Маленькая леди и принц - Эстер Браун

– Все понятно,– сказал Ники. – В общем, тебе позволительно разглагольствовать о проникновении и страсти, а мне нет. Так получается?

Я покраснела.

– Гм… я просто хотела объяснить…

– Отлично,– пробормотала Ники. – О чем же мне можно говорить с женщинами? Расскажи, пока выбираешь блюда.

Я раскрыла меню и задумалась, какое бы блюдо заказать, чтобы не пришлось облизывать пальцы или причмокивать губами – словом, не выглядеть как Найджелла Лоусон.

– Говори о книгах, о странах, где бывал, или о своих знакомых. Только не сплетничай и не рассказывай о людях гадости,– добавила я. – А то может выясниться, что твоя собеседница тоже их знает. Со мной подобное случалось. А у меня гораздо меньше приятелей, чем у тебя… В общем, никаких гнусностей!

– Что еще?

– Советую не упоминать о религии, политике, «Большом брате», твоих или ее бывших. А еще ни в коем случае не спрашивай, на какой она диете. Запиши.

– О, Мелисса, ты такая строгая. – Ники вздохнул. – И такая мудрая. Словом, мечта каждого мужчины. Учишь, как следует себя вести, и при этом носишь корсеты. Наверное, все твои клиенты под конец в тебя влюбляются?

– Нет,– кокетливо ответила я. – Только мой же… – Мне вдруг сделалось настолько гадко, что глаза повлажнели от слез. Нет, скомандовала я себе. Ты не должна распускаться! – Только Джонатан,– смело договорила я. – Впрочем, сомневаюсь, что он знает, где заканчивается Милочка и начинается Мел. Поэтому-то я и надеваю на подобные встречи парик. Отчасти поэтому… Очень сложно объяснить.

На лице Ники внезапно отразилось раскаяние. Он схватил меня за руку, совершенно отбросив шутливый тон.

– Ой,прости, пожалуйста! Как глупо и бестактно с моей стороны. Честное слово, я не хотел причинить тебеболь! Я болван!..

– Поэтому-то я и вожусь с тобой,– сказала я, стараясь говорить весело. – Хочу научить тебя уму-разуму.

– А я от радости забыл, что всего лишь прохожу курс обучения, – просто сказал Ники. – С тобой очень легко расслабляться.

– Серьезно?

– Да. – Он кивнул. – По-моему, в моей жизни не встречалось девушек, с которыми так хотелось бы болтать и болтать о том о сем.

– Это потому, что большинство твоих знакомых девушек не особенно любят вести разговоры,– произнесла я, продолжая изучать меню. – Но насколько я понимаю, ты и знаешься с ними не затем, чтобы спрашивать их мнение по поводу чего бы то ни было, правильно?

Ники посмотрел на меня таким прямым и напряженным взглядом, что мне сделалось не по себе. – По-твоему, это моя главная ошибка? Тут к нашему столику подошел официант, и мне не пришлось придумывать остроумный ответ.

Мы болтали, ели, пили и снова болтали. Несмотря на то что пару раз Ники пускался активно кокетничать, в остальное время все больше и больше раскрывался передо мной с совершенно другой стороны. Как в Париже, он был в этот вечер серьезным и вдумчивым и с поразительной искренностью рассказал о своем детстве. Оказалось, ему, как и мне, пришлось из-за бесконечных переездов сменить несколько школ. Рос он в окружении нянек и всегда мучился чувством, что ему не хватает внимания.

Ресторан был полон, отовсюду слышался гул голосов и позвякивание дорогой посуды. Но мне казалось, что мы с Ники сидим одни, причем в тесной комнатке. И на удалении несчетных миль от того первого вечера в «Петрусе».

– Наверное, мой дед,– сказал Ники, опуская в эспрессо два кусочка сахара,– дал тебе четкое указание найти для меня более подходящую по– другу? Свинку он ненавидел всем сердцем, я прекрасно это знаю. Да и почти всех остальных девчонок, с которыми я встречался.

– Четких указаний не давал,– ответила я. – Но сказал, что, на его взгляд, сходиться нужно исключительно по взаимной любви и уважению. Думаю, он и тебя имел в виду. В первую очередь – тебя.

– Что это значит? Ему кажется, я не уважаю девушек типа Свинки?

– Наверное,– ответила я. – Назови меня отвратной феминисткой, но мужчины, не уважающие женщин, мне совершенно несимпатичны. А женщины, которые с такими встречаются, просто глупые. Не понимают, что ими пользуются. По– моему, нельзя позволять кому бы то ни было унижать тебя.

Ники задумчиво кивнул.

– Я,например, – расходясь, продолжала я,

никогда вжизни не стану прикидываться компанейской и разбитной. Пустая трата времени. Да мне это совершенно ни к чему. Взрослые женщины, которые корчат из себя школьниц, по-моему… брр…

– Не знаю, не знаю,– сказал Ники. – Что-то в этом есть. – Тут, к моему изумлению, выражение его лица резко изменилось. – Но ты права. Гораздо лучше вот так посидеть, поговорить на… серьезные темы. Свинка бы на твоем месте из принципа заказала салат, в котором бы только поковырялась вилкой, выпила бы две бутылки самого дорогого белого вина и потащила бы меня куда-нибудь в клуб. – Он взглянул на часы. – Точнее, в это время мы уже выходили бы из первого клуба и собирались бы отправиться в другой.

– А я еще даже не заказала вторую чашку кофе,– сказала я.

Ники вздохнул.

– Было бы здорово, если бы мне чаще встречались девушки вроде тебя, Мелисса. Девушки, которые думают не только о деньгах и возможности засветиться в модных журналах. – Он взглянул на меня из-под черных ресниц и улыбнулся. Сейчас его глаза напоминали глаза теленка. Теленка-красавца. – Но мне кажется, что знакомить меня с такими особами в состоянии только дед. Может, это не так уж и плохо?

Сохранять внешнее спокойствие мне удавалось с большим трудом.

– Поэтому-то я и стараюсь не пускать тебя в ночные клубы. На мореходно-благотворительном вечере гораздо больше шансов познакомиться с достойной девушкой.

Ники взял бокал, слегка наклонил его в мою сторону и поинтересовался:

– А что, по-твоему, в жизни самое-самое важное?

– Я не настолько мудрый человек, чтобы давать ответы на подобные вопросы,– сказала я.

– А мне кажется, ты именно такой человек. И знаешь наверняка, что самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной. Для начала поведай об этом мне. А потом, надеюсь, то же самое скажешь и Джонатану.

Я моргнула от неожиданности.

– Ну? – Ники наклонил голову, и его густые волосы закрыли полщеки. В них волшебно играли отсветы тусклых ламп. – Что же самое важное?

Между нами опять задрожал воздух. Однако на этот раз дело было вовсе не в заигрываниях. Просто слишком уж искренне мы разговаривали.

– По-моему,– начала я, стараясь не думать о ситуации с Джонатаном,– очень важно уважать партнера, видеть в нем взрослого, состоявшегося человека, индивидуальность. Принимать его с достоинствами и недостатками, причудами и дурными привычками. Лишь это называется настоящей привязанностью, а не поверхностная влюбленность в голубизну глаз или изящество фигуры. Только такие отношения могут продлиться до полувека. Необходимо и еще кое-что, это трудно выразить словами. Скажем так: нужно чувствовать себя рядом с партнером настолько свободно, чтобы исчез страх быть самим собой. И вместе с тем очень важно не приблизиться к той черте, за которой любовь сменяется полным равнодушием.