Баннерет - Мстислав Константинович Коган

— Парни, — я вышел чуть вперёд, чтобы меня могли видеть все, и повернулся к строю, окинул всех испытующим взглядом и продолжил, — Для многих из вас это будет первый бой. Сразу могу сказать — из него вернутся не все. Не все — живыми. И далеко не все целыми и невредимыми. Так что если у кого-то из вас вдруг возникло желание сложить оружие — сделайте это сейчас. Верните своё жалование обратно в казну отряда, сдайте клинки и броню в арсенал, и можете быть свободны. Ну как, желающие есть?

Никто не пошевелился. Все внимательно смотрели на меня и ждали, что я скажу.

— Что ж, отлично. Для всех оставшихся могу повторить — у меня только одно правило. Сражаются все. Если кто-то сдрейфит. Решит сбежать. Решит бросить своих боевых товарищей, то его ждёт смерть. Такого человека я лично выловлю, повешу, а тело оставлю на обгладывание трупоедом. Потому, как бы ни было страшно — не облажайтесь.

По строю прокатился недовольный гомон. Похоже, я начал не совсем с того, что следует. Ладно, будем исправляться. Похоже, придётся и про мораль накинуть.

— Да, — я повысил голос, — Нас ждёт жестокая сеча. Но без неё нам не добыть славы. А без славы не видать нам ни монеты, ни эля, ни любви женщин! — гомон зазвучал чуть одобрительнее. Я двигался в верном направлении, — Так идём же и прольём кровь тех говнюков, которые возомнили себя хозяевами этой земли. Тех, кто думает, будто он в праве распоряжаться жизнью и смертью. Тех, кто скармливает баб и детей кошмарным тварям, приходящим в ночи. Прольём их кровь и возьмём богатую добычу. Вы со мной, парни?

Ответом мне был дружный рёв. Поднятые вверх мечи и копья. Я повернулся к Бернарду. Он одобрительно кивнул и снял с пояса боевой рог. Спустя несколько мгновений над лагерем раскатился тяжелый, заунывный вой. Мы шли в бой.

Глава 22 «Принуждение к миру»

Солнце успело миновать зенит, когда наше небольшое войско вышло к тому месту, где ещё сегодня ночью Бернард схватился с конными бандитами. Лошадей они забрали. Трупы тоже. Но тёмные пятна, оставшиеся в засохшей грязи дороги, безошибочно говорили о том, что ещё совсем недавно здесь пролилась кровь.

Двигались медленно. Ополченцы не умели держать шаг, сбивались с него, и постоянно отставали. То и дело кто-то из них бегал в кусты справить малую нужду. Многих колотил мондраж. Моих ребят Бернард натаскал получше. Они уверенно держали строй, пытались даже чеканить шаг, да и по придорожным зарослям разбегаться не спешили. Чувствовали себя заметно увереннее, чем кметы, впервые за долгое время взявшие в руки оружие. В арьергарде (тылу) нашего небольшого войска неспешно ползли две телеги, нагруженные наспех сооруженными носилками, лекарствами и нехитрым хирургическим инструментом, который Вернон сумел сторговать у здешнего аптекаря. Нагруженные, по правде говоря — было сильно сказано. Всё барахло можно было спокойно утащить и в руках, однако никто не гарантировал нам, что после боя у нас не появятся тяжелораненые, которых иначе как на телеге, до деревни не довезёшь. На возах ехали Вернон, Айлин, Бьянка и несколько маркитанток, которых лекарь припахал помогать ему с перевязками.

Мы никуда не торопились. Шли по всем правилам, выслав в авангард и на фланги парные конные разъезды. Не хватало ещё попасть в засаду прямо на дороге и потерять половину людей до основного сражения. Возле Медовища уже наступали на эти грабли. Тогда, нас, правда «пожалели», так как хотели договориться, но сейчас был явно не тот случай.

Впрочем бандиты лезть на рожон не спешили. Лишь один раз разведчики увидели где-то вдалеке одинокую, закутанную в серый плащ фигуру, которая при их приближении тут же рванула в кусты и растворилась в лесной чаще. Куда скрылся наблюдатель, понять так и не получилось. Цепочка следов обрывалась возле ствола ближайшего дерева, однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что в кроне никого нет.

— По веткам ушёл, сукин сын, — доложил мне дозорный, — Токмо, знай, его и видели.

— Человек? — поинтересовался Бернард.

— Да ктож его разберёт, — пожал плечами второй разведчик, — С виду вроде и человек, а двигался так, будто хищная кошка какая. Только дюже здоровая, с человека значица размером.

— А другие следы были? — спросил я, напряженно всматриваясь в лесную чащу. Восточный разъезд что-то долго не возвращался. Волноваться в общем-то было ещё рановато, но на душе уже понемногу начинали скрести кошки.

— Нет, командир. Токмо эти. Да и эти то признаться, какие-то странные. Как будто босой человек, понимаете, шёл. Без онучей или сапог. А мож то был и не человек вовсе, — пояснил разведчик.

— Ладно, двигаем дальше, — скомандовал я, — Если будем трястись из-за каждого шороха, мы и к утру до этих говнюков не дойдем.

— Слышали, собачье семя! — заорал Бернард, направляясь к голове колонны — Шевелите ногами! Ополчение, не отставать! Давай живее. Раз-два, раз-два.

Солдаты заметно приободрились и снова зашагали вперёд. Я тоже прибавил шагу, стараясь не отставать от колонны. Разведчики вновь уехали вперёд. Мы сейчас были где-то в полутора верстах от бандитского лагеря, а может и того меньше, так что бдительность ослаблять не стоило.

— Генри, — со мной поравнялся Тур. В руках здоровяк тащил ещё один деревянный щит, — Ты кое-что забыл, — он протянул щит мне, — Признаться честно, если успел его закончить. Получилось грубовато, но времени было мало, да и с такой… — он махнул рукой, которой не хватало безымянного пальца, — Клешнёй работается не ахти как.

— Главное, чтоб стрелу держал, — кивнул я, продевая руку в петли наспех сделанные из наспех вырезанных полосок кожи, — А то, что грубовато… Честно сказать, ты и так превзошёл все мои ожидания. Мне казалось, что ты успеешь сработать четыре-пять щитов максимум. Но вместо этого ты снабдил ими весь первый ряд, ещё и для меня один приберёг.

— Так не один ведь работал, — покачал головой здоровяк, — Я сделал только деревянные основы. А оно, понимаешь, нетрудно, когда форма простая и гвоздей с досками в достатке. Петлями занимался уже оружейник наш. Алфрид Он, как выяснилось, и в кожевенном деле немного сечёт.

— Немудрено, — пожал плечами я, — Любой элемент доспеха, ежели это не кольчуга, так или иначе держится