Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления - Less Wrong
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он хотел выйти из класса, хотел выйти из класса прямо сейчас, а не ждать, кричать и мучиться два часа подряд, пока откроется Маховик времени. Надо убираться отсюда и найти кого-нибудь, кто бы снял пыточное проклятие с руки...
«Думай! — крикнул Гарри своему мозгу. — Думай! Думай!»
* * *
Спальня Слизерина была почти пуста. Все ушли ужинать, но Драко почему-то не очень хотелось есть.
Он закрыл дверь в свою комнату, запер её, запечатал заклинанием, использовал Квиетус, сел на кровать и заплакал.
Это несправедливо.
Несправедливо.
Впервые Драко потерпел поражение. Отец предупреждал его, что первое настоящее поражение будет болезненным, но он потерял так много... Это несправедливо — потерять всё в первый же раз.
Где-то в подземельях мальчик, к которому он действительно хорошо относился, кричал от боли. Никогда прежде Драко не причинял боль тем, кто ему нравился. Наказание провинившихся предполагало радость, но сейчас ему было тошно. Отец не предупреждал его о таком, и Драко задумался, был ли это суровый урок, через который каждый должен пройти, когда взрослеет, или он просто оказался слабаком...
Ему хотелось, чтоб вместо Гарри кричала Панси. Тогда Драко чувствовал бы себя лучше.
И хуже всего было осознание того, что использовать пыточное заклинание на Гарри Поттере было большой ошибкой.
Куда теперь ему податься? К Дамблдору? После того, что он сделал? Да тот его сожжёт заживо.
Драко придётся вернуться к Гарри, потому что ему больше некуда идти. И если Поттер скажет, что больше не хочет иметь с ним дело, то Драко превратится в ничто, останется просто жалким мальчиком, который никогда не сможет стать Пожирателем Смерти, никогда не присоединится к партии Дамблдора, никогда не сможет изучать науку.
Ловушка была поставлена безупречно и безупречно сработала. Отец неоднократно предупреждал его, что пожертвованное в Тёмных ритуалах вернуть нельзя. Но отцу не было известно, что проклятые магглы изобрели ритуалы, не требующие палочки, ритуалы, в которые тебя могут завлечь без твоего ведома, и это был лишь один из ужасных секретов, доступных учёным и Гарри Поттеру.
Драко заплакал сильнее.
Он этого не хотел, он этого не хотел, но пути назад не было. Слишком поздно. Он уже стал учёным.
Драко знал, что должен вернуться, освободить Гарри и извиниться. Это было бы разумно. Но вместо этого он продолжал лежать в постели и всхлипывать.
Он причинил боль Гарри Поттеру. И, возможно, больше такого случая не представится, так что ему всю жизнь придётся довольствоваться памятью об этом дне.
Пусть помучается.
* * *
Гарри бросил останки ножовки на пол. Бронзовые петли казались неуязвимыми, на них не появилось даже царапины, и Гарри начал подозревать, что даже отчаянная попытка трансфигурировать кислоту или взрывчатку не поможет открыть эту дверь. Но была и положительная сторона —ножовке пришёл конец.
Часы показывали 19:02, оставалось меньше пятнадцати минут, и Гарри пытался вспомнить, остались ли ещё острые предметы в кошеле, которые тоже нужно уничтожить. На глаза опять навернулись слёзы. Если бы только после того, как Маховик времени откроется, он мог вернуться и предотвратить...
И в этот момент Гарри осознал всю глубину своей глупости.
Он не в первый раз оказался запертым в комнате.
Профессор Макгонагалл уже объясняла ему, что нужно делать в такой ситуации.
…она также запретила использовать Маховик в подобных целях.
Поймёт ли профессор Макгонагалл, что это исключительный случай? Или просто навсегда заберёт Маховик?
Гарри собрал все свои вещи, все улики в кошель. Скорджифай позаботился о рвоте на полу, хотя и не смог убрать пот, пропитавший мантию. Столы Гарри оставил перевёрнутыми: большого смысла в том, чтобы возиться, расставляя их одной рукой, не было.
Закончив, Гарри посмотрел на часы. 19:04.
Оставалось ждать. Секунды казались годами.
В 19:07 дверь открылась.
На заросшем пышной бородой лице профессора Флитвика читалась тревога.
— С тобой всё хорошо, Гарри? — пропищал декан Когтеврана. — Я получил записку, что ты здесь заперт...
