Дети Империи - Олег Измеров

ВИП-отель снаружи выглядел достаточно скромно и прятался от посторонних взглядов за посаженными в окружающем его парке деревьями, не выделяясь никакими архитектурными украшениями. Если бы не беленькие ставни-жалюзи и выступающее полукругом белое застекленное крыльцо с эркером на втором этаже, его можно было принять за советский жилой малоэтажный дом послевоенной постройки, или не слишком крутую номенклатурную дачу. Окрашен он был в неяркий, но приятный желтовато-песочный цвет. В здешнем пейзаже вилла старалась закосить под заурядный коттедж, несмотря на размеры.

– Среди местных жителей пущена легенда, что вилла снята неким магнатом, чтобы скрыть встречи его и его приятелей с любовницами. Поэтому наличие вокруг нее людей в штатском, которые просят любопытствующих удалиться, ни у кого особых вопросов не вызывает.

Внутреннее убранство дома оказалось намного солиднее. Потолок и стены гостиной на первом этаже были отделаны резными дубовыми панелями, мебель тоже была из дуба, кресла и диваны обтянуты коричневой натуральной кожей. Вделанный в стену камин уже был растоплен, излучал мягкое тепло и играл отсветами пламени на зеркальных стеклах буфета и экране монументального шкафа телерадиолы «Филипс». Видимо, к приезду Дитриха радио транслировало легкую музыку в исполнении оркестра Макса Раабе. Прислуга к приезду выстроилась шеренгой в гостиной для представления гостю; горничная приняла и повесила одежду и тоже заняла свое место в ряду.

Экономка фрау Боммер оказалась женщиной лет под сорок, среднего роста, худощавой, со следами начала увядания на лице, которые старалась скрыть строгим выражением лица, под стать которому были жесткие прямые линии ее шестяного жакета. Кухарке фрау Вайс на вид можно было дать немного за тридцать; это была невысокая, неинтересная, начинающая полнеть дама с круглым лицом и вздернутым носом. («По-русски не знает ни слова, зато прекрасно освоила русскую кухню» – прокомментировал Альтеншлоссер) Наконец, горничная фройляйн Камински оказалась высокой девицей примерно между двадцатью и двадцатью пятью годами, со стройной, но не худой фигурой, локоны ее темно-каштановых волос были в прическе убраны немного назад, Глаза и брови быди подведены так, что придавало ей несколько удивленное выражение лица, пухленькие губы были ярко наведены помадой, а сквозь темное форменное платье и белый передничек решительно прорывался вперед нетерпеливый остренький бюст. «Идеи идеями», подумал Виктор, «а горничную явно не по принципу подавления инстинктов выбирали».

– Сейчас фройляйн Лиза покажет вам дом, – сообщил Дитрих, – она знает русский в достаточной степени. Прислуга поступает в ваше распоряжение. Мне, к сожалению, пора ехать. Когда понадобится, то приеду, скорее всего, я. Завидую вам Виктор – мне никак не удается выхлопотать у начальства неделю отпуска. Приятного вам времяпрепровождения, как у вас говорят – будьте как дома. До свидания!

Фрау Боммер подала знак кухарке и они оба удалились. Виктор остался в комнате со стоявшей чуть ли не навытяжку Лизой, и уже хотел предложить ей присесть, как она широко улыбнулась и заговорила с ним сама; акцент у нее был явно не немецкий, в основном, она ставила не там ударения.

– Не желает ли герр Виктор посмотреть дом? Или он хочет сразу пройтись до своей комнаты и потом сделает вызов, чтобы посмотреть остальное?

– Вы полька? – догадался Виктор.

– Да, герр Виктор прав, я… я из польской провинции, так сейчас правильно. Так как герр Виктор желает?

– Простите, фройляйн…

– Лиза. Можно просто Лиза, без «фройляйн», если надо, так и позовите «Лиза!», так короче. Я всегда здесь буду.

– Лиза, покажите мне этот дом. Вы давно здесь работаете?

– Нет, недавно. Временно… потому что могу по-русски.

– Вот и хорошо. Показывайте.

– В доме два жилых этажа, – начала она, – на первом этаже здесь гостиная, вот там столовая, из нее дверь на кухню, блюда носить, ванная… а здесь хозяйственная кладовая, и рядом моя комната днем и заночевать. Вот здесь лестница, так… можно пройти наверх. Прошу вас, герр Виктор.

– Неудобно как-то вперед дамы. Прошу вас.

– Как прикажете, – Лиза пошла по ступенькам впереди, улыбаясь и слегка поигрывая бедрами, но без явной вульгарности, просто желая привлечь к себе его внимание.

– Хорошая лестница, – заметил Виктор, – не скрипит.

