Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

— Понятия не имею, генерал, меня это не касается. Мы сделали все, что могли.

— Хорошо. Да. Оставьте меня. Но верните Деллвуда.

— Все свободны. Питерс, вам лучше остаться. Кид? Морли, Плоскомордый, мне надо поговорить с вами.

Я вышел первым, почти выбежал.

29

Я застал Деллвуда в его комнате. Он упаковывал вещи и даже не потрудился закрыть дверь.

— Пришли проверить, не прихватил ли я семейные драгоценности?

— Я пришел сказать, что генерал просит тебя остаться.

— Я большую часть жизни потратил на выполнение его желаний. Баста. Приятно наконец стать свободным человеком. — Он лгал. — Преданность тоже имеет границы.

" — Ты расстроен. Ты сделал то, что должен был сделать, а заработал только кучу неприятностей. Но никто, даже я, не ставит этот поступок тебе в вину.

— Чушь. Он будет костить меня всю оставшуюся жизнь. Такой уж он человек. Не важно, почему, зачем, но я ткнул его носом в его же дерьмо. Он не простит ни за что, не важно, кто из нас прав.

— Но…

— Уж поверьте мне, я его лучше знаю.

Я верил.

— Но, уйдя, ты все потеряешь.

— Наследство мало для меня значит. Я не бедный человек, мистер Гаррет. Мне удалось кое-что скопить, и я выгодно вложил свои сбережения. На жизнь мне хватит и без наследства.

— Тебе решать. — Я не двигался.

Он перестал бросать вещи в сумку и взглянул на меня.

— В чем дело?

— Генерал нанял меня не только, чтобы найти вора. Он хочет знать, кто пытается убить его.

Деллвуд фыркнул.

— Убить его? Никто его не убьет. Это просто больное воображение.

— Когда я появился здесь, все, кроме тебя, так же думали о кражах. Но генерал оказался прав. Думаю, он прав и насчет убийства.

— Чушь. Кому какая польза от этого?

— Хороший вопрос. Не пойму, какой толк от этого поместья. Однако другого мотива я не вижу. Пока не вижу.

Я выжидательно посмотрел на Деллвуда. Он молчал.

— Не возникало ли у генерала когда-либо каких-либо трений с кем-нибудь из вас?

— Не ждите от меня подсказок, мистер Гаррет, мне нечего сказать. У всех бывали неприятные разговоры с генералом, но за это не убивают. Вопросы дисциплины, не более.

— А злопамятные среди вас есть?

— Чейн. Разжиревший у кормушки крестьянский мальчишка без царя в голове. Он всегда на кого-нибудь злится, но не на генерала. Я свободен, сэр?

— Еще нет. Ты понял, что разоблачение не за горами с того момента, как я появился здесь, верно?

— Да, вы меня не удивили. Удивило одно — что вам удалось найти скупщика. Это все?

— Нет. Кто убил Хокеса и Снэйка?

— Вы меня спрашиваете? Я надеюсь, что вы ответите на этот вопрос. Ведь вы первоклассный сыщик.

— Этим я и занимаюсь. А ты, случайно, не пытался обезвредить меня, дабы избежать лишних неприятностей?

— Сэр?

— В этом доме на мою жизнь покушались уже трижды. Что, если тебе взбрело в голову кокнуть меня, чтобы твои проделки не вышли на свет Божий?

— Не в моем духе, сэр. За все время службы в морской пехоте я не убил ни одного человека. Не собираюсь начинать и теперь. Говорю вам, мне нечего здесь терять.

Может быть, а может, он искусный лжец.

Я пожал плечами.

— Честно говоря, я не считаю, что ты поступил нехорошо, и вовсе не горжусь тем, что вывел тебя на чистую воду.

— Я не держу на вас зла, сэр. Вы лишь послужили орудием; это неминуемо должно было случиться. Но мне хотелось бы дотемна выйти на дорогу.

— Не передумаешь? По-моему, без тебя старик откинет копыта.

— Кид позаботится о генерале. Все равно долго он не протянет.

— Ты знаешь, кто такая блондинка? — Теперь ему действительно нечего терять и он смело может сказать мне.

— Подозреваю, что она плод вашего воображения. Здесь нет ни одной женщины со светлыми волосами. Ни одной, только вы видите ее.

— Брэдон тоже видел. Он нарисовал ее портрет.

Он застыл на месте.

— Брэдон?

— Да.

Он поверил мне и не нашелся что возразить, кроме не особо уверенного: «Снэйк был ненормальным!»

Я убедился, что Деллвуд ничего не знает о блондинке. Тем интереснее и загадочней казалась она мне.

Я отошел от двери, показывая, что путь свободен.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, ничего, что могло бы сохранить жизнь остающимся?

— Нет. Я сказал все, что мог.

Он поднял сумки.

— Поезжайте вместе с моими помощниками, — предложил я.

Деллвуду безумно хотелось послать меня к черту, но он сдержался и сухо поблагодарил:

— Спасибо.

