Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой - Леонид Млечин

С точки зрения Турции события 1915 года – не геноцид, а мятеж: армяне бунтовали против власти в военное время.

Это еще больше обижает и возмущает армян. «Дьявольский план истребления армян и захвата их жизненного пространства путем геноцида» – в таких терминах описывают армяне то, что с ними происходило в начале XX века.

События 1915 года оставили тяжелейший след в исторической памяти армянского народа. И армяне решили, что больше никогда не позволят застать себя безоружными, что они будут сражаться за себя и за свою землю.

Войну в Нагорном Карабахе, которая вспыхнула через семь с лишним десятилетий после армянской резни, многие армяне считали продолжением своей давней борьбы с турками, с Турцией, с Оттоманской империей. Карабахские армяне называют азербайджанцев «турками» или «тюрками». За сто лет вражда не стала слабее.

Память о старой Армении, о предках, уничтоженных, как здесь принято говорить, кривым турецким ятаганом, не ослабевает. Ненависть к Турции и туркам не утихает. «Турок приносил везде только разрушение, никогда он не был способен развивать в мирное время то, что завоевал в войне», – пишет один из современных армянских писателей.

Афганские корни

Даже Афганистан, о существовании которого в ту пору не все подозревали, не остался в стороне от Первой мировой войны.

Кайзер Вильгельм II намеревался настроить эмира Афганистана против Британской Индии. Энвер-паша взялся помочь немцам оторвать Афганистан от Англии.

Англичане в XIX веке дважды пытались присоединить Афганистан к своей колониальной империи (в 1838—1842-м и в 1878–1880 годах) в значительной степени во имя того, чтобы предотвратить русское проникновение. Обе кровавые попытки не увенчались успехом. Британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли пришел к такому выводу: Афганистан мог бы стать прекрасным барьером против продвижения России, если бы только Англия перестала вмешиваться в афганские дела.

В 1893 году эмир Абд аль-Рахман подписал договор о протекторате. Афганистан сохранял независимую внутреннюю политику, а его внешней политикой руководила Англия, точнее, британский наместник в Индии. За это Англия платила эмиру, как и индийским князьям, хорошие деньги. Для правителя Кабула это был практически единственный источник дохода.

Энвер-паша надеялся, что через Афганистан он откроет в Индии второй фронт против англичан. Он сообщил в Берлин о готовности афганского эмира Хабибуллы при благоприятных обстоятельствах разорвать заключенный в 1893 году договор с Лондоном.

Немецкая экспедиция преодолела долгий путь в одиннадцать тысяч километров. Самым трудным участком пути была Персия. И в мирное-то время это было рискованным делом – пробираться приходилось через территории, контролируемые враждующими племенами и разбойными бандами. Чтобы избежать нежелательных встреч, экспедиция решилась преодолеть соляную пустыню верхом в самый разгар лета.

22 августа 1915 года экспедиция в составе тридцати семи человек (при семидесяти девяти лошадях) прибыла в пограничный город Герат. Впереди ехал глава экспедиции лейтенант Хентиг в белом кирасирском мундире и в шлеме с орлом германского рейха. Его желание немедленно увидеть эмира Хабибуллу затормозилось афганской церемонностью и восточной хитростью.

Эмир, упрежденный встревоженными англичанами, хотел хорошенько поразмыслить над возможными последствиями. Но интернировать немцев, как это предлагали англичане, он не спешил.

Отпечатанное на пишущей машинке письмо кайзера Вильгельма II разочаровало эмира. Ничто в послании не показалось ему настолько привлекательным, чтобы ради этого менять союзников. Всего лишь слова! А англичане сообщили эмиру, что ему отправлен из Индии караван с 200 миллионами рупий золотом и серебром. Участники немецкой экспедиции осознали, что политическая миссия провалилась. В конце мая 1916 года они двинулись в обратный путь.

После революции в России участники этой афганской драмы вновь сошлись – на сей раз на стороне молодой советской власти. Энвер-паша призывал Москву совместными усилиями изгнать англичан сначала из Афганистана, а затем из Центральной Азии и Индии. Энвер-паша, изгнанный из родной Турции, но оставшийся героем для исламского мира, обещал привлечь народы Востока на сторону советской власти.

