Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография - Стейси Шифф

Ясно, что ее любовник окончательно, бесповоротно, безутешно разбит. Она бежит от него в усыпальницу вместе с рабынями. Они закрывают за собой тяжелые двери и, видимо, подъемную решетку, опущенные прутья которой уже нельзя сдвинуть с места. Они закрывают двери на засовы и замки. Дион считает бегство в усыпальницу всего лишь актерской игрой: Октавиан непрерывно слал ей успокаивающие послания, и Клеопатра, конечно, давно уже согласилась пожертвовать любовником в обмен на Египет. Этот театральный жест она делает только для того, чтобы подвигнуть Антония на самоубийство. Антоний подозревает подвох, «однако, ослепленный страстью, не верит в это, а начинает жалеть ее больше, чем себя самого» [41]. Вообще поводов для жалости здесь хватает. Дион допускает в Клеопатре по крайней мере крупицу сострадания к Антонию – она, может быть, и двуличная, но не бессердечная – хотя опять искажает ее мотивы. Если Антоний поверит в ее смерть, он не захочет дальше жить. Забаррикадировавшись в усыпальнице, Клеопатра посылает сообщить ему, что она мертва.

Ради чего она его обманула? Клеопатру обвиняют в таком количестве предательств, что сложно решить, как квалифицировать это, последнее и, наверное, самое человечное и самое объяснимое. В конце концов, они возглавляли Союз смертников. Антоний и раньше предлагал лишить себя жизни, чтобы спасти ее. Октавиану он больше не нужен, для Клеопатры тоже стал препятствием. Кто-то должен вытащить его из этого кошмара – хотя с подобной задачей побежденные римские полководцы традиционно всегда справлялись самостоятельно. Возможно, этот эпизод оброс домыслами задолго до того, как за дело взялись историки. В любом случае Антоний не теряет времени. Без Клеопатры ему не для чего жить. К тому же не очень хочется, чтобы его обошла женщина. Новость о ее смерти он выслушивает в своей спальне, при челяди. Как пишет Плутарх, Антоний сразу же сбрасывает с себя панцирь и восклицает: «Ах, Клеопатра, не разлука с тобою меня сокрушает, ибо скоро я буду в том же месте, где ты, но как мог я, великий полководец, позволить женщине превзойти меня решимостью?!» [42] Раб Антония Эрот, как заранее договорено, должен убить его в случае необходимости. Случай настал. Эрот поднимает меч – и наносит смертельный удар себе. И падает к ногам хозяина. Тому остается лишь похвалить раба за преподанный ему урок мужества и вытащить из ножен собственный полуметровый меч с удлиненным острием. Антоний вонзает его себе под ребра, но не попадает в сердце, а лишь протыкает живот. Истекая кровью, теряя сознание, он падает на кровать. Умереть ему, однако, не удается – и это очень типично для Антония: дело сделано только наполовину. Он умоляет окружающих закончить его страдания, но его предают в очередной и теперь уже точно в последний раз. Все до одного выбегают из спальни.

Клеопатра слышит ужасный крик отчаяния и бежит на верхний этаж своей усыпальницы. Она смотрит вниз либо из окна второго этажа, либо с недостроенной крыши (здание возводили быстро, но недостаточно быстро). Вид ее вызывает внизу смятение – так она жива! – и, если Дион прав, никто не потрясен больше, чем Антоний. Здесь рассказы Плутарха и Диона снова расходятся. Непонятно, что происходит раньше: Антоний понимает, что Клеопатра жива, или Клеопатра понимает, что Антоний умирает. Далее либо он велит рабам доставить его к ней (Дион), либо она посылает рабов за ним (Плутарх). Антоний уже потерял очень много крови. Писец Клеопатры находит его на полу в крови, корчащегося в муках.

Рабы несут агонизирующего Антония к усыпальнице. Клеопатра сбрасывает из окна веревки, с помощью которых наверх поднимали каменные блоки. Рабы обвязывают ими обмякшее тело. Клеопатра сама, вместе с Ирадой и Хармион, начинает поднимать его к себе. Никому не удалось описать происходящее лучше Плутарха – даже Шекспиру. «Невозможно, – пишет историк, работавший с записями очевидца, – представить себе зрелище жалостнее и горестнее. Залитого кровью, упорно борющегося со смертью, поднимали его на веревках, а он простирал руки к царице, беспомощно вися в воздухе, ибо нелегкое то было дело для женщин, и Клеопатра, с исказившимся от напряжения лицом, едва перехватывала снасть, вцепляясь в нее что было сил, под ободряющие крики тех, кто стоял внизу и разделял с нею ее мучительную тревогу» [43]. Едва втащив его наверх и уложив на постель, она начинает рвать на себе одежду. Это один из двух запечатленных в истории эпизодов, когда Клеопатра теряет свое неимоверное самообладание, дав волю эмоциям: «Проникшись состраданием к его бедам, она почти что забыла о своих собcтвенных» [44]. Они провели большую часть последнего десятилетия бок о бок. Теперь Клеопатра собственным лицом вытирает его кровь. Бьет себя в грудь и расцарапывает ее ногтями. Называет Антония своим господином, супругом, императором. Она всегда знала, как разговаривать с мужчинами. Антоний просит вина, «то ли потому, что действительно хочет пить, то ли надеясь, что это ускорит его конец» [45]. Напившись, он призывает Клеопатру подумать о своей безопасности и сотрудничать с Октавианом, если при этом удастся избежать позора (эти слова показывают, что он не очень уверен в ее намерениях). Из людей Октавиана он советует ей доверять Гаю Прокулею – его бывшему другу [46]. Ей следует не оплакивать его из-за выпавших ему несчастий, но радоваться выпавшему ему счастью и славе. Он был самым могущественным человеком в мире, а теперь умирает доблестной смертью, как римлянин, побежденный римлянином. За окнами шумят волны. Антоний умирает на руках Клеопатры.

Пока Антоний мучительно преодолевал путь в усыпальницу, один из его телохранителей спешил к Октавиану, спрятав под плащом меч Антония. Там он предъявил оружие, запятнанное кровью, и доложил о не очень хорошо исполненном самоубийстве. Октавиан немедленно удаляется в свою палатку и плачет крокодиловыми слезами, как когда-то Цезарь о Помпее, «о человеке, который был его свойственником, соправителем и товарищем во многих делах и битвах» [47]. Должно быть, он чувствует огромное облегчение: отделаться от Антония было непросто. Антоний умирает на руках Клеопатры, а в это время Октавиан проводит небольшую церемонию самооправдания – извлекает на свет переписку с бывшим зятем за последние годы и зачитывает письма вслух избранным друзьям. Разве не удивительно, «как дружелюбно и справедливо писал он и с какою грубостью, с каким высокомерием всегда отвечал Антоний»? [48] (Позже он не поленится и сожжет все письма, полученные от Антония [49].) После этой захватывающей прокламации Прокулей удаляется. Через несколько минут после смерти Антония он стоит перед дверями Клеопатры.

Антоний до последнего вздоха оставался слишком доверчивым человеком. У Прокулея две задачи: выманить Клеопатру из