Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер

Зажмурившись, я судорожно вздохнула. Я хотела, чтобы он заткнулся. Я хотела, чтобы он продолжал говорить. Я хотела…

Я не знала, чего я хотела.

Но Зейн продолжил говорить:

— Когда мы стали старше, я понял, что она влюблена в меня, сначала это было легко игнорировать, потому что она была младше, но потом она повзрослела, и она ходила в государственную школу, она просила и умоляла моего отца разрешить ей, и каждый день я с нетерпением ждал, когда она придёт домой и расскажет о том, как она провела день. Я знал, что нравлюсь ей, но это не было тем, в чём мы оба участвовали.

— Из-за того, что она не была чистокровным Стражем? — я открыла глаза.

Он всё ещё смотрел на свои руки, когда издал грубый смешок.

— Нет. Потому что способности её матери проявлялись по-разному. Ты знаешь о некоторых из них, но она не может поцеловать никого с душой. Таким образом, она будет питаться.

Мои глаза расширились.

— Это осложнило бы наши отношения… но я доверял ей. Я никогда не боялся, что она причинит мне вред. Она просто не доверяла себе, — сказал он, откидывая голову назад. В горле у него пересохло. — Не знаю, когда я понял, что в моих чувствах к ней не было ничего… братского. Это было до того, как на сцену вышел Рот. Я знаю это, и я ходил на свидания, но я просто не был ни с кем из-за неё. Я флиртовал с ней, но она никогда не думала, что я вижу её такой. Не важно, сколько раз я флиртовал с ней или намекал, что… влюблён в неё, чувствуя то же самое, она просто не замечала этого. Потом появился Рот.

— Я… Рот сказал, что вы были вместе какое-то время?

Он опустил подбородок и кивнул.

— Были. Мы пытались. Это долгая история, но Рот оттолкнул её, потому что мой отец угрожал ему, чтобы он держался от неё подальше. Рот повиновался из страха за неё, и это был мой шанс… это был наш шанс заставить это всё работать. Мы оба это видели и приняли, но это не продлилось долго.

— Потому что ты пытался поцеловать её? — спросила я, думая, что невозможность целоваться — это отстой, но есть много вещей, которые можно сделать, не касаясь губами.

— Вообще-то мы смогли поцеловаться. Мы думали, что это из-за того, что она могла контролировать свои способности, но на ней был фамильяр Рота в то время, и это изменило её способности…

— Бэмби? — спросила я. — Или другой фамильяр?

— Бэмби, — он посмотрел на меня. — Откуда ты знаешь?

— Я встретила её сегодня вечером. Она была на той ведьме.

— Эта чёртова змея, вроде как выросла у меня на глазах, — слабая улыбка появилась и тут же исчезла. — Когда Лейла пострадала от моего клана, она умирала. У ведьм было лекарство, и Рот выменял его взамен на Бэмби. Я слышал, что потеря фамильяра — всё равно, что потерять часть себя, но именно так он любит Лейлу.

— Ох, — пробормотала я.

— В любом случае, когда я поцеловал её в последний раз, Бэмби на ней не было, и она случайно подпиталась мною, — сказал он. — Забрала только маленький кусочек моей души, но это не то, что нас погубило. Она выбрала Рота, и всё время, что она была со мной, она хотела его. Она любила меня. Она всё ещё любит меня, но она… она просто любит Рота сильнее.

Я поморщилась. То же самое сказал и Рот.

— После этого, я был зол. Я чувствовал себя так, словно меня использовали, а потом выбросили, — на его челюсти заиграли желваки. — Я очень долго злился на неё.

— Похоже, ты всё ещё злишься на неё.

Зейн посмотрел на меня.

— Нет.

— Серьёзно?

— Нет. Во всяком случае, я злюсь на ситуацию, потому что я не просто потерял отношения с ней, но и кого-то, кто бы моим самым близким другом. Всё изменилось. Всё изменилось для неё и для меня, — сказал он. — И я знаю, что злился на неё не потому, что она порвала со мной. А потому что она пытается относиться ко мне так, будто ничего не изменилось. Как будто она может требовать от меня рассказа, что происходит в моей жизни и с кем я. Я тусовался с девушкой, и Лейла оказалась в центре событий.

— Стейси?

— Господи, о чём же Рот тебе не рассказал?

