Покушение - Георгий Вачнадзе

Председатель суда напомнил, что во время следствия Челеби не говорил таких вещей. Челеби заявил: «Во время следствия я отрицал всякую связь с партией Тюркеша, чтобы не было спекуляций.»

Сущность показаний Челеби сводилась к тому, чтобы доказать мнимую непричастность Агджи к «серым волкам» и «идеалистам». По его мнению, Агджа был «избран кем-то», дабы дискредитировать «идеалистов» еще то время покушения на главного редактора газеты «Миллиет» Ипекчи. Звеньями этой цепи были покушение на папу и, даже, заявление самого Агджи, что «серые волки» похитили дочь служащего Ватикана Эммануэлу Орланди. Никто не знает, утверждал Челеби, какова политическая принадлежность самого Агджи, но определенные силы, стремившиеся скомпрометировать партию национального действия Тюркеша, уже после гибели Ипекчи связали имя Агджи с правыми. В то же время Челеби дал понять, что Агджа, возможно, был связан с турецкой мафией, с контрабандой наркотиков и оружия. Челеби попытался отмежеваться от всех «серых волков», помогавших Агдже, и заявил, что все эти турки были связаны с контрабандной перевозкой героина и в этом можно было бы искать мотив покушения на папу. Челеби, однако, не объяснил, почему руководящие деятели «серых волков» в Швейцарии Махмуд Инан, Эрдем Эюп и Омер Багджы, с которыми он сам постоянно встречался и поддерживал связь, предоставляли убежище, деньги, перевозили оружие и оказывали всяческую помощь «людям Агджи» как до, так и после покушения. Было очевидно, что усилия Челеби направлены на одну цель — не только обелить себя, но и снять всякую ответственность с правоэкстремистской организации «серых волков» за подготовку и осуществление покушения на папу. Но Челеби не мог отрицать очевидное, то что он несколько раз встречался с Агджой, даже выезжал к нему в Милан в декабре 1980 г., виделся с ним в Цюрихе в конце марта 1981 г.

Из стенограммы судебного заседания в Риме 18 июля 1985 г. Муса Сердар Челеби признается, что он встречался с Агджой и в Милане, и в Цюрихе, признается, что на первой встрече он дал ему 600–800 западногерманских марок (Агджа говорит тысячу), признается, что, узнав во время первого процесса, кто такой Агджа, он не сообщил о своей связи и беседах с ним. Но он отрицает, что ему было известно во время их встреч, что Мурат это — разыскиваемый убийца Мехмед Али Агджа, отрицает, что они говорили о покушении, а также, что он разговаривал с Агджой по телефону.

Агджа, наоборот, утверждает, что они разговаривали по телефону, что Челеби отлично знал, на встречу с кем он идет, что он помогал ему, распорядившись, чтобы им — ему и Оралу Челику — была найдена квартира в Вене.

Председатель суда многократно уличал то одного, то другого в несообразности и нелогичности разъяснения фактов.

— Как же вы, — спрашивает судья, — отдаете первому встречному половину или даже больше половины своего месячного заработка? Вы говорите, что встречаетесь с сотнями бежавших турок, вы всем даете столько денег?

— Я помогаю людям, не задумываясь, — заявил «скромно» Челеби.

Челеби не может убедительно ответить, почему он не сообщил об Агдже, когда понял, кто он, почему интересовался арестом другого турецкого обвиняемого — Омера Багджы, почему распорядился, чтобы террористам были найдены квартиры в Вене?

Неубедительно звучало и повторение обвинения Агджи. Он звонил по телефону из разных точек Европы в штаб-квартиру федерации во Франкфурте-на-Майне, «быть может, 20 раз». Он думал, что разговоры подслушиваются, и поэтому называл себя Муратом. Но это нисколько не помешало ему говорить по телефону о покушении и о деньгах.

По словам Агджи, он встретился в Цюрихе с Челиком и Челеби. Они обсуждали помощь, которую федерация должна была оказать террористам. Решили, что Челеби должен взять пресловутые «три миллиона западногерманских марок у Бекира Челенка (до сих пор след этих марок теряется в хаосе версий, предлагаемых Агджой). Уточняли имена соучастников преступления, адрес квартиры в Вене, куда они должны были бежать после покушения, говорили о доставке пистолета.

Агджа заявил, что вообще не хотел, как утверждает Челеби, чтобы ему нашли работу, а просил связать его с итальянскими или немецкими неофашистами, «чтобы иметь полезные контакты.».

Весьма обстоятельно, используя цитаты из допросов, проведенных судьей-следователем, и ловко оперируя подробностями, Челеби категорически отрицал утверждения Агджи о том, что на встречах обсуждались план покушения и помощь, заключавшаяся в обеспечении террористов деньгами, квартирами и пр., которую должна была оказать федерация.

