Фауст - Иоганн Гете

Doctor Marianus. Ее провозвеститель (молится, пав на лицо)

Подымите к небу взгляд,Души грешниц младших,Возведенные в разрядВозрожденных падших.Ты ж их покаянья даньВозрасти сторицейИ заступницей им стань,Дева, мать, царица!

Chorus mysticus. Мистический хор

Все быстротечное —Символ, сравненье.Цель бесконечнаяЗдесь — в достиженье.Здесь — заповеданностьИстины всей.Вечная женственностьТянет нас к ней.[266]

К иллюстрациям

В настоящем издании помещены избранные иллюстрации к «Фаусту» Гете немецкого художника Морица Рецша (1779–1857), которые Гете видел и нашел искусными и «остроумными». Мориц Рецш известен также как автор иллюстраций к балладам Шиллера и произведениям Шекспира.

Портрет Гете — гравюра на металле с портрета маслом Иозефа Штилера (1828).

Примечания

1

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 4, стр. 233.

2

Там же, стр. 232–233.

3

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 7, стр. 345.

4

В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. X, изд-во АН СССР, М. 1956, стр. 310.

5

Там же, т. VI, стр. 278.

6

«Фауст» Гете уже много раз воссоздавался на русском языке. Как известно, отдельные отрывки и сцены из гениального творения немецкого поэта переводились Жуковским, Грибоедовым, Веневитиновым, Шишковым, Тютчевым, А. К. Толстым.

Наиболее ранний полный перевод первой части трагедии был выполнен Э. Губером, литератором, примыкавшим к кругу «Современника» и начавшим свой труд по настоянию Пушкина. Этот перевод, завершенный в 1838 году и тогда же обнародованный, был значительно превзойден вышедшим шесть лет спустя новым переводом — «Фауст», трагедия. Сочинение Гете. Перевод первой и изложение второй части М. Вронченко. Санкт-Петербург, 1844». Но, отдавая «полную справедливость… добросовестной отчетливости» Вронченко, «его терпеливому трудолюбию», превосходный знаток Гете И. С. Тургенев вместе с тем не мог не отметить в своей замечательной статье (впервые опубликованной в «Отечественных записках», 1845, т. XXXVIII, № 2), что этот перевод выполнен «не поэтом, даже не стихотворцем». «Единая, глубокая, общая связь» между автором и переводчиком не была в нем достигнута, ее подменило множество мелких «связок, как бы ниток, которыми каждое слово русского «Фауста» пришито к соответствующему немецкому слову».

Следующий по времени — перевод Струговщикова. Он многим «литературнее» переложений Губера и Вронченко. Но, стремясь к легкости стиха и порою ее достигая, Струговщиков пренебрег конкретной художественной формой оригинала, его своеобразным лиризмом, энергически страстной простотой его слога, особенностями его метрической структуры.

К концу прошлого века было издано еще двенадцать переводов «Фауста» (в большинстве своем справедливо позабытых). Из этого числа переводов выделяются несомненными достоинствами два полных перевода «Фауста» (обеих его частей) Холодковского и Фета (1882–1883).

Н. А. Холодковский, профессор зоологии Военно-медицинской академии, был вдумчивым истолкователем «Фауста». Отнюдь не поэт, он в упорной работе над всеми прижизненными изданиями его перевода добился большой точности в передаче мысли подлинника и даже относительно высокого уровня стихотворного языка. Чего он не мог достичь — это той поэтической мощи, которою подлинник некогда покорил немецкого читателя. Но этого не достиг и такой выдающийся мастер стиха, как А. А. Фет. Его большое, но чисто лирическое дарование в иных случаях виртуозно передавало музыкальное звучание гетевского стиха, но Фет был бессилен воссоздать существеннейшие смысловые оттенки и интонации подлинника и нередко, особенно при передаче философских монологов Фауста, впадал в тяжелый, неудобочитаемый буквализм, столь резко отличающийся от гармонического строя его оригинальных стихотворений.

Полный перевод «Фауста» был осуществлен и поэтом Валерием Брюсовым. Опубликована только первая часть трагедии в его переводе (1926), а также финал второй части («Литературное наследство», тт. 4–6, 1932).

