Вызов - Гайя Антонин

   Гайя

   Я увидела Ману, который склонился над Северусом. Хлопая сонными глазами, думаю, как бы не разреветься от радости лицезреть зеленоглазого. Но когда он посмотрел на меня, выпрямившись, я не выдержала.

   - Мана!.. - я прижала ладонь к глазам. Не видеть его, не плакать, не видеть, не плакать...

   - Что, окончательно от наркоты съехал с катушек, м?

   Холодный, чуть презрительный голос помогает взять себя в руки. Отнимаю руку от лица, жалея, что у меня нет с собой ни салфеток, ни платка. Мана достает из кармана белого пальто шелковый платок и протягивает мне. Брезгливо и недовольно указывает ладонью на меня:

   - Ты себя в зеркале видела?

   - У Северуса рак. Он скрывал это ото всех, - не обращая внимание на слова вампира, промакиваю слезы. - Кроме того, у него сегодня сын родился... Этого тоже никто не знал - ну, что у него вообще будет ребенок скоро... Сева узнал об этом и... - не выдержав, опять ударяюсь в слезы.

   Брезгливость на лице Маны сменяется изумлением, а затем - пониманием. Он снова наклоняется над Северусом и, вынув иглу капельницы из его вены, слизывает каплю крови, кривится.

   - Фу...

   Я встаю со стула, подхожу к вампиру. Знаю, что неправильно, знаю, что не должна...

   - Мана, если бы речь шла обо мне, я бы лучше умерла, но не стала тревожить тебя...

   Вампир угрюмо глядит на меня.

   - Как-то неправильно ты собираешься попросить.

   - Прости!.. - хватаю его за рукав, словно он пытается убежать, но он не пытается, лишь глядит на меня без каких бы то ни было эмоций теперь. - Я хочу сказать, что мне брат дороже себя самой. Пожалуйста - обрати его... Не дай ему умереть.

   - Это и значит умереть...

   - Я имею в виду...

   - Я понял. Ты уверена, что он сам хотел бы этого? - Мана сощурился, переводя взгляд на моего белого, как мел, брата. - Помнится, у нас с ним общение не заладилось...

   Волна паники по новой окатывает меня. С него станется отказать мне. Прийти сюда, в больницу, поманить призрачной надеждой и... От жалости к себе и Северусу опять начинаю плакать, в отчаянии быстро прижимаюсь лбом к плечу Маны, обхватываю его руками и шепчу срывающимся голосом:

   - Пожалуйста... Умоляю...

   Кажется, я никогда не понимала до конца, насколько много значит для меня моя родня. Пусть и не кровная... Я могла бы прекратить общение с ними, чтобы не подвергать их опасности, но мне было бы достаточно и того, что они живут и здравствуют.

   Я сползла на пол, обхватывая бедра Маны руками и прижимаясь щекой к его животу, рыдая и шепча:

   - Пожалуйста... пожалуйста...

   - Гайя!

   Он хватает меня за руку и пытается оторвать от себя. В тот момент мне казалось, что не отпустить вампира - самая важная задача в мире. И только от этого зависит, будет ли Северус жить...

   - Гайя, прошу тебя, встань! - из резкого и раздраженного его голос становится терпеливым, но настойчивым.

   - Нет...

   Он хватает меня под мышки и подымает на ноги. За искажающими все вокруг слезами и страхом вижу, что вампир серьезен и хмур.

   - Я вернусь к тебе, хочешь? - хлюпаю я, находя эту идею изумительной. Хотя сейчас, наверное, на меня и смотреть-то страшно...

   - Сядь, - он усаживает меня обратно на стул, - и успокойся ради Бога... - морщится, словно упоминание всуе причиняет ему дискомфорт. - Просто посиди. Я быстро.

   Я притихла, пытаясь понять отключающимся мозгом, не значит ли это, что он куда-то собирается уйти.

   Мана сел на край кровати моего брата. Я утерла слезы, во все глаза глядя на вампира в ожидании.

   Зеленоглазый со вздохом тронул белое лицо Севы, провел ладонью от лба до подбородка, словно закрывая глаза покойнику.

   - Самоубийца... - Мана воздел глаза к потолку, качая головой. - Ладно... Он красив. И своенравен. Надеюсь, ты не будешь ненавидеть меня, - это Мана сказал, уже склонясь к лицу Северуса.

   Вампир проверил зрачки моего брата. А потом, прижав его щеку к подушке, склонился к его шее. Я закрыла глаза. Пути назад нет...

   Скрипнула кровать, я ощутила прикосновение к плечу.

   - Идем, - Мана поднял меня со стула.

   Я позволила увести себя из палаты, забыв глянуть на Северуса.

   В замызганном, провонявшем хлоркой туалете больницы вампир наклонил меня над раковиной и умыл, как маленькую.

   - Хол-лодно... - я стучала зубами, когда он, наконец, позволил мне разогнуться.

   Вампир снял со своей шеи шарф и вытер им мое лицо.

   - В машине согреешься.

   Мана попросил доктора, который весьма недовольно отозвался о нашем пребывании в больнице в такой поздний час, звонить ему сразу же, как только появятся новости о состоянии Северуса. Сопроводил визитку какой-то купюрой, после чего доктор очень вежливо заверил Ману в том, что непременно будет держать его в курсе.

   В машине я позволила усадить себя на заднее сидение и накинуть мне на плечи пальто Маны.

   - Ты в состоянии думать?

   Смотрю на него. Зеленоглазый сидит, обернувшись ко мне и выжидающе смотрит. Хорошо, что он здесь. Он точно в состоянии.

   - Не совсем...

   Хотя лукавлю - мне уже немного стыдно за то, что ползала на коленях перед вампиром. Ладно, желаемое достигнуто, значит, все это было не зря.

   - Когда Северус... умрет?

   - Нет смысла тянуть. Я вернусь сюда через пару часов.

   Нервная дрожь пронизывала, кажется, до пят. Я поплотнее запахнула пальто Маны и уткнулась носом в благоухающую тяжелую ткань.

   - Надо позвонить моим родиетлям и рассказать... верно?

   - Нет.

   - Почему?

   - Потому что он мой, и я так сказал.

   - Но они должны успеть на похороны...

   - Какие похороны, Гайя?

   - Северуса...

   - Мы решим, что делать, когда он будет в состоянии решать. Если у него еще и ребенок есть, то это усложняет ситуацию. Северус встанет через сутки-трое. До той поры - родителям ни гугу, понятно?

   - Мне ничего не понятно...

   - Ты хочешь, чтоб твою мать хватил инфаркт при вести о том, что фактически она довела своего ребенка до самоубийства, выгнав из дома и не поддержав?

   - Но она не доводила.

   - Но подумает она именно так, ты что, мать свою не знаешь?

   Мана был прав. Это было бы совершенно в духе импульсивной Лоры... Понемногу смысл и справедливость слов вампира доходили до меня.

   - Но ведь Сева никогда не постареет. Не сможет принимать участие в воспитании ребенка. Он не сможет общаться с семьей днем. Что мы скажем им?

   - Скажем, что он уехал. Гайя, это моя забота, что сказать твоим родителям и что делать с Северусом вообще. Повторяюсь, отныне он принадлежит мне.