При очной ставке, предложенной прокурором, каждый из них поддерживал свою версию. В какой-то момент, когда Агджа монотонно, словно робот, повторял свои утверждения, Челеби; полностью утратив контроль над собой (тогда как до сих пор он все время тихо и смиренно давал показания), крикнул не своим голосом: «Когда это мы говорили о покушении? Когда мы говорили о покушении?!»

Агджа ровным голосом сказал: «Спокойно». А затем прошипел: «Подлец».

После этого сорвавшийся со своего места защитник Челеби адвокат Тита крикнул что-то Агдже. Ясно можно было разобрать лишь слово «негодяй». Вмешался и прокурор, голос которого звучал громко и возбужденно. Председатель суда был вынужден прервать заседание.

Под тяжестью предъявленных улик Челеби признался следователям в контактах с Агджой и подтвердил зловещий смысл случайно записанного западногерманской полицией одного телефонного разговора. Агджа во время разъездов по Западной Европе в конце апреля 1981 г. позвонил по телефону в ФРГ и окончательно подтвердил Челеби свое согласие через две недели убить папу Иоанна Павла II. Агджа заверил Челеби: «Я поеду в Рим и выполню это».

Из ФРГ Агджа прислал два любопытных письма своим «духовным наставникам» на родину. В первом из них он пишет, что «розы расцветут через шесть месяцев». «Некоторые утверждают, — писала газета «Миллиет» (19.8.1981.), — что этим Агджа хотел сообщить, что в Италии что-то случится. Это намек на то, что речь идет о заранее спланированном покушении». В другом письме Агджа обращался к своему «спасителю», вождю ПНД, отставному полковнику Алпарслану Тюркешу:

«Многоуважаемый верховный глава!

Прежде всего с глубочайшим почтением целуя Вашу руку, я хочу выразить свою бесконечную благодарность за проявленную Вами отеческую заботу обо мне, верном единомышленнике наших братьев, которые так сердечно приняли меня. Мне ничего больше не нужно. Я спокоен, что с честью выполнил задачу (убийство А. Ипекчи. — Ред.), поставленную передо мной во имя великого дела, и горжусь тем, что я турок.

Да благославит аллах турок и да возвысит их».

Такое мог написать только фанатичный сторонник Тюркеша. Следственные органы Турции убеждены, что письмо было написано собственноручно Агджой. Это письмо в качестве обвинительного документа под номером 497 имеется в судебных протоколах допросов обвиняемых активистов партии Тюркеша. Оно было зачитано прокурором в связи с вопросами, заданными судом Тюркешу о его отношениях с руководимыми его неофашистской партией террористическими отрядами «серые волки» в Турции и Западной Европе и лично с Агджой. По случайному совпадению через две недели после ареста Агджи в Риме в Турции было опубликовано обвинительное заключение на 945 страницах, содержавшее подробные сведения о ПНД и «серых волках», об их контактах с западными спецслужбами и с неофашистскими организациями во многих странах мира. Стало известно, в частности, что при обыске в штаб-квартире ПНД в Анкаре были найдены письма члена руководства этой партии Энвера Алтайлы, которые доказывали наличие связей турецких экстремистов с западногерманскими органами безопасности. Согласно обвинительному акту в западноевропейских странах, где проживают миллионы турецких граждан, в 1980 г. функционировало 103 организации, связанные с центром Тюркеша, действующие под его руководством и сотрудничающие с неофашистскими движениями в Западной Европе. 86 из них действовало в ФРГ, остальные — в Нидерландах, Бельгии, Франции, Швейцарии и Австрии («Миллиет», 25.12. 1982).

Партия национального действия и ее террористические организации «серые волки» орудуют практически во всех общинах турецких эмигрантов, облагая их огромными денежными поборами. Вымогательство и шантаж применяются в отношении тех, кто не желает «добровольно» быть дойной коровой бандитов. Все это дополняется интенсивной пропагандой шовинизма и религиозного фанатизма.

В ФРГ из трех-четырех миллионов гастарбайтеров, гостевых рабочих-иностранцев, половину всегда составляли турки. Экономический кризис значительно сократил число этих людей, усложнил им и без того нелегкую жизнь, углубил пропасть отчуждения между приезжими турками и немцами, чья армия безработных тоже продолжает расти. Турецкие неонацисты стремятся усиливать сегрегацию турок, используя ее в своих целях. Они воздействуют на молодых турок через местные ячейки «серых волков». Около тридцати тысяч турецких подростков в ФРГ каждое утро прежде чем отправиться в школу проходят полувоенную подготовку. Их наставники прививают им националистические взгляды, запрещая всякое сближение с христианской молодежью, с местным населением.