Метро 2033. Отступник - Элона Демидова

– А ты, смотрю, уже всех на должности расставил, – сказал Орлов. – Случайно главным советником не хочешь стать?

– Нет, – Алфераки засмеялся, – я хочу стать инструктором и в будущем воспитывать подрастающее поколение. Ведь главное в нашем деле – воспитание традиций…

Я перестал слушать этот треп. Вот она, цена спасения. Новые хозяева с «калашами» будут грабить беженцев, часть из них превращать в крестьян, остальных в рабов…И никуда не денешься, нет выбора…

– А что если кто-то не захочет жить по новым правилам? – спросил я.

– Значит, эти «кто-то» отправятся умирать, – ответил Алфераки. – Те, кто нам совсем не подойдут, будут выкинуты на другой берег Миуса и их будут расстреливать при попытке вернуться.

– И даже я, если что? – спросил я.

Анатолий ухмыльнулся и сказал бесстрастно и холодно:

– И даже ты, исключений быть не может… но ты ведь с нами, не так ли?

– Я с вами, – пришлось согласиться мне.

Вот она человеческая дружба, милосердие, доброта и прочая муть. Остается только жалеть, что Орлов со своей бандой, встретившись с бандой другого ублюдка, не перестреляли друг друга, а умудрились договориться. И в результате у Лакедемоновки, которую тут же обозвали столицей Миусской Политии, получилось два царя. Не знаю даже кого из них я больше ненавижу – Антона из простых «сапогов» или Романа из «кровавой гэбни».

И вот прошли два с лишним десятка лет, а я все еще жив. И лакедемонский вертеп тоже пока существует. Мне непереносимо жить в нем. Я отказался от должности в Совете старейшин и отдалился от Алфераки. Меня считают слегка тронутым из-за этого, но особо не трогают. И вот что интересно: со временем я их ненавижу все сильнее. Алкоголь и шлюхи не помогают забыться. И только эта тетрадь, четвертая по счету, хоть на какое-то время дает облегчение. Когда-нибудь тетради кончатся. И кончится мое терпение. Если к тому времени вся эта человеческая шушера не вымрет, мне придется взять свою «Сайгу» и расстреливать, расстреливать, расстреливать, пока меня самого не прикончат. Или же, может быть, легче просто засунуть ствол в глотку и нажать спусковой крючок, ибо я такой же как все они: трусливый, похотливый, жадный и завистливый».

Когда Игорь закончил писать и взглянул в окошко, то заметил, что на улице заметно посветлело. Заснуть в эту ночь так и не удалось. Потом взгляд инспектора упал на тетрадь, которую он исписал до последнего листка. В ней теперь жили его ненависть, страхи и обиды. А он очистился. Быть может, на месяц, на два или на полгода – он очистился. До следующего приступа тоски и ярости, когда встает мучительный выбор: пристрелить кого-нибудь или самому застрелиться. Игорь тяжело вздохнул, макнул перо в чернильницу и дописал:

«Я подумаю и решу, что лучше, когда кончится последняя тетрадь».

Глава 22

Тени минувших времён говорят неумеющим слушать

Два высоких, атлетически сложенных парня стояли на крыше. Где-то за их спинами, разгоняя утренний сумрак, поднималось августовское солнце. Скопление облаков на горизонте уже потеряло густой кроваво-красный оттенок; еще немного, и яркий свет станет почти непереносим для глаз.

– Они идут с севера, как я и рассчитывал, – сказал шатен.

– Ты уверен в этом? – скуластый юноша с рыжеватыми волосами нахмурился.

– Я это знаю, Ромул. Видишь? – шатен указал куда-то вверх, в утреннюю полумглу. – Пегас, шаманов птер, кружит вон там. И поворот головы видишь?

– Вижу, Саша. Но ничего не понимаю в поворотах его головы и взмахах крыльев. Так что тебе, конечно, лучше знать.

Нуклеары какое-то время стояли молча. Потом Ромул спросил:

– Ты уверен, что выкрасть пояс было хорошей идеей?

– Я в этом не сомневаюсь. Врагов надо отвлечь, обескуражить, лишить твердости… как это сделать? Послать большой отряд наших? Но что смогут они днем, с луками против автоматов? Только бестолково погибнуть. Да ты же и сам все понимаешь! – шатен пристально посмотрел на собеседника. – Дети предводителей кланов должны идти первыми не в очередь за едой, но в очередь за смертью.

Скуластый юноша молча кивнул, а Саша положил на ладонь металлический кругляш.

– Смотри, – сказал он, – это монета из старых времен. Видишь, здесь двухголовая птица, а здесь единичка. Сейчас ты выберешь сторону, а я подброшу, и если угадаешь, то эта честь достанется тебе. Если нет – пойду я.

