Молодая и покорная - Шайла Блэк

Почти одновременно, они приблизились к матрасу и опустились перед ним на колени. Лиам уложил ее на спину. Трясущимися пальцами он обхватил ее лицо и покрыл поцелуями дорожки ее слез.

— Ты с нами, любимая. Мне больно думать о том, через что тебя заставил пройти этот монстр, но теперь он не сможет тебя обидеть. Никогда больше. Даже если ты этому и не веришь пока, ты стала слишком сильна для того, чтобы он смог причинить тебе вред. Он научил тебя ожидать от людей худшего, но мы всегда будем рядом. Я всегда буду твоим защитником. И если, у меня будет шанс, я раскромсаю его на мелкие кусочки и заставлю захлебнуться собственной кровью.

— Ты не можешь. Он опасен. Я не хочу, чтобы он приближался к вам. Так или иначе, он знал, где я была все эти годы. Он сказал мне…

— То, что он знает твое местонахождение, не играет совершенно никакой роли.

Хаммер растянулся позади нее, поглаживая ее с нетипичной для него нежностью.

— Если он когда-нибудь приблизится к тебе снова, он — мертвец. Обещаю.

— Так и будет, моя храбрая, красивая девочка.

Лиам положил ее голову себе на грудь.

— Не беспокойся о нас. Просто отпусти это и знай, что я тебя люблю. Я поражен тем, как все эти годы ты могла носить это в себе и не подавать виду.

— Как раз наоборот. Именно поэтому мы и здесь.

Она всхлипнула.

— Дай себе хоть небольшую поблажку, Рейн. Ты через столько прошла, — прошептал Лиам.

— Я видел все своими глазами. Меня ослепила его жестокость. Думаю, выжить после столкновения с грузовиком и то было бы легче. Я даже представить себе не могу, как ты себя чувствовала. Мне так жаль, что я не знал этого раньше, я бы мог помочь.

С одной стороны, Рейн понимала точку зрения Лиама. Возможно, если бы она открылась ему раньше, то начала исцеляться бы быстрее и избавила их от определенного количества боли, которое им пришлось вытерпеть. Но тогда, чем важнее бы он становился в ее жизни, тем сильнее бы она боялась показать перед ним свою уязвимость. С другой стороны… а как он вообще узнал о степени жестокости ее отца?

Она замерла.

— Что ты имеешь в виду, ты видел это?

Хаммер тяжело вздохнул и отстранился. На его сильном лице отразилось несколько эмоций — чувство вины и сожаление.

— Есть кое-что, что я должен сказать тебе. Ты не позволила мне вызвать полицию, после того, как я нашел тебя. Поэтому в случае, если бы он вернулся за тобой, мне было нужно оружие против Билла.

Сердце Рейн барабанило в груди.

— И?

— Я волновался за тебя. Все эти синяки, рана на губе…. Черт, и твоя проклятая глазница, я не знал, сломана она была или нет.

По мере того, как он говорил, его лицо становилось все бледнее, а сам он все больше злился.

— Когда ты заснула, я позвал в твою комнату Бека. Он проверил тебя на отсутствие переломов, прежде чем мы смогли отвезти тебя в больницу. Может, это было и неправильно, но я сделал фотографии того, что с тобой сотворил твой мудак-отец.

Он задумался.

— Когда ты сбежала, я показал их Лиаму.

Рейн чувствовала себя так, словно пол уходит у нее из-под ног. Дрожа и с трудом приподнимаясь на локтях, она повернулась к Хаммеру, в ужасе уставившись в его глаза.

— Ты сделал фотографии? И хранил их все эти годы?

Она перевела свой взгляд на Лиама.

— Ты видел их?

Лиам торжественно кивнул головой.

— Все в порядке.

— К черту все это!

Она вскочила на ноги и пристально посмотрела на Хаммера.

— Ты обманул меня и молчал все эти гребаные шесть лет?

Наклонившись, он схватил ее за запястье, и повалил ее на спину. Она снова оказалась зажатой между ними.

— Следи, блять, за языком. Я сделал их для твоей защиты, мне было необходимо доказательство для полиции, в случае, если те постучатся в мою дверь. Все это время снимки лежали у меня в сейфе, и показал я их Лиаму только для того, чтобы он знал, через что тебе пришлось пройти. Я знал, что один из нас должен был дотянуться до твоих ран, и если не я, то это сделал бы он. Обвиняй и ненавидь меня, если хочешь. Но это ничего не изменит, будь у меня шанс отмотать время назад, я бы поступил точно также.

Выражение его лица можно было охарактеризовать, как выражение искренней решимости.

Рейн закрыла глаза. Логически рассуждая, она понимала его точку зрения, но это не уменьшало ее боль.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал о том, что со мной произошло, и видел меня в таком состоянии….. тем более Лиам. Я хотела, чтобы и ты забыл об этом.

Она попыталась свернуться в клубок и спрятать свое лицо.

— Именно по этой причине я и бродила по улицам в течение двух дней, прежде чем ты нашел меня. Когда я сбежала, ты был вторым, кто видел меня такой. К тому времени как ты обнаружил меня, мне было так больно. Я собиралась уехать на следующий день, но….

Вместе, он и Лиам удерживали ее, не давая ей спрятаться. Ощущая себя той самой напуганной девочкой, раздетой и побежденной, Рейн прекратила сопротивляться.

— Могу я побыть одна?

— Нет, прелесть. Я никогда об этом не забуду, и независимо от того, хотела бы ты или нет, Лиам заслуживает того, чтобы знать о тебе правду. Хорошую. Плохую. Уродливую. Разве он еще не убедил тебя в этом?

Да, убедил.

Рейн смогла только кивнуть.

— Он не станет любить тебя от этого меньше, но пока ты в это не поверишь, у тебя всегда будет возникать желание скрутиться в клубочек, закрыться и спрятаться. А мы не собираемся тебе этого позволить.

Голос Хаммера был спокойным, но строгим.

— Совершенно верно. Тебе больше не удастся увернуться от моих вопросов, — поклялся Лиам.

— И я не собираюсь тебя бросать. Если ты до сих пор так обо мне думаешь — сейчас же перестань.

— Кроме того, правда теперь известна… и что? — сказал Хаммер.

— Мы все еще здесь. Мы считаем тебя сильной, выжившей после такого кошмара личностью. И мы, мать твою, никуда не уйдем. Как и ты.

Она знала, что этот урок будет посвящен тому, чтобы научить ее разговаривать с ними. Обо всем. Поэтому, если она этого не сделает, то не добьется результата.

— Нет, я так не думаю. Простите меня. Останьтесь…

Лиам ласково погладил ее ладонью по пояснице.

— Хорошо. Не уверен, что ты в полной мере осознаешь, как много ты значишь для нас. Что бы ни случилось, не смей и минуты думать о том, что мы тебя не ценим. Я ведь никогда не рассчитывал на то, что влюблюсь в тебя, Рейн. Я просто хотел помочь… но ты удивила меня, украв у меня мое сердце. И теперь…

Он сделал паузу.

— Ты не в состоянии сказать что-либо или сделать для того, чтобы изменить текущее положение вещей.

Они силой вытягивали из нее правду, но в ответ и сами были с ней предельно честны. Ее честность стоила им их собственных секретов и чувств. Они оба были такими щедрыми и преданными, гораздо более понимающими, чем она от них ожидала.