Глубокий эрудит, превосходный филолог, известный теоретик русского стиха, тонкий знаток античности и культуры Возрождения, В. Я. Брюсов по самому характеру своего поэтического дарования был неспособен передать стремительности, сжатости, непринужденной разговорности и саркастической иронии «Фауста». Некоторой силы выражения он добился только в финальной сцене второй части трагедии.

«Фауст» Гете в переводе Б. Пастернака публиковался впервые — первая часть трагедии — в «Избранных произведениях» Гете, ГИХЛ, М. 1950; полностью, отдельным изданием: Гете, «Фауст». Перевод Б. Пастернака. ГИХЛ, Л. 1953.

Гете работал над «Фаустом» на протяжении почти всей своей писательской жизни, с 1772 по 1831 год.

7

«Посвящение» к «Фаусту» сочинено 24 июня 1797 года. Как и «Посвящение» к собранию сочинений Гете, оно написано октавами — восьмистрочной строфой, весьма распространенной в итальянской литературе и впервые перенесенной Гете в немецкую поэзию. «Посвящением» к «Фаусту» Гете отметил знаменательное событие — возвращение к работе над этой трагедией (над окончанием первой ее части и рядом набросков, впоследствии вошедших в состав второй части).

8

Им не услышать следующих песен, //Кому я предыдущие читал. — Из слушателей первых сцен «Фауста» умерли к этому времени (1797): сестра поэта Корнелия Шлоссер, друг юности Мерк, поэт Ленц; другие, например, поэты Клопшток, Клингер, братья Штольберги, жили вдали от Веймара и в отчуждении от Гете; отчуждение наблюдалось тогда и между Гете и Гердером.

9

Написано в 1797 (1798?) году. Комментаторами считается подражанием драме индийского писателя Калидасы «Сакунтала», которую Гете расценивал как «одно из величайших проявлений человеческого гения». Во всяком случае, и драме Калидасы предпослан пролог, в котором происходит беседа между директором театра и актрисой.

10

Кто с бурею сближает чувств смятенье?.. — Гете дает здесь краткую характеристику трех основных родов поэзии: «Кто с бурею сближает чувств смятенье» характеризует драму; «Кто грусть роднит с закатом у реки» — эпос; «Чьей волею цветущее растенье // На любящих роняет лепестки» — лирику.

11

Пройдя все ярусы подряд, //Сойти с небес сквозь землю в ад. — Директор имеет в виду не путь Фауста и его гибель (в духе старой народной книги о докторе Фаусте), а широту замысла трагедии, действительно обнимающей и землю, и небо, и ад.

12

Этот второй пролог писался в 1797–1798 годах. Закончен в — 1800 году. Как известно, в ответ на замечание Гете, что байроновский «Манфред» является своеобразной переработкой «Фауста» (что, впрочем, нисколько не умаляло в глазах Гете творения английского поэта), задетый этим Байрон сказал, что и «Фауст», в свою очередь, является подражанием великому испанскому поэту-драматургу Кальдерону (1600–1681); что песни Гретхен не что иное, как вольные переложения песен Офелии и Дездемоны (героинь Шекспира в «Гамлете» и «Отелло»); что, наконец, «Пролог на небе» — подражание книге Иова (библия), «этого, быть может, первого драматурга». Гете познакомился с Кальдероном значительно позже, чем взялся за работу над «Фаустом», и едва ли когда-либо находился под влиянием испанского поэта. Монологи и песни Гретхен только очень косвенно восходят к песням и монологам Офелии и Дездемоны. Что же касается книги Иова, то заимствование из нее подтверждено самим Гете: «То, что экспозиция моего «Фауста» имеет некоторое сходство с экспозицией Иова, верно, — сказал Гете своему секретарю Эккерману, обсуждая с ним отзыв Байрона, — но меня за это следует скорее хвалить, чем порицать». Сходство обеих экспозиций (завязок) тем разительнее, что и библейский текст изложен в драматической форме.

13

В пространстве, хором сфер объятом, // Свой голос солнце подает, // Свершая с громовым раскатом // Предписанный круговорот. — В этих стихах, как и в первом акте второй части «Фауста», Гете говорит о гармонии сфер — понятии, заимствованном у древнегреческого философа Пифагора (580–510 гг. до н. э.).

14

Как пресмыкается века // Змея, моя родная тетя — змея, в образе которой, согласно библейскому мифу, сатана искушал праматерь Еву.