Шел дождь, а сумки, видно, весили немало.

— Еще одно, — остановил я его. — Что стало с телом Тайлера и с трупом? Они валялись там, перед домом.

— Спросите Питерса. Я не знаю. Я занимался только домом.

— Труп, который пытался ворваться через черный ход, тоже как сквозь землю провалился. Он не вернулся в болото. Где он мог спрятаться и переждать светлое время?

Предположим, что ожившие покойники, как им и положено, днем не отваживаются выходить на охоту.

— В служебных постройках. Мне в самом деле надо идти, мистер Гаррет.

— Хорошо. Спасибо, что поговорил со мной.

Деллвуд вышел, прямой, как всегда. Ни капли раскаяния. Он выполнил свой долг, ему нечего стыдиться. Но уговаривать его остаться бесполезно.

Итак, еще одним человеком меньше. Осталось шесть наследников. Их доля возросла почти до пятисот тысяч каждому.

Морли, Плоскомордый и доктор ждали меня у фонтана. Но я не торопился: надо было подумать, как отразить атаку мертвецов.

Кухарка перехватила Деллвуда по дороге к двери. Они о чем-то горячо заспорили. Очевидно, она пыталась его удержать.

30

Я присоединился к Морли и остальным.

— Ну каков ваш вердикт?

Морли пожал плечами.

— Это не то, что я думал: он не трясется и речь не нарушена. А раньше ты замечал за ним что-нибудь такое?

— Его била дрожь, но не очень сильная. Нарушений речи не было. Что скажешь о припадке?

— Не знаю. Спроси Стоуна.

Я спросил.

— Я не вполне уверен, — ответил он. — Надо бы осмотреть старика получше и поговорить с ним. Но, насколько я успел понять, вам скорей нужен не врач, а заклинатель духов.

— Кто-кто?

Морли был поражен не меньше моего. Заключение доктора застало его врасплох. Таких изумленных глаз я у него никогда не видел.

— Заклинатель бесов. Или демонолог. Или маг. Может, все трое сразу. Хотя, повторяю, прежде всего следовало бы как следует осмотреть пациента.

— Обождите, вы мне все карты спутали.

— Между нами, и я, и мистер Дотс отлично разбираемся в ядах. И не знаем ни одного, который дает подобное сочетание симптомов. При отравлении симптомы, психические и физические, были бы еще сильнее, больной полностью утратил бы контроль над собой или просто помер бы. Но мало ли что генерал мог подцепить в Кантарде. Болезнь вероятнее, чем яд. Я сам оттрубил там восемь лет и повидал немало весьма странных недугов, хотя ни с чем похожим не сталкивался. Он принимает какие-нибудь лекарства?

— Смеетесь? Да он скорей умрет. — Меня осенило. — Может, это малярия? — Я был одним из немногих в морской пехоте счастливчиков и никогда не болел малярией. — Или какая-нибудь разновидность желтой лихорадки?

— Я думал об этом. Опасная форма малярии плюс злоупотребление хинином могут дать подобную картину. Да еще неправильное лечение… Но вы говорите, он скорее умрет, чем прибегнет к помощи врачей. Нет, я не рискну делать выводы, не ознакомившись предварительно с историей болезни генерала.

— Почему вы заговорили о заклинателе духов?

— Я подозреваю, что природа болезни генерала сверхъестественна. Это самое вероятное. Некоторые разновидности злых духов вызывают такие симптомы. Мой совет — покопайтесь в его прошлом: возможно, там вы найдете объяснение происходящему. Поищите также источник враждебных колдовских влияний. Возможно, какой-нибудь враг наслал на генерала порчу.

Черный Пит появился как раз вовремя и услышал большую часть нашего обсуждения.

— Что скажете? — спросил я. — Есть у генерала враги, которые могли учудить такое безобразие?

Он покачал головой.

— Разгадка в доме, Гаррет, я абсолютно уверен. У генерала нет врагов, желающих ему смерти. Во всяком случае, даже худшие из них ограничились бы тем, что послали к старику кого-нибудь вроде твоего дружка. — Он ткнул пальцем в Морли.

— Здесь поблизости нет колдунов. Не считая покойного Снэйка. Стоун, мог ли чародей-любитель наслать на генерала злого духа, который бы продолжал вредить и после смерти хозяина?

— Любитель? Сомневаюсь. Только очень сильный колдун, если это такие духи, которые могут действовать самостоятельно. Как правило, ненависть — единственная сила, оживляющая их. Я имею в виду ненависть достаточно сильную, чтобы попрать законы природы, ненависть, заставляющую желать своему врагу вечных мук. И тогда порча начинает разъедать жертву изнутри. Но я не специалист, поэтому и предложил пригласить демонолога, заклинателя духов или колдуна. Вы можете раскрыть природу враждебного влияния, а потом уничтожить его. Или вызвать духа, узнать причину ненависти и попробовать умиротворить его.