощения, но дело очень срочное! — настойчиво-заискивающим тоном уговаривал меня портье.

— А сколько времени? — спросил я у него, так как сам его определить затруднялся — голова от подушки не отрывалась, а окна были плотно зашторены.

— Одиннадцать часов, десять минут, сеньор, — услужливо просветил меня итальянец.

— Сейчас спущусь, — пообещал я и положил трубку. С выполнением вышли сложности — тело желало спать. Мне даже показалось, что оно вышло из-под моего контроля и бразды правления перехватил, дождавшийся-таки своего шанса Фрэнк.

Резкий рывок и вот я уже сижу на кровати.

— Выкуси! — с облегчением позлорадствовал я.

Разумеется, сразу выходить из номера я не стал. Сперва открыл окно и впустил свежий морской воздух, зашел в санузел, долго отливал, затем умылся и почистил зубы, чтобы от меня не несло перегаром. Взъерошил рукой волосы и признал прическу приемлемой для утреннего променада. Вернувшись в комнату, натянул на себя штаны с носками. Рубашка провоняла потом, и я ее отбросил в сторону, порезаный вчерашним малолетним гопником пиджак скинул на пол. Залез в чемодан, который оставил при вселении прямо посреди прохода, и вытащил из него хлопковый джемпер. Затем пришел черед ботинок и куртки. И вот я уже для быстроты спускаюсь по лестнице с третьего этажа на первый.

Вдоль парковки вышагивала, туда-обратно, чем-то недовольная сеньорита. Остановившись возле моего Альфа Ромео, она пнула его по колесу, сопровождая это действие итальянскими ругательствами. Была она, скорее, стройна, чем фигуриста, о таких говорят — изящная. Одета изыскано: светлый-голубой плащ, длиною до колена явно из последней коллекции, высокие сапожки, подчеркивали стройность ее ножек, в руках светлая сумочка.

— Сеньорита, осторожнее, не сломайте себе ничего, — озаботился я целостностью этой хрупкой красоты.

На мой голос девушка резко развернулась.

— Так это ты⁈ — воскликнула она, в удивлении изогнув брови.

— Привет, тебе идет новая прическа, — похвалил я ее каре.

— То есть это из-за тебя я уже час тут слоняюсь⁈ — комплемент ее не смягчил.

— Почему час? Минут двадцать от силы, — поправил я Вайлетт, поскольку часы в холле показывали одиннадцать тридцать.

— Так это твое корыто? — она вновь попинала носком сапога по колесу, утратив интерес к теме времени.

— Ага, арендовал в Риме, — не стал я реагировать на оскорбление своего транспортного средства.

— А почему Альфа Ромео, а не Фиат⁈ — предъявила она мне.

— А почему нет?

— Потому что Аньелли — это Фиат!

— Так ты и ездишь на Фиате, — кивнул я на заблокированный мной ночью автомобиль Fiat V8 Vignale Cjupe цвета морской волны. — А я не Аньелли, я Уилсон. Фрэнк Брайн Уилсон третий, если ты забыла, поэтому езжу на чем хочу. Кстати, при первой нашей встрече ты, кажется, была на Феррари, — напомнил я ей наблаговидный эпизод ее биографии.

— Тогда я возвращалась домой, и могла это делать на чем угодно, хоть на поезде, хоть на рейсовом автобусе, это было мое личное дело. А сейчас мы приглашены на официальное мероприятие! Ты же на него сюда приехал?

— На него, — подтвердил я и не стал спорить на счет приемлемой марки автомобиля. Вместо этого, шагнул к девушке и заключил ее в свои объятья.

— Как я по тебе соскучился, — от моего признания Вайлетт сомлела, гневные искорки из глаз развеялись, губы приоткрылись. — Ты хоть и стерва, но такая понятная. — Зря я это, конечно, сказал вслух. Видимо, сказался стресс, который я совсем недавно пережил в Нью-Йорке, когда стал свидетелем того, как ангел обернулся демоном. К тому же не выспался.

— Стерва⁈ — меня грубо оттолкнули и попытались ударить дамской сумочкой. Еле увернулся. — Понятная⁈ — уход вправо. — Ты считаешь, что во мне, как в женщине нет загадки⁈ — уход влево.

— Вайлетт, ты меня не так поняла, я хотел сказать, что ты идеальная, — уверял я разъяренную девушку, маневрируя.

— Сеньор! Сеньорита! — нас бросились разнимать швейцар с портье. Первый за нашей бурной встречей наблюдал с самого начала, и когда началась горячая фаза, позвал своего патрона. — Стоит ли устраивать скандал из-за такой мелочи?

— Мелочи⁈ — Вайлетт едва не задохнулась от возмущения.

— Позвольте мы сами переставим ваши машины! — портье втиснулся между нами и оказался на линии огня вместо меня.

— Я сам отгоню, — воспользовался я случаем и нырнул в Джульетту.

— Стой! Мы еще не договорили! — брошенные мне вслед слова только