Для войны в Афганистане Москва не чувствовала себя достаточно уверенно. Ленин и Троцкий еще помнили, что Фридрих Энгельс писал в своей работе «О колониализме»: война является для афганцев чем-то возбуждающим, желанным разнообразием в монотонной повседневности; невозможность предугадать их поступки делает их опасными соседями. Советские руководители, которые в 1979 году решат ввести войска в Афганистан, Энгельса не читали.

Через несколько месяцев Энвер-паша превратился из друга большевиков во врага. Турецкий генерал, мечтавший о великой исламской империи, подобно аятолле Хомейни, Усаме бен Ладену или нынешним вождям Исламского государства в Ираке и Сирии (но в отличие от них не набожный), вступился за изгнанного Красной армией бухарского эмира. В августе 1922 года он погиб в бою с красноармейцами.

Окончание войны стало началом борьбы Афганистана за независимость и борьбы между теми, кто хотел модернизации страны, и традиционалистами. Пробританский властитель Кабула эмир Хабибулла был заколот во сне в своей зимней резиденции в Джелалабаде. 21 февраля 1919 года на престол взошел эмир Аманулла-хан, поклонник немцев, и начал войну против британского правления. Его вооруженные старыми винтовками всадники не могли одолеть колониальные войска в Британской Индии, но измотанная Первой мировой Британия побоялась втягиваться в затяжную войну.

Лондон был готов договариваться на новых условиях. В августе 1919 года Аманулла-хан добился признания полной независимости Афганистана. Зато англичанам больше не надо было ничего платить эмиру. Большевики установили с Кабулом дипломатические отношения. На протяжении многих лет Афганистан был почти идеальным соседом нашей страны.

Но история германского проникновения в Афганистан на Первой мировой не оканчивается. В 1924 году Аманулла подписал с Германией соглашение и пригласил немецкие фирмы к сотрудничеству. В 1928 году он отправился в Европу. Он странствовал почти полгода – до него никто из кабульских властителей не рисковал покидать страну на столь долгий срок. Его с почетом встречали в Москве, Лондоне и Париже. А в Берлине особенно помпезно! Властелин Афганистана стал первым главой государства, совершившим официальный визит в послевоенную Германию, которую другие государства десять лет подвергали остракизму.

Поспешная программа реформ восстановила против короля исламское духовенство и озабоченных сохранением своих привилегий вождей племен. Кончилось тем, что ему пришлось бежать из страны. Сначала он жил в Риме, потом обосновался в Локарно, где и умер в 1960 году. Его старший брат Инаятулла-хан продержался на троне всего несколько дней. Его сменил революционер Хабибулла, получивший прозвище Бача-и-Сакао; таджик по происхождению, он стремился покончить с господством пуштунов и со всем западным. Для начала он закрыл школы для женщин. Но в октябре 1929 года пуштуны его свергли и расстреляли. Новым королем стал Мохаммад Надир-шах, двоюродный брат Амануллы, но и его в 1933 году застрелили.

Эта кровавая борьба за власть не мешала немецкому проникновению в Афганистан. Афганские солдаты носили шлемы немецкого образца. Король летал на немецком «юнкерсе». Немецкая колония была второй по значению после английской. Нацисты поставляли Афганистану стрелковое оружие, зенитные установки, горную артиллерию, обучали военных пилотов. Афганская тайная полиция была организована по образцу гестапо.

В декабре 1939 года в Берлине попытались повторить авантюрную попытку кайзера поднять Афганистан против англичан. Под видом инженеров-строителей в Кабул поехали эсэсовцы. Партийные чиновники выдавали себя за путешественников-исследователей, ищущих пути в Тибет. Но Кабул вновь не захотел принять сторону Берлина.

Бабрак Кармаль сказал в интервью, что многим обязан немецкой культуре. Его слова не были плодом восточной фантазии. Кармаль, как и многие его товарищи из партийной фракции «Парчам», посещал основанную в Кабуле после Первой мировой немецкую школу «Амани». Кармаль получил диплом в 1949 году, с трудом изъяснялся по-немецки, но уверял, что прекрасно его понимает. То, что его отец-генерал во время Второй мировой послал сына в немецкую школу, а не в более престижную и основанную французами гимназию «Истикляль», было почти что политической демонстрацией.

Школа «Амани» слыла в высшем обществе почти что бунтовщической с тех пор, как один из учеников этой школы в ноябре 1933 года застрелил друга британцев афганского короля Мохаммада Надир-шаха. Убийцу четвертовали, его родственников повесили.