Неудавшееся ограбление - Евгений Владимирович Степанов

Мы все напряглись. Чего ожидать, никто не знал. Но почему-то на хорошее никто из нас не надеялся. Наверное, потому что пока ещё ни один звук в этом захоронении не предвещал ничего доброго. На уровень пола поднялась статуя. Это был человек, сидящий за столом. Он держал ладонь над листом бумаги или пергамента. Сразу было понятно, что это статуя писаря. Я сделал шаг к статуе, как меня кто-то крепко схватил за предплечье. Я обернулся. Виолетта смотрела на меня со страхом в глазах.

— Женя, не надо, — сказала она вполголоса.

— Ничего, — постарался улыбнуться я. Только получилось у меня это как-то криво. Наверняка, моя лыба больше напоминала оскал.

— Здесь везде ловушки.

— Да, ладно, — ответил я. — На этот раз это была скоба. Не думаю, что она приведёт к ловушке. Наверняка, это просто загадка. Разгадаем её и получим джек-пот.

— В лоб мы получим, — сказала Карина, косясь на статую с настороженностью.

— Ну, чё вы все такие пессимисты сегодня? — я высвободился из хватки Виолетты. — Нормально всё будет. Главное, не тупить.

Я подошёл к статуе. Остальные стали обходить её с обеих сторон. Единственное, что сразу можно было заметить — это санитарную зону вокруг изваяния. Никто не решался подойти ближе пары метров. Оно и понятно. Уже несколько раз чуть не убило. Кто знает, что там. Писарь в мгновение может превратиться в палача.

Тем не менее, я решился сделать шаг к каменному летописцу или кто он там. Прежде всего меня заинтересовал лист бумаги. На нём было что-то написано. Текст непонятен. Языка-то мы не знаем. Да ещё и писарь этот занёс ладонь, закрывая половину листа.

Верхняя часть бумаги была украшена какими-то узорами со щитами, мечами и прочими атрибутами военного дела. По виду они напоминали гербы. Дальше шёл мелкий шрифт текста. Посередине, как раз, под ладонью. Он прерывался и продолжился чуть ниже. А под ладонью было что-то выгравировано. Только что, не видно. Эта дурацкая ладонь всё закрывала. Я стал вертеться вокруг стола, за которым сидел истукан, и пытался рассмотреть текст. На кой мне это надо было. Я не знаю. Но мне очень хотелось понять, что он там скрывает. Было бы там что-нибудь неинтересное, стал бы он тогда скрывать текст? Я уже почти залез на колени статуи.

— Женя, блин… — прошипела Дашка, глядя на меня большими глазами.

— Тебе же говорят, осторожней.

— Там что-то есть, — ответил я. — А эта рука всё скрывает. Вот что там?

— Смерть там твоя, — ответил Тёма. — Слезь с чувака. Он щас локтём махнёт и всё. А я тебя со стены соскребать не буду.

— Да, щас я, — ёрзал я вокруг листа каменной бумаги.

— Да, что там может быть? — Карина подошла ко мне, наплевав на осторожность.

— Вот, смотри, — я ткнул пальцем в бумагу. — Здесь текст выступает над поверхностью, а на всём остальном листе наоборот. Он вдавлен.

— И что? — не поняла Карина. — Какая разница? Или ты хочешь прочитать, что там написано? Валяй. Только с языком определись сначала.

Короче, толку с неё было, как с козла молока. А вот Тёма оказался куда более полезен.

— Хрен с ней, с бумагой, — сказал он. — Присмотрись к плечу. Рука немного отстаёт от тела.

— Это механизм, — додумался Саня. Он подошёл к статуе и стал осматривать её плечо. Затем глазами спустился по руке до самой кисти. — Ладонь как-то неестественно опущена.

— Вот поэтому там ни черта и не видно, — ответил я недовольным тоном.

— Это и так понятно, — отмахнулся Саня. — Судя по руке, он должен ею шевелить. Вот только как?

Виолетта подошла к нам и всмотрелась в кисть руки статуи.

— Может, он должен провести ею? — предположила она.

— То есть? — не понял Саня. Да и я тоже.

— В Медицинском, — ответила Виолетта, — мы много проходили по устройству тела. И я тебе говорю, что так мышцы могут быть направлены только для проведения рукой над столом. Вот, смотрите.

Виолетта обошла стол и внимательней всмотрелась в каменные пальцы.

— Пальцы упираются в текст. Их надо приподнять…

— И это снимет напряжение с рычага, — додумался Тёма.

Саня усмехнулся. Он просунул руку под ладонь статуи, которая была раза в три больше его, и попытался приподнять её. С неимоверным усилием он смог лишь на пару миллиметров осуществить свою задумку.

— Чума… — выдохнул он. — Так только свои пальцы сломать можно. Не. У меня сил не хватит.

— Ни у кого не хватит, — ответил я, наконец, начиная соображать, как подойти к решению проблемы. — Ладонь находится слишком низко над столом. Под неё ничего не просунешь. Думаю, и с применением рычага здесь ничего не получится. Не-ет… Тут система хитрее.

Все посмотрели на меня вопросительными взглядами. А я снял валик со скобы и положил его под ладонь статуи.

— Теперь я понял, чем меня так привлёк этот текст, — хитро улыбнулся я и сделал многозначительную паузу.

— Ну! — не выдержал первым Артём. — Рожай уже! Или тебе кесарево об стену сделать?

Вот пентюх. Всегда ему получается мой триумф испортить. Но всё равно, это была самая счастливая минута моей славы и торжества моего ума (да, он у меня, всё-таки, есть).

— Тексты на валике и на бумаге совпадают, — ответил я.

Тёма с жадностью впился глазами в текст.

— Иди ты, — выдохнул он. — Понятно, валик пойдёт по символам, как по рисунку протектора.

— Да, — кивнул я. — На бумаге текст изображён в зеркальном отображении, а на валике читаем. Получается, они вставляются друг в друга.

Я просунул пальцами валик под руку статуи. Он попал в нужный паз.

Опять что-то защёлкало внутри, и каменная рука приподняла пальцы над бумагой и покатила его по тексту.

Все замерли, следя за рукой с тревогой и благоговением.

А рука медленно прошла весь намеченный путь и остановилась. Валик выскочил из-под неё и покатился по столу, по специальному желобку, который я сначала, по своей наивности, принял за дизайн. Ну, кто его знает, какая мебель была в моде в те далёкие времена? Благо валик катился в мою сторону. Я подставил ладони и поймал его, когда он полетел со стола.

— Не понял, — выдохнул я. — Ещё не всё? Я-то думал, что артефакт должен остаться на месте.

Тёма только пожал плечами.

— Может, так оно и будет, — произнесла Виолетта.

Опять работа механизмов под нашими ногами. Стук, скрежет, щёлканья и прочие звуки. И вот дверь за спиной писаря вздрогнула и стала медленно открываться. С неё полетели вниз клубы пыли. Массивная каменная плита двигалась по полу с характерно-противным скрежетом. А за ней…

— Ну,