В плену желаний - Фиби Конн

Кэрол покосилась на Мэтта, который был поглощен тем, что отмерял сухую горчицу чайной ложкой, стараясь ничего не просыпать. При их первой встрече он полностью вымотал ее нервы, раздражал ее во второй раз, был совершенно превосходен большую часть ночи после вечеринки и затем разбил ее сердце, захлопнув дверь перед ее надеждами на лучшее будущее. В конце концов, он удостоил ее разговора (что невозможно было предвидеть, учитывая то, каким образом он покинул ее дом после того, как всю ночь занимался с ней любовью), но этого было далеко недостаточно, чтобы угодить ей.

В глазах у нее защипало, и, приказав себе не плакать перед лицом Мэтта и своих друзей, она прикусила губу и с трудом заставила слезы отступить. Она и Мэтт были в состоянии изготовить под руководством Кейси сносный салат, но на большее ей рассчитывать не приходилось. «Кто может захотеть большего от мужчины с таким неустойчивым поведением?» – спрашивала она себя. Ей надо было порубить сладкий перец, и, пока он распадался на крошечный кусочки под ее сильными ударами, она все это время желала, чтобы разлука оставила на сердце Мэтта такую же глубокую рану, как и на ее собственном.

Ожесточенность, с которой действовала Кэрол, не укрылась от Мэтта, и он предусмотрительно избегал попадаться ей на пути, особенно когда у нее в руке был нож. Он мог понять причину ее гнева и признавал, что заслужил его, но это не означало, что он хотел продолжения. Он считал, что они взрослые люди и должны принимать вещи такими, каковы они есть, а не наносить друг другу удары, пытаясь преодолеть обстоятельства.

Под непосредственным руководством Кейси стряпня шла гладко, и, когда оказалось, что основа для блюд приготовлена, он посоветовал всем сделать перерыв, чего-нибудь выпить и отойти от стола. Сьюзан открыла банку диетической содовой и незамедлительно вышла наружу, а Кэрол и Мэтт замешкались.

– Можете продолжать работу, если хотите, – сказал им Кейси, направляясь к задней двери.

Кэрол окунала клубнику в расплавленный шоколад. Она взяла ягоду, вяло повертела ее в густой, вязкой массе, а затем выложила на лист вощеной бумаги. Когда она потянулась за следующей ягодой, Мэтт взял ее за руку. Кэрол едва взглянула на него.

– Хочешь тоже заняться этим? – спросила она.

– Нет, – тихо ответил он. – Дело не в клубнике. Это был самый неудачный день в моей жизни. Я знаю, что плохо вел себя, и прошу прощения за это. А теперь, может быть, объявим перемирие и сосредоточимся на том, чтобы произвести впечатление на доктора Стросса, вместо того, чтобы расстраивать друг друга?

Когда Кэрол выдернула руку, Мэтт не стал ее удерживать, и она продолжала методично окунать клубнику в шоколад.

– Ты не просто вел себя плохо, – начала она, – ты вел себя подло, и я вовсе не расстраиваюсь из-за тебя, а испытываю бешенство и ярость. – Последние следы синяка под его глазом исчезли. Кэрол сомневалась, что доктор Стросс заметил легкий намек на лилово-зеленое пятно на веке Мэтта, но она знала, что он мог выглядеть намного хуже. – Лучше тебе пойти посидеть с Кейси и Сьюзан, а то желание окунуть твою голову в этот шоколад может выйти из-под моего контроля. Я согласна с Кейси, что ты лучше всех можешь все для него переоборудовать, но это еще не означает, что я обязана провести с тобой хоть минуту после сегодняшнего вечера. Поверь мне, я нуждаюсь в твоем обществе еще меньше, чем ты в моем.

Румянец на ее щеках и пламя в глазах доказывали Мэтту, что Кэрол не преувеличивает свой гнев. Она была взбешена, и на то у нее были основательные причины. Его желание уладить их отношения не уменьшилось, однако он понял, что это безнадежный случай.

– Прости, – повторил он, но, убедившись, что слова не возымели на нее действия, из предосторожности сделал широкий шаг за порог задней двери, чтобы избежать купания в шоколаде.

Когда дверь за ним закрылась, Кэрол почувствовала, что вот-вот распадется на тысячи мелких кусочков. Катастрофическая история с Мэттом послужила подтверждением ее подозрений, что ей суждено провести остаток жизни в одиночестве, и это вносило в ее существование какую-то болезненность. Ей совсем не хотелось быть одной, не имея ничего, кроме работы, которая наполняла не только ее дни, но и ночи. Но так уж сложилась ее жизнь, и она понимала, что чем раньше примет свой статус одинокой женщины, тем лучше будет для нее. И, тем не менее, ей было невыносимо тяжело смириться.

Вошла Сьюзан, сосчитала ягоды в глазури и, решив, что их достаточно, взяла одну:

– Просто объеденье! Ты пробовала?

– Не сомневаюсь, что это вкусно, но вряд ли я смогу что-либо сегодня проглотить.

– О чем это ты? Мы не собираемся клевать, как птички. – Сьюзан облизала пальцы и тут обратила внимание на воинственное настроение своей подруги. Уверенная в том, что причиной этому явился Мэтт, она понизила голос: – Кейси подумал, что должен предоставить вам с Мэттом возможность побыть вместе. Но похоже, что он ошибся.

– Страшно ошибся, но я знаю, что он хотел как лучше. – Кэрол окунула в шоколад оставшиеся ягоды и положила их к остальным. – Я с удовольствием отправилась бы домой и постаралась забыть о том, что вообще когда-либо встречала Мэтта. Но я выдержу до конца. Мне слишком любопытно, что скажет доктор Стросс, и я не могу пропустить вечеринку с ужином, которую мы готовим для него.

– Хотелось бы мне познакомиться с ним.

– У тебя будет такая возможность, не сегодня, так в ближайшем будущем, если, конечно, он согласится, чтобы мы были его арендаторами.

– Ты выглядишь усталой. Почему бы тебе не пойти в мою комнату и не прилечь? Втроем мы спокойно справимся со всем остальным, и я разбужу тебя задолго до отъезда к доктору Строссу.

– Чтобы я лишилась своей доли заслуг? Ну уж нет, я остаюсь. А поспать можно и завтра.

Кэрол открыла банку с лимонадом, но осталась на кухне, чтобы выпить его. К этому времени Кейси с Мэттом вернулись обратно в дом, и ей снова пришлось обуздать свои чувства. Мэтт оказался очень крутым поворотом на и без того не слишком ровной дороге ее жизни, но она не собиралась позволять ему еще раз сбить себя с пути.

Здания, расположенные по Ломбарди-роуд, были больше, чем женские и мужские общежития в большинстве университетов. Там стояли дома в испанском стиле с черепичными крышами и изящными арками входов, деревянные английские дома в стиле Тюдор, симпатичные псевдофранцузские замки, а также особняки в колониальном духе с колоннами на верандах. Они были прекрасно расположены, многие снабжены круглыми подъездными дорожками, у нескольких имелись теннисные корты и бассейны в дополнение к обширным садам. У каждого дома находились указатели для доставки товаров к заднему крыльцу, но Кейси не нуждался в выяснении направления и, подъехав к жилищу Строссов, остановился прямо перед дверью, ведущей в кухню.