Предатель. Цена ошибки - Ая Кучер

Кусаю губу, подбирая новый вопрос. Ответ «не приезжай» даже не возникает в голове. Вместо этого кожу стягивает, а внутренний голос нашептывает, что самое время перекусить чем-то.

Демид смотрит на меня в ожидании. Не поторапливает, не пытается давить. Оставляет выбор за мной.

Последовать совету подруги?

Рискнуть?

Глава 49. Демид

Мои глаза жжет, но я продолжаю моргать через раз. Боюсь пропустить хоть мгновение. Вовсю изучаю Лизу, её округлившийся живот. Не могу отвести взгляда.

Просто – не могу.

Сильнее меня.

Говорят, красота в глазах смотрящего.

Для Лизы я, пожалуй, редкостный урод.

Для меня она – всегда была красивой, в любом состоянии.

Растрепанная и сонная с утра.

Замученная и с кругами под глазами, корпящая над учебниками.

В свадебном платье, идущая мне навстречу, шепча заветное «да».

Сегодня Лиза тоже в белом. Но такой… Настолько очаровательной я никогда её не видел. Девушка словно светится изнутри, излучает столько счастья. А я примазаться пытаюсь. Ухватить хоть немного, хотя права не имею.

И это убивает.

Сильнее, чем когда я собственным поступками отталкивал её.

Тогда я не думал, что у меня будет шанс хоть на что-то.

Сейчас этого шанса тоже нет, но не могу удержаться. Нет сил сидеть в другом городе, когда Лиза здесь. С моим ребенком. Малышом, которого мы так ждали.

Но если девушка решит, что я должен держаться в стороне… Я постараюсь считаться с её решением. Не лезть. Жить с тем, что мой ребенок не назовёт меня «папой».

Это, похоже, цена за то, как много я ошибался.

Слишком много их было, чтобы обойтись без платы.

– Так зачем ты приехал? – Лиза сцепляет пальцы замочком, упирается на них подбородком. – Неужели решил наконец извиниться?

– Нет.

– Ясно, все ещё считаешь, что поступил правильно?

– Я так не считаю, Лиза. Я понимаю, что облажался, причинил тебе много боли. Я всё время думаю, как можно было поступить по-другому. Переиграть, исправить, зная будущее. Я сожалею об этом.

– Тогда я тебя не понимаю. Сожалеешь, но прощения не просишь? Ты…

– Тебе станет от этого лучше? Если да, то я готов извиняться столько, сколько понадобится, – я мог бы на колени встать хоть сейчас. Если бы хоть как-то уменьшило ту боль, что я причинил моей девочке. – Но извинения… Они обычно используются для того, чтобы стало легче тому, кто налажал. Мол, я же попросил прощения, значит, меня простили и всё забылось. Но в нашем случае это не сработает.

Когда ты извиняешься, ты автоматом ждешь прощения. Всегда. Ведь так принято, подталкивает человека выдавить «хорошо», вместо того чтобы честно сказать:

Черта с два я тебя прощу, ты поступил как мудак.

А я не хочу ни к чем подталкивать Лизу. Я готов днями, месяцами, годами вымаливать прощение, если она это позволит. Но не словами, а поступками.

Я был глупцом, когда думал, что смогу просто держаться в стороне. Убеждал себя, что так будет лучше. Но правда в том, что меня магнитом тянет обратно.

Мешает трезво думать, когда всё, чего мне хочется – снова заслужить улыбку Лизы.

– Как бы ты поступил? – огорошивает новым вопросом. – Ты сказал, что прокручиваешь ситуацию раз за разом. Ты нашел другой выход?

– Да, несколько. Но лишь потому, что сейчас я знаю больше. Тогда я двигался вслепую.

– Хоть один из них включает в себя вариант рассказать мне? – я не собираюсь больше врать девушке, поэтому качаю головой. – Почему? Я… Я понимаю, если бы я отказалась участвовать во всём! И да, волновалась бы. Но я имела право знать, что происходит с моим мужем. Мы были в браке, Демид! Партнеры.

– Я знаю.

Ловлю подрагивающую ладонь девушки, сжимаю в своей. В меня словно заряд адреналина вливают, когда Лиза не выдергивает свою руку. Позволяет провести по мягкой коже.

Единственное, что мне хотелось – оградить мою девочку от опасности. Грязно, подло, непростительно. Но тот ужасный разрыв – единственное, что пришло в голову в тот момент.

Когда я получил документы про аборт, когда прозвучали слова отца, что пора всё заканчивать…

Я не думаю, что боялся хоть когда-то так сильно, как в тот момент. Знал, что за Лизой присматривают, но внутри ледяная лава растекалась. Девушка не отвечала, а я звонил Костенко, считал гудки.

В порядке?

Добралась до работы?

Ничего не случилось ни по дороге, ни в больнице?

У меня не было времени ни тянуть, ни придумывать другой выход.

– У тебя была вся осень, – произносит медленно, когда я заканчиваю. – Не обязательно было тянуть до последнего.

– Я надеялся, что подвернется удачный случай.

– Какой? Твой отец стукнется головой и забудет обо всём?

– Удачный, а не чудо, – выдаю вместе с нервным смехом. – Я ведь говорил тебе о стажировке. Думал, что смогу выбить тебе место, отправить подальше. Но это всё равно было рискованно.

– Почему? Твой отец бы стал преследовать меня по всем странам?

– Ему не нужно было преследовать, Лиз. Мой отец бросил тебя в реку, надеясь, что ты не выплывешь. Думаешь, ему сложно было бы подослать кого-то к тебе и устроить несчастный случай?

У меня этих вариантов в голове – миллион.

Каждый разобрал по сотне раз.

На опыте легко судить, кивать с умным видом и говорить «а вот тут можно было иначе». Но правда в том, что никто не учит, как вести себя в таких ситуациях.

Как правильно всё сделать, чтобы прийти к нужному результату.

Я рассказал бы Лизе. А если бы она выдала себя? А если бы попыталась помочь, а сама оказалась в эпицентре взрыва?

Я практически потерял её в потоке реки. И не могу представить, как бы справился с тем, что сам подтолкнул бы Лизу к опасности. Втянул её за обе руки в эти проблемы.

Знаю, что Лиза имела право знать. Конечно, имела. И я не должен был принимать такие решения без неё.

Это если говорить о правильности и морали.

Но в реальности…

Всё немного сложнее.

А если бы она не захотела знать? Решила, что это слишком, не желала вообще касаться темы криминала? Стереть память не получится, не снять с неё бремя знаний.

– Я не думаю, что мы с тобой договоримся, – Лиза вздыхает, выдергивает свою ладошку. – Ты не видишь проблемы, а я не собираюсь снова обсуждать одно и тоже.

–