Путь Пилигрима - Гордон Диксон

Наконец они остановились перед многоквартирным домом. Иоганн взял с заднего сиденья машины небольшую холщовую сумку на молнии и повел Шейна вверх по узкой, темной лестнице, пропитанной тяжелыми запахами кухни. Они очутились в маленькой однокомнатной квартире с двумя небольшими кроватями, электрической двухконфорочной плитой, лампочкой под потолком и настольной лампой. В комнате было довольно темно, хотя солнечный день только начинал клониться к вечеру, поэтому Иоганн зажег верхний свет. При свете одной слабой лампочки комната выглядела еще менее привлекательно.

– Место безопасное,- сказал Шейн.- Впрочем, от алаагов не спасет.

К его удивлению, Иоганн перекрестился.

– Чужаки нас тоже собираются разыскивать? - спросил он.

– Нет,- ответил Шейн. Он ощутил нелепое желание извиниться. Потом сменил тему.- Послушайте, синьор Маротта говорил вам о вещах, которые мне нужны? Где купить их, не привлекая внимания?

Иоганн кивнул.

– Сначала я хотел, чтобы вы отвезли меня и я бы купил все сам, но поскольку уже довольно поздно, то некоторые магазины скоро закроются. Возможно, вы один сделаете это быстрее. Как вы думаете - успеете вы все купить до закрытия магазинов?

– Да,- ответил Иоганн.

Шейн вручил ему толстую пачку банкнот.

– Я подожду здесь. И хорошо бы привезти немного еды и питья.

– Я и так собирался это сделать,- сказал Иоганн. Он ушел.

После его ухода комната, казалось, стала серой и холодной. Причиной было всего лишь отсутствие одного человеческого тела, но Шейн почему-то внезапно и резко ощутил свое одиночество. Это было сродни чувству, что его предали. Он понял, что измучен. Он лег на спину на одну из узких кроватей, чувствуя всем телом тонкий твердый матрас, и уставился на волнистую, потрескавшуюся и закопченную поверхность белого оштукатуренного потолка.

Его решение ускользнуть в Рим и устроить там представление имело целью нарушить видимую связь между городами, в которые он был послан, и появлением Пилигрима. В конце концов, как предложил Питер, другие люди могли взять на себя ответственность и обыгрывать эти появления, с его разрешения или без оного. Тогда всякая прямая связь между его путешествиями и подобными зрелищами потеряла бы четкость и не могла быть отслежена. Но до того времени он должен обезопасить себя.

Само появление в этом случае должно быть довольно безопасным и простым. Трудность состояла в его решении иметь в постоянном пользовании инструменты типа тех, которые сейчас были при нем,- а их можно было взять лишь из некоторых хранилищ оружия, к которым у него не могло быть доступа. И еще желательно, чтобы это было более обширное хранилище, чем те, которые находились в Губернаторских Блоках Лаа Эхона,- тогда, вероятно, сложней было бы обнаружить пропажу. Иными словами, ему надо было совершить рейд в учреждение алаагов с многочисленным личным составом офицеров - такое, как алаагский штаб здесь, в Риме.

Опасность заключалась в том, что, будучи пойман в этих стенах, он не сможет дать какого-либо разумного объяснения своему нахождению там. Быть схваченным означало быть возвращенным к Лит Ахну для неизбежного допроса и в конечном итоге устранения. Единственный его шанс ускользнуть от наказания - это войти через такую же частную алаагскую дверь, через которую он выскользнул из миланского штаба, чтобы обеспечить оправдание, спасшее жизнь Марии, а потом уже уповать на то, что увидевшие его там сотрудники примут его за человека-слугу, пришедшего с каким-то поручением.

Он ничего специально не планировал, потому что не имел представления о том, на что может натолкнуться, оказавшись внутри, в смысле расположения штаба или любопытства людей или алаагов к своей персоне. Он воображал, как его останавливают, допрашивают и выясняют… и тут заснул.

Когда он неожиданно проснулся, неизвестно отчего, в комнате было совершенно темно. Взглянув на наручные часы, он увидел, что внутренний будильник разбудил его почти в нужное время. Была почти полночь. На соседней кровати небольшой бугор под одеялом обозначал фигуру спящего Иоганна.

Алааги были в основном индифферентны ко времени суток на захваченной планете. Они работали по графику двадцатичетырехчасового дня, а в большом учреждении вроде местного штаба в любое время дежурило порядочное число служащих-людей. Шейн надел широкие брюки и рубашку, которые обычно носил на работу в Доме Оружия,- обычную одежду людей в алаагских учреждениях, не требующих специальной униформы. Закутавшись в плащ пилигрима, он взял посох и вышел.

Ночь в Риме была прохладной. Он почти сразу почувствовал холод, проникающий через плащ и легкую одежду под ним. Он пожал плечами, чтобы просигнализировать нагревательной системе выполненного по алаагской технологии плаща о необходимости температурной компенсации. Улицы были пусты, если не считать длинных рядов машин у края тротуара с каждой стороны - надежно запертых, темных и пустых. Среди них должна быть «Симка», но ключи остались у Иоганна. Особо не задумываясь, Шейн планировал поступить как обычно и нанять машину. Но непохоже было, что в таком месте он найдет курсирующие по улицам такси.

Можно вернуться назад, разбудить Иоганна и взять у него ключи или даже попросить отвезти его. Но Шейну не хотелось делать ни того, ни другого. Одному ему будет спокойней, и к тому же эта часть поездки должна остаться в секрете.

Чувствуя безотлагательность и сложность предстоящего, он повернулся и быстро пошел по улице в поисках перекрестка или каких-то огней в отдалении - какого-то движения, говорящего о большей вероятности появления такси.

Таким способом ему наконец удалось найти отель со стоящими поблизости такси и нанять одно из них. Он высадился за несколько кварталов от штаба и, подождав, пока машина скроется, прошел до нужного места пешком.

Дойдя до здания штаба, он обнаружил, как и ожидал, что оно сильно напоминает все другие штабы алаагов, которые он видел, не считая Дома Оружия, который, как всякая алаагская постройка, напоминал больше дворец, нежели штаб. В данном случае даже служебная дверь, на которую он рассчитывал, была расположена почти так же, как в миланском штабе. Она находилась на десять ступеней ниже уровня улицы, на какие-то пятьдесят футов дальше от главного входа. Согласно установленному порядку, в этот час ночи около двери охранников не было.

За Шейном никто не наблюдал, когда он снял через голову накидку пилигрима и сунул ее вместе с посохом в глубокую тень у основания стены - где, как он надеялся, эти вещи будут в целости ждать его возвращения. Поеживаясь от сразу пробравшегося под легкую одежду ночного холода, он спустился по ступеням, и ключ Лит Ахна мгновенно и бесшумно открыл дверь.