* * *
От автора:
Так как в этой книге практически всё, что касается науки, — верно, я вынужден предупредить, что в этой и следующих главах Гарри не учитывает ряд возможностей. Наиболее важная из них заключается в том, что может существовать множество магических генов, которые собраны в одной хромосоме. Естественным путём это бы не произошло, но хромосома могла быть сконструирована искусственно. В таком случае схема наследования тоже была бы менделевской, но магическая хромосома всё равно могла деградировать из-за кроссинговера с гомологичной немагической хромосомой. (Гарри читал о Менделе и хромосомах в книгах по истории науки, но он не изучал настоящую генетику настолько глубоко, чтобы знать о кроссинговере. Эй, ему же всего одиннадцать.) Конечно, современный научный журнал нашёл бы в рассуждениях Гарри массу моментов, к которым можно придраться, но всё, что Гарри называет веским свидетельством, таковым и является на самом деле. Вероятность других возможностей стремится к нулю.
Глава 24. Гипотеза макиавеллианского интеллекта
Акт 3:
Драко ждал у окна в небольшой нише, которая обнаружилась недалеко от Большого Зала. На душе скреблись кошки.
За содеянное придётся заплатить, и немало. Драко понял это, как только проснулся и осознал, что не осмеливается войти в Большой Зал, потому что боится увидеть там Гарри Поттера и понятия не имеет, что будет дальше.
Послышался звук шагов.
— Типа, пришли, — услышал Драко голос Винсента, — босс сёдня не в духе, так что смотри...
Драко решил содрать кожу с этого идиота живьём и отослать освежёванное тело с требованием прислать взамен слугу поумнее, например, дохлую крысу.
Затем звук шагов одного человека стих, а шаги другого стали громче.
Кошки на душе у Драко заскреблись сильнее.
В поле зрения появился Гарри Поттер. Его лицо было подчёркнуто-бесстрастным, но мантия с синей оторочкой сидела кривовато, будто он надел её не совсем правильно...
— Твоя рука, — вырвалось у Драко.
Гарри поднял левую руку, словно сам хотел на неё посмотреть.
Та висела безвольно, как мёртвая.
— Мадам Помфри сказала, что это временно, — тихо произнёс Гарри, — и что к завтрашним занятиям рука будет почти как новая.
На мгновение новость принесла облегчение.
Потом до Драко дошло.
— Ты ходил к мадам Помфри, — прошептал он.
— Ну естественно, — ответил Гарри Поттер с видом человека, говорящего очевидные вещи. — У меня рука не работала.
На Драко медленно снисходило понимание того, каким непроходимым тупицей он оказался. Куда там старшекурсникам из Слизерина, которых он отругал тогда, на уроке Защиты.
Он считал само собой разумеющимся, что никто не побежит жаловаться, если пострадает от рук Малфоя. Никто не захочет, чтобы на него обратил внимание Люциус Малфой, ни при каких обстоятельствах.
Но Гарри Поттер — не запуганный маленький пуффендуец, даже не пытающийся войти в игру. Он уже принимал в ней участие, и внимание отца уже привлёк.
— Что ещё сказала мадам Помфри? — с замиранием сердца спросил Драко.
— Профессор Флитвик заявил, что заклинание, наложенное на мою руку, — Тёмное пыточное проклятье. Что это чрезвычайно серьёзное дело, и отказываться говорить, кто это сделал, — абсолютно неприемлемо.
Повисло долгое молчание.
Наконец, Драко нашёл в себе силы спросить:
— А потом?
Гарри Поттер слегка улыбнулся:
— Я принёс глубочайшие извинения — тут профессор Флитвик очень сурово на меня посмотрел — и объяснил, что всё произошедшее — безусловно, чрезвычайно серьёзное, секретное, деликатное дело, и что директор уже поставлен в известность.
Драко ахнул:
— Нет! Флитвик на это не купится! Он сверится с Дамблдором!
— Именно, — сказал Гарри Поттер. — Меня сразу же потащили в кабинет директора.
Драко затрясло. Если Дамблдор приведёт Гарри Поттера на заседание Визенгамота и Мальчик-Который-Выжил, добровольно или нет, под сывороткой правды подтвердит, что Драко его пытал… слишком многие любят Гарри Поттера, отец может проиграть голосование...
Возможно, отцу удастся убедить Дамблдора этого не делать, но тогда ему придётся заплатить. И цена будет огромной. После окончания войны у игры появились правила: просто так теперь никому угрожать нельзя. Но Драко сам отдал себя в руки Дамблдора — стал заложником, притом весьма ценным.
Хотя он теперь не сможет стать Пожирателем Смерти, а значит, не так важен для отца, как тот думает...
Эта мысль терзала сердце, словно Режущее заклятье.
— И что? — прошептал Драко.
