Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

Шемяка оставил по себе тяжелую память: «Шемякин суд» сделался синонимом неправедного суда.

СКОРАЯ ТАТАРЩИНА

Междоусобная княжеская война еще не закончилась, как Москва снова увидела татар под своими стенами (1451 год). Этот татарский набег получил название «скорой татарщины». На этот раз Москва хорошо подготовилась к татарскому набегу и выставила заслон на Оке. Однако московский воевода испугался татар и очистил берег реки. Не встречая сопротивления, татары под начальством царевича Мазовши устремились к Москве и рано утром в пятницу 2 июня показались под ее стенами. Татары зажгли деревянные строения, и огонь тотчас же обступил со всех сторон каменный Кремль, – «а тогда и засуха велика бе и с вся стороны объят град». Дым заволакивал весь город и мешал видеть приготовления врага. Неприятель подступал к городским воротам и слабым частям крепости, там, где каменные стены не были еще возведены («где несть крепости каменные»). Когда посады, окружающие Кремль, выгорели, и город получил «ослабу» от дыма и огня, защитники Москвы стали выходить из города и сражаться с врагами. К сумеркам татары отступили от Москвы, а горожане начали спешно готовиться к новому бою, – «готовить на утриа пушки и пищали, самострелы и оружиа, и щиты, лукы и стрелы». Но утром обнаружилось, что татары внезапно бежали. Видимо, Мазовша получил какие—то неблагоприятные известия или решил, что бесполезно осаждать крепкий город с большим гарнизоном.[703]

В пустом татарском лагере валялись награбленные вещи, тяжелые предметы из железа и меди. Об этом событии любопытно рассказывается в одном житийном памятнике под заголовком «Чудо о скорой татарщине». «И того же дня граждане, если и изнемогли от многия истомы и от дыма, но Богом укрепляемые, силой препоясались, и начали выходить из града и храбрьски ополчилися и билися с сопротивными. И когда было к сумраку, отступили татары от града. Граждане же к утру готовились на брань, милосердный же Бог вложил в татарские сердца страх и трепет».[704]

«Скорой татарщиной» можно закончить краткую летопись московских бедствий XIV–XV веков. Татары снова угрожали городу в 1480 году, пожары по—прежнему опустошали Москву. Однако со второй половины XV века начинается новый рост Москвы, а в последнюю четверть этого века переустраивается и весь город. Это уже другая тема, требующая особого исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главной целью нашего исследования было изучение Москвы как большого средневекового города XIV–XV веков. Не всегда удалось исследовать все многообразные стороны московской жизни этих столетий. Но и теперь, кажется, можно сделать вывод о Москве как о крупнейшем городе тогдашней России. Все больше становится ясным и значение Москвы как культурного центра. Недаром же величайший русский художник XV века Андрей Рублев всей своей жизнью связан с Москвой.

Но Москва не жила замкнутой жизнью. Она была связана со всей Россией, завоевав себе место российской столицы по праву. Эта сторона истории Москвы – особая тема, которая касается не одной Москвы, но и всей истории России в целом. Колоссальное значение Москвы в истории русского народа сделалось понятным уже в тот период, когда Москва возглавила борьбу за создание Российского централизованного государства. И былины наши метко указали на это значение Москвы, связав основание нашей столицы с великой славой:

«Что тогда де Москва основалася,И с тех пор великая слава».

ПРИЛОЖЕНИЕ

ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ МИТРОПОЛИТА АЛЕКСЕЯ

В дополнение к фототипическому изданию «Новый завет» помещен снимок с подлинника духовной митрополита Алексея. Ввиду дефектности этого списка текст духовной, как памятника XIV века (не позднее 1377 года), почти не использованного в литературе, дается по 2 спискам из собрания рукописей Государственного исторического музея в Москве.

В нем имеются два сборника. Один из них (собрание Забелина, № 419) написан в четверку, на 153 листах, полууставом второй половины XVI века. В его состав входят статьи исторического характера, в том числе ярлыки и грамота митрополита Алексея (листы 111–111 об.). Забелинский сборник дошел в дефектном виде, значительная часть его утеряна, но он послужил материалом для другого сборника XVII века, в который были добавлены статьи более позднего времени (завещание патриарха Иова). Этот второй сборник (Синодальное собрание, № 272) написан в 1°, на 509 листах скорописью первой половины XVII века. По листам сборника идет запись 1658 года патриарха Никона, положившего книгу в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. В состав Синодального сборника входит Стоглав с дополнительными главами и ряд статей (завещание патриарха Иова, об афонских монастырях, о белом клобуке и пр.). По содержанию Синодальная рукопись очень близка к сохранившейся части Забелинской. В числе других памятников в Синодальной рукописи имеется список духовной грамоты Алексея митрополита (листы 370–376). Приводим текст духовной по Забелинскому списку XVI века с вариантами по Синодальному:

СПИСОК З ДУХОВНЫЕ ГРАМОТЫ, ИЖЕ В СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО АЛЕКСИА МИТРОПОЛИТА КИЕВСКОГО ВСЕЯ РУСИ, НОВОГО ЧЮДОТВОРЦА

Милостию Божию и Святые Госпожи Богородицы и святого великаго архангела Михаила и Гаврила и всех святых небесных сил и великаго пророка и предтеча крестителя Иоанна[705] и святых прехвалных верховных апостол Петра и Павла и всех святых молитвами спаси душу мою грешнаго.[706] Се яз[707] смиренный и грешный раб Божий Алексей пишу грамоту душевну целым своим умом. Даю святому великому архангелу Михаилу и честному его Чюду село Жилинское, Серкизовское,[708] Гютифцовъское,[709] Тететцовское, Никола святы[710] на Сосенке, Рамение, что есми[711] купил у Ильи у Озакова, Софроновское с мелницею, Фоминское, Желетовское, Каневское, Душеное з деревнями и з бортью, Филиповское з деревнями и з бортью, Обуховскую деревню. А все те села даю с серебром и с половники и с третники[712] и с животиною. А что моя в селех челядь, а на них серебрецо, и не похотят служити, и хто куды похочет, и тем воля, отдав серебрецо, а хто рост дает, тем воля же; а огород дадут также и Садовская деревня ко святому архангелу Михаилу. А манастырь святого Архангела Чюда приказываю тобе сыну своему великому князю Дмитрею Ивановичю всея Русии, все полагаю на Бога упование и на тобе, как монастыря святого Михаила побережешь. А садець мои подолнеи святому Михаилу.

III

РОССИЯ В XVI СТОЛЕТИИ

МОСКВА – СТОЛИЦА ГОСУДАРСТВА[713]

НАСЕЛЕНИЕ И ТЕРРИТОРИЯ МОСКВЫ

Цифру населения Москвы в XVI в. установить с какой—либо достоверностью очень трудно, так как писцовых и переписных книг по Москве не сохранилось. Герберштейн говорит, что в Москве было 41 500 домов, но и сам считает такое количество домов преувеличенным. Объясняя эту цифру, П. П. Смирнов справедливо замечает, что, по—видимому, речь идет не о домах, а о людях, взрослом мужском населении. Известно, что писцовые книги очень часто имеют в виду не только количество дворов, но и количество взрослых людей. Судя по территории, занятой Москвой, можно предполагать, что в среднем в ней жило около 100 тысяч человек. Примерно эту цифру указывает и один путешественник конца XVI в. По его словам, в Москве жило «не меньше 80 000 человек».[714]

Ремесленники и торговцы составляли преобладающую часть населения Москвы, и во время больших восстаний, например, в 1547 г., они иногда являлись опасной силой, выступавшей против самодержавия. Московские черные люди, «чернь», как их иногда называли, порой решали судьбу правительства. Когда послы Дмитрия Самозванца прочитали его грамоты в Красном селе, одной из московских слобод, «чернь вся» вместе с дворянами арестовала царицу Марью и царевича Федора Борисовича и принесла присягу Самозванцу.[715] «Шубники и пирожники» посадили Василия Шуйского на престол. Позже Красносельская слобода принимала участие в восстании Болотникова, выступая против Шуйского.

Москва была не только большим городом с развитой торговлей и ремеслом. Она была центром страны, резиденцией царя и средоточием управления государством. В ней жили многочисленные служилые люди, бояре, черное и приходское духовенство, большое количество боярских холопов. Во время восстаний холопы часто примыкали к посадским и ремесленным людям, в обычное же время составляли дерзкую боярскую челядь. Москва была столицей, государевым городом по преимуществу, «царствующим градом». Общественная верхушка выделялась среди остального населения своими нарядами, пышными выездами, но в обычное время она тонула среди массы посадского населения, мелких ратных людей и холопов. Это был город больших контрастов. Рядом с лачужками или просто бедными домами возвышались боярские усадьбы с их высокими светлицами и переходами. Представление о них дает модель Коломенского дворца XVII в., здания необыкновенного по красоте очертаний, которое можно было бы воспроизвести и в камне, если бы наши архитекторы не увлекались только иноземными образцами. Впрочем, такого же вида постройка и до сих пор красуется на Красной площади. Это собор Василия Блаженного с его галереями и башнями.