Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

      Мэл расхаживал по комнате, пытаясь до кого-то дозвониться. Вынул полотенце из сумки и бросил на кровать, а мне помахал отрицательно, мол, не бери, этого добра с избытком.

      В импровизированный рюкзак полетели пижама, купленное платье, кое-что из косметики и прочая мелочевка. Вдруг потребуется, а у Мэла нет? Подумав, я сунула туда же тетрадь с конспектами.

      Наконец, абонент соединился, и парень, не отвлекаясь от разговора с ним, отвернул одеяло, взявшись перебирать упаковки с купленным бельем и, выбрав парочку, тоже бросил в сумку, а мне показал пальцами: "во!" Собеседник Мэла оказался общительным, но ответы парня выражались односложными фразами. "Средне", "так себе", "сносно", "как обычно"... Диалог ни о чем, хотя тон - приветливый.

      Роясь среди беспорядка на тумбочке, я достала початую упаковку с саше - одну из тех, что купил Мэл в "Аптечном рае". На крышечке была нарисована женская фигурка, порхающая в хороводе с цветами. Предполагалось, что реальные женщины, воспользовавшись данным чудо-средством, могли беззаботно нежиться в мужских объятиях, не задумываясь о последствиях. Для меня же последствия, случись таковые, окажутся катастрофическими. Поверенная Мелёшина-старшего не знает о слепоте и не догадывается и о том, что вероятность передачи малышу моих генов еще более высока, чем в её представлении.

      Задумавшись, я опомнилась, когда парень сложил телефон в карман куртки.

      - Готова?

      Я накинула куртку и шапку, Мэл подхватил сумку, и мы пошли. Вернее, поехали к нему домой.

      Поездка по городу совершенно не отложилась в памяти. Прислонившись лбом к окну, я дышала на стекло и вырисовывала на запотевшем пятнышке абстрактные загогулины. Стирала кракозябры, размазывая пальцем, снова дышала и рисовала.

      Мелёшин-старший не соизволил самолично встретиться со мной - это хорошо или плохо? И с умыслом выбрал женщину на роль посланника. Используй отец Мэла угрозы и шантаж, они возымели бы обратный эффект. Запугав меня, Мелёшин-старший настроил бы сына против себя, и тот в запальчивости наворотил бы дел. Нет, заботливый отец решил пойти другим путем и воспользовался помощью женщины, успевшей набить шишки на жизненном пути и давно снявшей розовые очки. Кто, как не она, поймет молодую, наивную девчонку, витающую в облаках? Той - юной и доверчивой - еще предстоит опуститься на землю и пережить боль разочарований и обид, крах надежд и несбывшихся желаний. Кто как не женщина нащупает, почувствует ту ниточку, за которую можно дернуть, потому что несколько лет назад сама была такой же провинциально-бесхитростной до одури?

      Стыдно и неловко, что слова гостьи задели меня, поскольку оказались правдой. Я поверила - втайне, в глубине души, боясь признаться себе, - что наши отношения с Мэлом завершатся как в сказке. "Они жили счастливо и умерли в один день".

      Не желаю нерожденному малышу участи невидящего. Он никогда не наденет дефенсор*, не получит достойного образования, лишится половины прав, полагающихся висоратам, перед ним закроются двери в заведения с вывесками при входе: "Только для V". Появившись на свет, ребенок автоматически пополнит ряды низшей касты в висоратском мире.

      Еще не хочу, чтобы когда-нибудь Мэл обвинил меня в том, что я лишила его высот, которых он не достиг из-за слепого ребенка. Карьерная лестница парня обрушится на первой же ступеньке, не говоря о вышестоящих руководящих постах.

      Женщина мимоходом сообщила, что знает о моей наполовину гнилой биографии, но решила, что я вижу волны, пусть и с грехом пополам. Почему? Ведь для Мелёшина-старшего нет преград и тайн, и известие о моей слепоте стало бы для него главным козырем. Как бы то ни было, не сегодня-завтра он докопается до истины и постарается выжать максимальную выгоду из полученной информации. Например, надумает шантажировать моего отца.

      Мэл не стал заезжать в подземный гараж. Он оставил машину у подъезда и повел меня в фойе. Миновав немногословного Архипа, скупо кивнувшего нам и снова обратившего внимание на стойку, мы зашли в лифт. Мэл следил за цифрами, набиравшимися на счетчике этажей, и похлопывал ладонью по бедру.

      - И все-таки, что она сказала тебе?

      Значит, парня не обмануло старательно изображаемое мной простодушие.

      - Ничего особенного, - повела я плечом.

      - Ну-ну. Пришла, сообщила, что знает кое-какие подробности из биографии, и ушла, мило попрощавшись. Верится с трудом.

      - Примерно так и было. В общих чертах.

      Мэл глядел на меня и не верил, но не стал настаивать.

      Счетчик остановился на цифре "18", и створки разъехались, выпуская в коридорчик. Мы прошли к двери слева от лифта, и вот она - квартира Мэла опять явилась перед глазами.

      Оказывается, я - крайне нелогичная личность, неожиданно осознавшая, что соскучилась по кукурузным стенам, по панорамному окну, по кушетке у кадки под листьями-лопухами, по кухне и по ванной в светло-лавандовых тонах. Даже по высоким потолкам соскучилась, хотя раньше неправильные потолочные формы невыносимо раздражали.

      Мэл зажег свет, поставил сумку у входа, но не спешил раздеваться.

      - Эва, мне нужно уехать. Встречусь с одним человеком и вернусь. Здесь недалеко, так что не успеешь соскучиться.

      Хорошенькая новость! А если пожалует сестрица Баста или нагрянут друзья Мэла? И куда он собрался? Для начала потрясет Тиссу и выбьет из нее содержание разговора или сразу помчится к Мелёшину-старшему и обвинит, не разбираясь?

      Мэл не умеет вовремя останавливаться, - вспомнились слова гостьи, знавшей парня как облупленного.

      - Егор, пожалуйста, не ссорься с отцом! Эта женщина действительно не угрожала и не шантажировала. Она... сказала, что в будущем мне придется тяжело из-за того, что моя мать - с побережья.

      - Добрая заботливая Тисса, - хмыкнул с сомнением Мэл. - Не волнуйся, еду не к отцу. Ничего и никого не бойся. Делай что хочешь. Мой дом - твой дом.

      - И соседей можно заливать? - спросила нервно.

      - Можно, - кивнул он, рассмеявшись.

      - А голой перед окном тоже можно разгуливать?

      - Можно. Стекло с односторонней прозрачностью. Если надумаешь походить голышом - позвони. Расскажешь, а я послушаю. Не скучай, скоро буду.

      Мэл подарил дежурный поцелуй в щеку и ушел. И ведь не показал, что озабочен, а я почувствовала.

      С ума сойти. Осталась одна и хозяйничаю в квартире у Мэла.

      Много пространства, много воздуха, но пустота над головой теперь не давила. Разве что стояла тишина, и оттого было немного зябко. Сюда бы часы с кукушкой или ходики, разбавляющие безмолвие монотонным "тик-таком".