— Прости, — пробормотала я. — Он говорил так, будто Стейси кого-то потеряла?

— Да. Парня. Он был другом Лейлы, — Зейн провёл ладонью по волосам. — Мы со Стейси друзья. Мы… целовались несколько раз. После этого всё стало немного неловко, потому что мы оба были близки с Лейлой. Я не видел её какое-то время, — он пожал плечом. — В любом случае, Лейла считает, что я ей что-то должен… Сам не знаю что. Признание? Я уже смирился с тем, что она с Ротом. Прощение? Мне потребовалась время, чтобы прийти к этому, и я это сделал. Вернуться к тому, что было раньше, как будто ничего этого не было? Я не уверен, что когда-нибудь это будет возможно, и то, что она ожидает этого от меня, в неком смысле погано.

— В неком смысле? — повторила я. — Честно говоря, я думаю, что всё очень запутано. Я имею в виду, что это было не так давно, верно?

— В декабре, — сказал он. — Не так давно, но и не вчера.

— Нет.

Я изучала его профиль, не зная, что чувствую, услышав всё это. Это было семь месяцев назад, не шесть, и я не знала, сколько времени нужно, чтобы залечить разбитое сердце.

— Я не знаю, что сказать.

Это было правдой, потому что знание этого помогло мне понять, но не облегчило боли в моей груди. Или закипание ревности в моей душе, потому что я хотела… чтобы то, что Зейн чувствовал к Лейле, он испытывал ко мне.

Как Лейла могла не выбрать Зейна?

Он был верным и добрым. Он был умным и смешным. Он был сильным и покровительственным. Он был хорошим парнем со своей нечестивой стороной, если прошлая ночь была хоть каким-то признаком этого.

Зейн не был идеален, но, чёрт возьми, он был близок к этому.

— Рот должен был держать свой чёртов рот на замке, потому что откуда, чёрт возьми, ему знать, что я чувствую или чего хочу, когда даже я сам не знаю?

Я обхватила руками колени.

— Что ты имеешь в виду?

Зейн покачал головой.

— Я думал… Я думал, что знаю. Чёрт. Последние семь месяцев, я думал, что буду хотеть только одного человека. Как будто действительно хочу быть с ней, и это было то, что я чувствовал до той поры, пока ты не уложила мою задницу в тренировочном зале. Тогда я захотел тебя. Прямо там, на тех чёртовых матах. Ты даже не представляешь, как сильно я сдерживался, чтобы не сделать… — он сжал руку на коленях, костяшки пальцев побелели. — Я даже сомневаюсь, что когда-либо хотел её так сильно. Это было похоже, на чёртов удар в живот.

Мои губы приоткрылись.

— Это потрясло меня. Поэтому я отпрянул от тебя. Я никогда не чувствовал такой… сильной потребности в ком-то. Я… я не знаю, что делаю, когда речь заходит о тебе. Когда я с тобой, я не думаю о ней и уж точно не представляю её. Я вижу только тебя. Просто не знаю, что это значит. Всё, что я знаю, это то, что я никогда не хотел причинить тебе боль.

Я поверила ему.

Слёзы подступили к горлу, и я кивнула. Я действительно поверила ему, и почему-то мне захотелось отпустить всё и заплакать. Я отвернулась, не имея ни малейшего представления, куда это привело меня… нас.

Нет, это была ложь.

Я знала.

— Ты мне нравишься, Трин, и я забочусь о тебе. Я знаю, что это что-то да значит, — сказал он, и когда я не смотрела на него, я почувствовала, как он пальцами сжал мою челюсть, отводя мою голову назад, пока я не встретилась с ним взглядом. — И я реально хочу тебя. Чёрт, я вон из кожи лезу от желания обладать тобой, и я чувствую, что это так… будто меня тянет к тебе. Это самая сумасшедшая вещь. Такое чувство, что я знаю, где ты находишься, не глядя. Когда я сказал тебе в общине в Потомаке, что чувствую, будто знаю тебя, тогда я не был полон дерьма. Я серьёзно так чувствую, и я… Я не могу этого объяснить.

Но.

Между нами повисло «но».

Я нравилась Зейну. Он заботился обо мне. Он хотел меня. Но он был обожжён. Сильно. Вокруг него была возведена крепость, которая была связна не только с Лейлой, но и с его отцом и его собственным отношением к обязанностям своего клана. Он не знал, что ему нужно.