– Единица, – проговорил Ромул немного подумав.

Саша кивнул и подбросил монету. Кругляш, описав дугу, со звоном покатился по бетонной поверхности и утонул в пыли. Оба парня бросились к месту падения. Наступила гробовая тишина.

– Ну вот, значит, идти мне, – произнес шатен.

– Мы можем перебросить, – предложил Ромул.

Саша отрицательно покачал головой и, отрешенно улыбнувшись, достал из кармана рубашки пару бумажных листков, сложенных вчетверо.

– Передай отцу, а этот – брату Илье, – шатен говорил спокойно, и взгляд его был преисполнен потусторонней безмятежностью. – Будь осторожен, здесь нет крупных хищников, но поблизости бродит стая диких псов.

Ромул почувствовал вдруг, как в носу защипало и зачесались глаза. Ему хотелось кричать, проклиная невидимых пока врагов, пусть на них обрушится небо, а земля встанет дыбом; хотелось схватить и связать Сашу или отобрать пояс с пластидом и убежать, лишь бы только сын судьи остался в живых… Но одновременно Ромул понимал, что ничего этого сделать нельзя, поэтому он сжал кулаки и сказал охрипшим голосом:

– Мне будет не хватать наших разговоров в Библиотеке.

– Это оттого, что я посвящен Бессущностному, – ответил Саша невпопад. – Оттого, что я не вижу тех, с кем вы общаетесь в Праздники Откровения. Для меня вы все купаетесь в иллюзиях. И смерть всего лишь одна из них, – шатен легко улыбнулся. – Я умру, даже не заметив этого.

– Солнце поднимается высоко и слепит глаза, – Ромул стер слезу со щеки. – К тому же надо предупредить Совет…

– Шаман уже все знает, он скажет Совету. Но все равно, иди скорей, только не забывай о собаках.

– Шагом марш! – процедил Алфераки, пренебрежительно косясь на Психею.

Первая восьмерка перешла с бега на шаг. Пятнадцатилетняя жрица, массируя правый бок, плелась следом за второй линией, отставая все больше. Начальник гвардейцев недовольно хмурился. Несмотря на свой дар, девушка казалась ему явно лишней. Они отставали по графику, и первый сокрушительный удар по нуклеарам придется наносить на час-два позже намеченного. А там еще возникнут какие-нибудь непредвиденные задержки, и блицкриг окажется на грани срыва.

Передовой отряд, возглавляемый Анатолием, условно выполнял разведывательные задачи. На душе у бывшего старшего лейтенанта было неспокойно. Ему изначально не нравился план молниеносной войны без предварительной серьезной разведки и тщательной подготовки. И вот сейчас они продвигались по Николаевскому шоссе практически вслепую. А большая летающая бестия, парящая высоко в небе, изредка издающая протяжные крики, раздражала инструктора все больше и больше. Создавалось ощущение, что тварь, не собираясь нападать, следила за ними. Жаль, выстрелом ее не достать.

«Авиация противника», – мелькнуло шальное предположение. Но это, конечно, были уже откровенные глупости и паранойя.

Анатолий вернулся к успокоительной мысли, что у дикарей нет шансов против огнестрельного оружия. Что могут их копья и луки! К тому же на стороне наступавших солдат Лакедемона были многолетние тренировки и вбитые с младенчества боевые навыки.

– Там кто-то есть, – вдруг скороговоркой произнесла подбежавшая Ирина.

– Где?

– Там, – видящая указала в сторону заправки, что находилась метрах в семидесяти правее.

– На месте стой! Рассредоточиться! – скомандовал Анатолий. – Ты почему раньше не заметила, где твое хваленое дальновидение? – со злостью обратился он к девушке.

– У меня бок колет, а когда что-то болит, я хуже вижу…

Спрятавшись за остовом автомобиля рядом с видящей, Алфераки внимательно осмотрел местность. По одну сторону дороги над зарослями возвышались многоэтажные дома. А дальше, после заправки, должен был начинаться Николаевский рынок. Очень хорошее место, чтобы спрятаться даже большому отряду. «В принципе, устроить здесь засаду разумно, – подумал инструктор. – Я бы, может, так и сделал. Но только не с луками и копьями».

– Сколько их? – шепнул Анатолий, вытаскивая из кобуры «Стечкин».

– Один, – ответила видящая.

– Только один?! – инструктор вышел из укрытия.

В этот же момент из-за колонки показалась рука с палкой и намотанной на нее белой тряпкой, а потом появился молодой шатен, одетый в необъятный черный балахон.

Анатолий от досады тихо выругался. Блицкриг с идеей внезапности накрылся. Раз мутанты послали парламентера, значит, отлично знают о приближении отряда.