Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи - Владимир Аллилуев

Эту историю мне рассказывала Светлана дважды, один раз еще в пятидесятые годы, а потом не так давно, когда-перед отъездом в США жила у нас дома со своей Ольгой. Я спросил у нее:

— А почему ты не рассказала об этом случае ни в первой, ни во второй своей книге?

— Еще не пришло время.

Этот звонок отца по поводу Надирашвили озадачил и удивил Светлану сильно и глубоко запал в память. Сталин ей сам никогда не звонил. Странный звонок.

И еще одна была непонятная загадка, также произошедшая в канун смерти Сталина. Как утверждает Кира, буквально перед его кончиной мою мать и ее мать — Евгению Александровну — почему-то привезли из владимирской тюрьмы, где они отсиживали свои сроки, в Москву. Не был ли их внезапный перевод в Москву инициативой Сталина, который, раскусив Берия, понял, что они были оклеветаны нарочито и могут быть важными свидетелями и обвинителями в его поединке?

История действительно не знает сослагательных наклонений. Но я уверен, история страны пошла бы более праведными путями, если бы Сталину удалось провести свой поединок с Берия. И та команда "четырех", что собралась у одра вождя, сколотилась неслучайно, это были союзники Берия против Сталина. Их политические биографии, особенно у Маленкова, Хрущева и Берия, не раз пересекались, их связывали общие дела: Берия был назначен первым заместителем народного комиссара Внутренних дел в 1938 году по рекомендации Маленкова; Хрущев вместе с Берия и Маленковым принимали самое активное участие в раскрытии "заговора" Вознесенского, Кузнецова и Родионова.

Эти люди отлично понимали, что в случае ареста Берия он потащит и всех за собой, общая опасность их объединила в тот момент накрепко. И они начали действовать, не теряя времени. Но об этом мы поговорим немного позже.

Здесь же я хочу сказать, что поведение Светланы, ее мужество и стойкость в истории с Надирашвили свидетельствуют о том, что свой нравственный поединок она выиграла! Поэтому я не могу согласиться со Светланой, когда она пишет: "Да, поколение моих сверстников жило куда интереснее, чем я. А те, кто лет на пять-шесть постарше меня — вот самый чудесный народ: это те, кто из студенческих аудиторий ушел на Отечественную войну с горячей головой, с пылающим сердцем. Мало кто уцелел и возвратился, но те, кто возвратился, — это и есть самый цвет современности. Это наши будущие декабристы — они еще научат нас всех, как надо жить. Они еще скажут свое слово, — я уверена в этом, — Россия так жаждет умного слова, так истосковалась по нему, — по слову и делу.

Мне не угнаться за ними. У меня не было подвигов, я не действовала на сцене. Вся жизнь моя проходила за кулисами. А разве там не интересно?".

А вот рассуждения Светланы о поколении, выигравшем войну, я полностью разделяю. Пока это поколение было в силе, пока его голос был решающим, страна жила и развивалась и никакая "оккупация" ей не грозила. И лишь когда это поколение победителей постарело, отошло от активной жизни, разразилась перестройка, обернувшаяся развалом страны, откатившим ее в аутсайдеры, массовым обнищанием народа.

Многое сегодня Светлана переосмыслила, оценивает по-другому в поисках правды, но она по-прежнему самостоятельна в оценках и поступках, не юлит, не прогибается перед сильными мира сего, умна и честна в своих суждениях. Об этом свидетельствует, например, ее интересное и содержательное телеинтервью, которое у нее брали А. Петрова и М. Лещинский и показали по программе телевидения весной 1994 года.

А между тем живет Светлана в своем английском зарубежье скудно, не всегда имеет возможность купить себе необходимые продукты, хотя наше демократическое правительство должно было бы позаботиться о ней и платить ей пенсию, обеспечивающую ей безбедное существование на любой территории ее проживания. Всякие досужие разговоры, которые возникают в прессе, будто она живет на деньги Сталина, положенные им в Швейцарский банк, — обычные "грязные" сплетни, которыми столь богата наша "демократическая" жизнь.

В те тревожные мартовские дни, когда тяжелая болезнь поразила Сталина и он прощался с жизнью, "святая троица" — Берия, Маленков, Хрущев и еще примкнувший к ним Булганин, торопя события, начали действовать. До кончины Сталина оставалось еще немного времени — 1 час 50 минут, но они поспешили провести совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором, отстранив от власти избранный XIX съездом КПСС Президиум ЦК КПСС, захватили все ключевые посты в партии и правительстве. Это, по существу, был тихий государственный переворот.

Нужно сказать, что в последние годы своей жизни Сталин все больше стал задумываться о будущем партии, ее руководящем ядре. Он понимал, что монопольное положение партии в государстве это не только сила, но и слабость партии, и искал пути обновления ее роли в обществе, возвращения ее к собственным партийным основам. У него созрела идея о создании устойчивой системы коллективного руководства КПСС, обновлении ее руководящего состава за счет расширения центрального органа партии и включения в него новых молодых кадров. Видимо, надежд на старые кадры у него уже не было. Эти идеи нашли свое воплощение на XIX съезде партии, избравшем новый руководящий орган партии — Президиум ЦК КПСС в составе 36 человек. Этим актом был обозначен курс на дальнейшую демократизацию партии.

5 марта в одночасье задуманная Сталиным новая система коллективного руководства была порушена. Избранный новый состав Президиума ЦК КПСС был сокращен более чем втрое — с 36 до 10 членов и 4 кандидатов. Из руководства были удалены почти все те, кого Сталин выдвинул на XIX съезде.

У власти опять оказались все те же лица, что создавали культ личности Сталина, всемерно его развивали, кто руководил и осуществлял репрессии 30–40—50-х годов и теперь имел возможность замести эти следы, найдя "козла отпущения". Г.М. Маленков стал Председателем Совета Министров СССР, Л.П. Берия — министром объединенного Министерства государственной безопасности и внутренних дел, сосредоточив в своих руках неслыханную власть, И.А.

Булганин — Военным министром СССР, К.Е. Ворошилов стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР. И.С. Хрущев освободился от обязанностей первого секретаря МК КПСС, чтобы сосредоточиться на работе в ЦК КПСС, готовясь в его первые секретари. Разумеется, все эти кадры стали членами сильно укороченного Президиума.

Так был сделан, на мой взгляд, первый шаг по тому пути, который в конечном счете привел страну и партию к катастрофе.

Однако союз трех — Берия, Маленков, Хрущев — был недолговечен да и не мог быть иным. Для каждого из них Берия был человек опасный, и его стремление к личной власти могло стать общей катастрофой. Берия ненавидели и боялись все, и на его устранении можно было не только обрести внутреннюю устойчивость, но получить серьезный политический капитал, личный авторитет в партии и у народа. Сильный партийный контроль над государственными органами, в том числе и силовыми учреждениями, давал И.С. Хрущеву реальную возможность рассчитывать на успех. Здесь важно было точно найти время выступления — не опоздать, но и не проявить опасную торопливость, плод должен созреть и сорван быть внезапно.