Ключ - Наталья Болдырева

Девочка первой вбежала в комнату. Старуха сидела, накренясь, в полукресле. Лишь подлокотники не давали ей упасть на пол. Посиневшие губы трофической язвой уродовали лицо, но, несмотря на холод костенеющих рук, она была еще жива. Кот яростно тёрся о ноги, подпрыгивал, доставая до безвольных кистей. Волк приблизился в три шага, положил ей на колени голову, а Девочка схватила пальцы, вздрогнув от ледяного прикосновения. Они долго сидели так, пока Старуха не шевельнулась, заворочав слепыми бельмами. Кот вспрыгнул ей на колени, и Сирроу отступил на шаг. Губы, всё того же синюшного оттенка, не казались уже черным пустым провалом и шевелились, силясь что-то сказать. Сухие старческие пальцы чуть сжались, узнавая Девочку.

- Кобра... ушла, - прошамкала Старуха.

Девочка и Волк взглянули друг на друга. Сирроу попятился назад, присел на задние лапы, шерсть на загривке поднялась дыбом. Зверь стал похож на огромный меховой шар. Пронзительный вой наполнил комнату и резко стих, когда Сирроу прыгнул назад, к двери, перекинувшись. На пол приземлился уже человек. Встал, сверкнув из-под набегающих на глаза белокурых волос ярко-янтарным взглядом, и прошел, сел на кровать, прикрывшись откинутым одеялом.

- Надо уходить, - отрезал Сирроу, едва справился со сведенными судорогой челюстями.

- Тринадцати больше нет, - прошептала Девочка.

- Нет, - он дернул головой, и снова щелкнули позвонки в шее, - не только поэтому.

Слова все еще давались ему с трудом, и Девочка терпеливо ждала. Старуха впилась ногтями в её ладонь, вся превратившись в слух.

- Кто, кто это? - скорее угадала, чем услышала Эдель, но лишь сжала в ответ пальцы.

- В городе полно черных, - сказал, наконец, Сирроу. - Я тоже умею видеть. - И он втянул ноздрями затхлый воздух старушечьей каморы, будто демонстрируя.

- Сирроу, - прошептала Девочка, но прежде чем она успела закончить, дверь распахнулась и в открывшемся проеме замер Воин.

- А, - сказал Марк, - уже знаете.

Он прошел внутрь и, как ребенка подняв Старуху, направился к выходу. Кот, задрав хвост, прошмыгнул меж ног Воина вперед. Девочка побежала следом, и уже на улице к ним присоединился волк.

- Что нам делать? - кричала она, напуганная.

- Ждите, - отвечал Марк, укрывая худые ноги кожухом наёмной коляски. Вороной приплясывал тут же. - В ночь полнолуния я инициирую новый Круг. У меня есть Первый, Эдель. - он обернулся, поймав Девочку за плечи, - Эдель, ты бы его только видела!

- Ты спятил! - Она сбросила его руки, отступив на шаг. Заставив себя забыть, что в их Круге она была Первой. - Кто станет Одиннадцатым? Старуха?

Его лицо стало непроницаемым.

- Если придется. Дворцовые медики поставят её на ноги.

Через минуту Вороной уже рысил по улице чуть впереди коляски, указывая вознице путь. Злые слезы стояли в глазах Девочки.

- Я ни в чем, ни в чем не провинилась перед тобой, - она зарылась пальцами в мягкую шерсть, когда Волк подставил огромную голову, опустилась на колено, крепко обняв.

- Ой, Сирроу! - она вдруг вскочила, задохнувшись от ужаса, прижала ладошки к вспыхнувшим щекам, - мы же не сказали ему про черных!

Волк оскалил зубы и высунул язык, словно смеясь.

Глава 18.

Они засыпали. Оба. Затылок, будто залитый расплавленным свинцом, жег и тянул невыносимой тяжестью. Пытаясь держать подбородок ровно, они не замечали, как безвольно, из стороны в сторону болтается на шее голова.

Зато Юродивый давно следил за ними.

- Поспал бы ты, братец. - Пытливый взгляд, две спелые вишни, птичка на плече - тоже глядит черными бусинами. И на его плече теперь сидела птица, он поднял руку и кончиками пальцев погладил стальные когти, проколовшие и ткань, и кожу.

- И кто присмотрит здесь за порядком? Ты что ли? - спросил Сет, и отчего-то эта мысль показалась ему здравой. - Ты, - повторил он. - Ты присмотришь здесь за порядком. А Лучший друг висельника будет стеречь мой сон.

Юродивый не шелохнулся, зато девушка, сидевшая теперь в ногах трона, вздрогнула - метнула из под лохмотьев полный ужаса взгляд на ворона, и тот расправил крылья, красуясь.

- Иди сюда, - он поманил её пальцем, и та встала, сделала два шага вверх по ступеням.

Босоногая, худая, стояла, ссутулившись, втянув голову в плечи. Он оперся на неё, поднимаясь. Пальцы впились в тонкие ключицы.

- Я отведу вас в спальню моего отца, - сказала она тихо, предупредив его слова.

- Да. - Зала кружилась перед глазами. Плясали, расплываясь, огни в огромных чашах.

- Так ты оставляешь меня своим заместителем? - юродивый смеялся, глядя на него снизу вверх.

- Много ли бед натворит божевольный? - ответил Сет. Он сделал первый шаг, покачнулся, и девушка крепко обхватила его за талию. Он поглядел на неё внимательней: лохмотья упали с головы, и теперь прямо под мышкой у него торчала её тёмная, нечесаная макушка. В узкой дорожке пробора пробежала вошь. - Всё равно ничего не произойдет раньше завтрашнего утра. - Стоя на месте, он все сильней наваливался на неё, чувствовал, как начинают дрожать поддерживающие его руки, и потому медленно, превозмогая головокружение, пошел дальше. Она спустила его вниз и тихонько повернула направо, к ступеням, ведущим на забранный кирпичной кладкой берег осушенного канала. - А чтоб ты не скучал здесь один, - бросил он, не оборачиваясь, целиком сосредоточенный на подгибающихся ногах, - размысли о том, что делает в городе сотня-другая белгрских монахов.

Он лопатками почуял взметнувшийся за спиной взгляд и увидел другие глаза - чуть раскосые, зеленые - мельком стрельнувшие из-под завесы спутанных лохм.

Когда она укладывала его на жесткий, воняющий морской травой матрас "в спальне её отца" - узком отнорке длинной каменной норы по над стеной стока - он снова увидел её глаза и, поймав за руку, потянул на себя. Она не стала сопротивляться, и легла послушно рядом. Перевернувшись на бок, он подтянул её к животу, почувствовав, как она свернулась там маленьким тугим комочком, и, обхватив руками, заснул, умиротворенный теплом живого человеческого тела.

Солнце клонилось на закат, а Рокти, так же, как и утром, сидела в маленькой комнатке под недовольным присмотром деда Гната, и глядела, как он починяет сбрую. Только ела она теперь свой законный, выписанный Марком паёк. Парнишка, что поутру угостил её булкой, не смел и глянуть в её сторону - возился с мальчишкой помладше, учил того счету.

Ученик схватывал все на лету, хоть и сидел, босой, взгромоздившись на стул грязными ногами, грыз коротко остриженные ногти на руках и ничего не говорил в ответ на терпеливые пояснения наставника. Возил по столу, перебрасывая из одной кучки в другую, складываемые и вычитаемые соломинки.