Первые впечатления - Джуд Деверо

– Кажется, нет, но надо еще раз посмотреть…

– Макбрайд! – кричал в трубку Гренвилл. – Спросите Иден о головоломке, о шифре, который был вырезан на внутренней стороне двери.

– Он спрашивает…

– Я слышала. – Иден села повыше. – На чердаке есть дверь, на которой вырезано четверостишие. И я просто скопировала его для своего романа. Он что, разгадал шифр?

– Она хочет знать, разгадали ли вы шифр, а я хочу знать, какой шифр!

– Это загадка, – пробормотала Иден. – Никто не знает, кто вырезал эти слова на чердаке и что они значат. По-моему, это никогда особо не интересовало Фаррингтонов.

– Гренвилл, что вы узнали?

– Я думаю, что текст вырезал Тиррелл Фаррингтон и что эти слова имеют отношение к его ужасным картинам.

– Вовсе они не ужасные, – прошептала Иден.

– А что за шифр? – допытывался Джаред. – Он может помочь нам раскрыть похищение?

– Похищение? – Голос Гренвилла сорвался на крик: – Боже мой, но кого похитили?

– Я не могу говорить об этом по телефону. Где вы?

– Еду в Арундел. – Брэд заговорил гораздо тише: – Мелиссу похитили?

– Да, – неохотно ответил Джаред. – Что еще вы выяснили?

– Если мои подозрения верны, то это может объяснить причину похищения Мелиссы. Я не уверен, но думаю, что речь идет о миллионах… Вот что, Макбрайд, давайте попробуем это выяснить прямо сейчас. Снимите одну из картин Тиррелла, отнесите в ванную и облейте водой.

– Вы думаете, под слоем краски что-то есть?

– Там может что-то быть. Проверьте, хорошо? Я буду у вас часа через два. И, Макбрайд, я вас очень прошу, позаботьтесь об Иден. У вас нет детей и вам не понять, что она чувствует…

Джаред захлопнул телефон и почти бегом покинул спальню. Через минуту он вернулся с картиной.

– Я хочу видеть, что ты будешь делать, – сказала Иден, пытаясь выбраться из кровати.

Он помог ей, довел до ванной и усадил на закрытый крышкой унитаз. Потом поставил полотно в ванну и открыл душ.

Джаред и Иден молча смотрели, как потоки воды обрушились на старое полотно. Первые несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, но затем пейзаж, изображавший местные окрестности, начал таять, цветные ручейки побежали на дно ванны, и они увидели, как проступают цвета другой картины, написанной маслом.

Джаред выключил душ, вынул картину из ванны и протер ее белым полотенцем. Потом протянул полотно Иден.

– Узнаешь подпись? – Голос его был нарочито спокоен.

– Ван Гог, – прошептала она, глядя на полотно с недоверием.

На картине было изображено поле васильков, и синие цветы качал и сгибал ветер. Картина сохранилась прекрасно, краски сияли, словно были положены рукой безумного мастера лишь вчера.

Макбрайд помог Иден вернуться в постель. Она откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Тиррелл жил в Париже как раз в период расцвета импрессионизма. Но картины эти были столь необычны, что их трудно было продать. Впрочем, для художников важно было творить, даже если их работы и не покупали.

– Помнится, ты говорила, что семья Тиррелла прекратила выплачивать ему содержание, чтобы заставить вернуться домой.

– Да, у него практически не оставалось денег. Может, он использовал полотна, выброшенные другими художниками, в качестве холстов для работы?

– То есть использовал их просто как материал? Полотна импрессионистов? – Джаред в сомнении покачал головой. – Думаешь, остальные его картины тоже написаны поверх чужих работ?

– Не знаю. Но одно я знаю точно – никакая картина не стоит жизни моей дочери. Узнай, как я могу обменять их на Мелиссу.

– И на того мужика, с которым она встречалась в аэропорту?

– Если только это не один из похитителей. Про него ничего еще не удалось выяснить?

Джаред молчал, и Иден открыла глаза. Видимо, действие лекарства начало ослабевать, и она смогла сесть без посторонней помощи. Внимательно взглянув на Макбрайда, она спросила:

– Ты ведь знаешь, кто он?

– Не знаю, – ответил Макбрайд, глядя ей в глаза.

Иден видела, что он лжет. Но она понимала, что Джаред Макбрайд не стал бы обманывать ее без веской на то причины. Может, у ее дочери был любовник? И отец ребенка вовсе не Стюарт? Иден сама удивилась тому, как спокойно она восприняла столь кощунственные мысли. Сейчас это не главное. И она кивнула, взглядом давая Макбрайду понять, что она верит ему, даже понимая, что он солгал.

Макбрайд сел на кровать и обнял Иден.

– Мы прочесываем полстраны в поисках твоей дочери, но никто пока не связался с нами и не потребовал выкупа, – прошептал он. – А теперь скажи, где та дверь с шифром?

– На чердаке. Там есть шкаф, слева, под балками. Правда, перед ним наставили каких-то сундуков, так что разыскать дверцу будет непросто.

– Я вернусь очень быстро. Просто полежи и подожди меня. – С этими словами Макбрайд вышел из комнаты.

Иден закрыла глаза. Она уже могла мыслить яснее, но с осознанием происходящего к ней возвращался страх за дочь, ужас при мысли, что с ее ребенком что-то может случиться.

Зазвонил телефон, и она схватила трубку на первый же звонок.

– Да.

– Вы знаете, что нам нужно, правда? – раздался глухой мужской голос.

– Да. Мы только что догадались. Прошу вас, не причиняйте вреда моей дочери, она ничего не знает и ни в чем не замешана. Она ждет ребенка и…

– Никто ей ничего не сделает, если вы будете четко следовать нашим инструкциям. Слушайте внимательно: у пересечения шоссе 580 и дороги номер 45 есть еще одна дорога, она разбитая и узкая, но ее вполне можно отыскать. В конце дороги стоит старый дом. Положите ожерелье в бумажный пакет и оставьте в доме. Вы сможете отыскать это место?

– Конечно! – Иден пыталась собраться с мыслями. При чем здесь ожерелье? Оно ничего не стоит, стекляшки вместо камней… или все же стоит? Вдруг Макбрайд обманул ее, и эксперт подтвердил подлинность камней в украшении?

– Вам следует быть одной, – продолжал голос по телефону. – Если притащите с собой кого-нибудь, нам придется убить вашу дочь. Вы поняли меня?

– Да-да. Когда я должна принести ожерелье? – заторопилась Иден. Она услышала, как Макбрайд спускается по лестнице. – Когда?

– Сегодня в полночь.

– Хорошо, я там буду. – Она едва успела бросить телефон на кровать, как в дверях показался Макбрайд. В руках он держал тяжелую деревянную дверцу.

– Ты разговаривала по телефону?

– Я пыталась дозвониться до Брэддона, чтобы рассказать ему, что мы обнаружили, – слабым голосом ответила Иден. – Но он не берет трубку.

Джаред кивнул и опустил дверцу на кровать. На той стороне, где дерево сохранило свой первоначальный цвет, потому что почти две сотни лет на него не падал свет, были грубо вырезаны четыре строки.