– Да, совсем не скрипит, это хорошо, герр Виктор не подумает, что у нас есть привидения.

– Я не верю в привидения.

– Да, я знаю, привидений нет… но это так загадочно, когда думаешь, что в доме привидения. На втором этаже у нас кабинет, библиотека, спальня и три комнаты для гостей. А вот отсюда, – она подошла к эркеру и раздвинула шторы, – хорошо любоваться закатом.

Из окон второго этажа действительно хорошо был виден парк. Внимание Виктора привлекла соломенная крыша какого-то маленького здания, затерявшегося среди деревьев.

– А там у вас, наверное, садовник живет? Или сауна?

– Нет, садовник приходит и держит инструмент в кладовой. А это господа называют «чайный домик», только он не похож на такой чайный домик, как в Китае. Он немножко похож на охотничий домик, но там не охотятся, там пьют чай.

– Интересно.

– Он не запирается, если герр Виктор хочет, мы можем туда зайти и пить чай. Я немножко знаю чайную церемонию.

– Нет, спасибо, как-нибудь потом. А в библиотеке только немецкие издания?

– Есть на разных языках, на русском тоже. Можно взять книгу и работать рядом в кабинете. Прошу пожалуйста, – и она открыла дверь в кабинет.

Кабинет тоже был отделан классически: большой дубовый двухтумбовый стол, круглая бронзовая люстра на отделанном дубовыми панелями потолке, книжные шкафы, дубовое обитое кожей кресло… На тумбах стола, панелях, облицовывавших низ стен и нижних дверцах шкафов красовался один и тот же узор в виде лаврового венка. Виктор поискал глазами бюстик вождя на постаменте, но такового, к счастью, не оказалось. На столе был телефон, мраморный письменный прибор с чернильницами и часы.

– Здесь есть фернзеер… по-русски телевизор, и радио, – Лиза отодвинула створку, за которой оказались экран, шкала и ручки настройки «Блаупункта». – Телевизоры здесь есть еще в спальне и в комнатах для гостей. Это простые, а цветной вы видели в гостиной, он большой и здесь такой поставить неудобно. Вот здесь, в столе, есть такая машинка печатать маленькая и этот… у нас он называется «диктиргерэт», – она выдвинула ящик стола, где, словно кошка, свернувшаяся клубком, устроился маленький катушечный «Стуцци» цвета молочного шоколада, – герр Виктор говорит, он записывает, потом можно слушать. Диктиргерэт заменяет стенографистку.

– Понятно.

– Бар вот здесь, – и Лиза раскрыла створки бара, заполненного дорогими винами и коньяками. На одной из полок также лежали сигаретные и сигарные коробка, трубка и принадлежности для курения. – Герр Виктор хотел бы выпить с дороги? Вино, коньяк, водка?

Виктор замотал головой.

– Не надо, я сам потом. Знаете, я пока хотел бы побыть здесь, освоиться с обстановкой. Спасибо за экскурсию, Лиза, вы можете быть пока свободны.

– Тогда мне принести бутерброды? – Виктор отрицательно покачал головой. – Кофе? У нас хороший бразильский. Сигары, папиросы, или герр Виктор любит трубку?

– А кальян у вас есть?

– Кальян… Он был в шкафу в гостиной. Господин хочет кальян?

– Нет-нет, спасибо, я так поинтересовался. Большое спасибо.

– Если что-то понадобится, я всегда в доме. – Лиза широко улыбнулась, сделала книксен и упорхнула за дверь.

Оставшись один, Виктор прошелся взад-вперед по кабинету, затем из любопытства открыл створки бара. Там он увидел…

Автор после долгих размышлений решил не описывать, чего там увидел Виктор. Ибо описывать все это великолепие, что скрывалось за дверцами из полированного дуба надо ярко и захватывающе. Настолько ярко и захватывающе, что это, пожалуй, подвигнет кого-нибудь из читателей к пьянству и алкоголизму. Будь на месте Виктора человек, питающий слабость к спиртному, он тут же пал бы, побежденный искушением и дьявольским соблазном.

Виктор вздохнул и закрыл створки бара. Может быть, так специально подстроено, чтобы он все это увидел и надрызгался. Он подошел к письменному столу и сел: кресло уютно приняло его в свое лоно, в настольных часах с шарами мерно крутился балансир. Окружающие вещи возвышали его самолюбие и верно служили ему. В душе зашевелилась потаенная мечта стать хозяином такого кабинета, сидеть по вечерам за различными бумагами в шелковом домашнем халате, а фройляйн Лиза будет приносить бутерброды на подносе, наливать в чашку свежеприготовленный кофе из белого фарфорового кофейника и добавлять туда немного хорошего коньяку. А платье ей надо мини. Но для этого еще надо лайкру изобрести…