Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов

– Жалкое ничтожество! Презренный червь! Не надейся, что мы станем марать об тебя благородную сталь и наши руки. Позор своей нации, ты недостоин даже того, чтобы мы утруждали себя взглядом в твою сторону…

Потом он перешел на немецкий, а может, и на голландский, тут различие, по-моему, непринципиальное, во всяком случае, для этого мира и этой эпохи. Впрочем, судя по интонации, содержание речи не особенно изменилось. Рудя вещал, с брезгливой презрительностью кривя губы и лишь изредка снисходя до болезненной полуулыбки, точно ему и впрямь было мучительно общаться со столь низменной тварью.

Ван Дайк искоса поглядывал на меня с явной опаской, но быстро отходил. Сизоватый оттенок лица сменился нормальной бледностью, глаза перестали казаться мутными стекляшками. Вот только не возникло у меня впечатления, что он всерьез проникся осознанием собственного ничтожества.

Ладно, по крайней мере он оправился достаточно, чтобы внятно говорить. Он даже перебил Рудю в середине какого-то особенно уничижительного периода.

Саксонец обернулся ко мне и сказал:

– Представляешь, этот жалкий смерд заявляет, будто является одним из самых богатых людей Брегена-ан-Зе! Как будто деньги могут составить хотя бы долю славы старинного герба. Да и не трудно ли поверить…

– Рудя, не отвлекайся, времени мало. Если кто-нибудь слышал выстрелы, сюда вот-вот нагрянут его приятели. Когда он уже заговорит?

– Сейчас! – заверил меня рыцарь и вновь обрушил на голландца поток презрения.

Пару раз он ткнул пальцем в герб на щите – ну, все ясно, можно не прислушиваться, вылавливая знакомые слова. Я уже разуверился в действенности Рудиной методы и обдумывал, пригрозить ли ван Дайку чем-нибудь исключительно мерзким или просто отвесить затрещину. Однако в рыцаре, похоже, всколыхнулась старая страсть к аристократическому самоутверждению.

Голландец между тем смелел на глазах и даже пытался вступать в пререкания. Рудя горячился и повышал голос.

Время уходило. Хотя Баюн по-прежнему высматривал возможную опасность, я против воли сам стал прислушиваться к лесным звукам, да так старательно, что почти убедил себя, будто мы находимся в кольце врагов. Нервы…

– Пушистые хвостики! Вы все еще возитесь? – раздалось рядом. Баюн, оставив пост, подбежал к нам и решительно оттеснил от пленника. Мы с Рудей попытались возразить в том смысле, что пленник нынче глуповатый пошел, но кот оборвал нас обоих жестким: – Брысь отсюда, душеведы! Слушай меня внимательно, ван Дайк. Вообще-то мы не любим убивать людей, если нас не вынуждают. Но ты своим упрямством сейчас вынудишь. Сам понимаешь: война, нервы… Тебе это надо? Нет? А что надо? По глазам вижу: все, что ты хочешь, – это уйти отсюда живым и невредимым. Так вот, давай договоримся, и задери меня псы, если я совру хоть словом. Я сейчас досчитаю до трех. Либо ты согласишься ответить на наши вопросы, и тогда, обещаю, уйдешь живым, либо нет, и тогда Чудо-юдо оторвет тебе голову. Все понял? Раз…

– Я отвечать, – кивнул голландец.

– Спрашивайте, – предложил нам кот. – Я переведу, если что. И ради всего святого, не тяните время.

Рудя смущенно отвернулся, словно что-то заинтересовало его в обступившей нас стене зелени.

– Кто вами командует? – спросил я.

– Черномор.

– Кто такой ван Хельсинг, откуда взялся?

Баюн, заметив тень замешательства на лице ван Дайка, перевел. Голландец в ответ разразился восторженной речью. У Руди даже челюсть отвисла.

– Это занятно, – сказал, выслушав его, Баюн. – Ван Хельсинг слывет великим оккультистом и заклинателем демонов, а также укротителем древних чудовищ. Они с Черномором несколько раз помогали друг другу… Уже много лет ван Хельсинг искал способ подчинить себе упырей, кровососущих мертвецов. Две недели назад ему пришло сообщение, что Черномор готов уступить ему древнюю тайну магрибских магов, которые владели этим искусством… Черномор не обманул и действительно поделился секретом, но взамен потребовал помощи в войне с Чудом-юдом.

Ван Дайк, следя за ходом изложения, что-то добавил.

– Усмиритель древних чудовищ охотно согласился помочь, потому что никогда прежде не доводилось ему сражаться с чудами-юдами, – перевел кот.

– Как ему удается побеждать чудовищ, ван Дейк?

– Ван Дайк, – поправил меня голландец.

– Пардон. Ну так какой магией он пользуется?

– Я не знать, правда-правда. Хозяин ревнует свой тайни. Ми есть слуги и ничто. Но хозяин силен и мудр, много-много знайт. Еще ни один чудовищ не побеждайт его божественный ум.

– Ясно. Сколько с вами викингов?

– Я не считайт этот мразь, – скривился ван Дайк. – Сотни три…

– Что именно тебе приказали делать?

Голландец опять замешкался, но на сей раз кот, переведя вопрос, добавил от себя нечто такое, от чего наш пленник опять посерел.

Баюн помедлил, прежде чем изложить сбивчивый ответ.

– Очень странный приказ, – сказал он. – Своих подручных ван Хельсинг отрядил с викингами, чтобы узнали о Чуде-юде все, что возможно. Причем изначально у них был приказ взять в плен кого-нибудь из сожителей Чуда-юда. А совсем недавно пришел новый приказ: всех обитателей острова убивать. Капища взрывать порохом или сжигать. Лес тоже…

– Что – «лес тоже»? – удивился Рудя.

– Тоже сжигать – везде, где мы только можем спрятаться.

– Но это же глупость! Зачем?

– Он не знает, – ответил Баюн. – Он больше ничего не знает. Ладно, пойдемте, время поджимает.

– У меня еще вопрос, – сказал Рудя. – Если Адальберт ван Хельсинг, то почему он при этом еще и ван Бреген-ан-Зе?

– О, хозяин убивать много-много древний чудищ и там, и там! – расцвел ван Дайк.

– Все? Больше ни у кого нет важных вопросов? – уточнил кот и повернулся к пленнику: – Дуй отсюда, ц впредь не попадайся, больше у нас разговоров не будет.

– Понимайт, – кивнул ван Дайк и, взяв низкий старт из положения «полулежа под пальмой», скрылся в лесу.

Погони пока что не было слышно, но мы предпочли задержаться еще немного, чтобы предпринять хотя бы элементарные меры безопасности.

Ближний берег ручья был глинистым. Затоптав следы Насти, мы вошли в него, как бы собираясь двигаться в сторону побережья, пересекли, наскоро наследили на другой стороне, потом вернулись по камням и опять вошли в воду. Детская уловка, но хотя бы из предосторожности викинги должны будут проверить все направления.

По руслу ручья мы прошли метров сто, наконец, набредя на россыпь камней, выбрались на берег и припустили к горе.

– Надо было спросить, как ван Хельсинг собирается колдовать, если Черномор гасит любую магию на острове, – заметил Рудя, когда мы на минуту остановились перевести дыхание.